Прежде, чем вы продолжите читать эту историю, пожалуйста, подпишитесь на наш телеграм-канал «Подвиги обычных людей» https://t.me/podvigi. Там вас ждёт ещё больше интересной и полезной информации ❤️ Спасибо вам от всей команды проекта «Подвиги»!
Интервью с Марией Львовой-Беловой – автором и руководителем проекта «Квартал Луи», директором фонда «Благовест», женой православного священника и 34-летней мамой девятерых детей.
На интервью Мария пригласила нас в «Дом Вероники». Это еще один из её проектов, стирающих грани между людьми с инвалидностью и без: на первом этаже живут инвалиды с сопровождением, а на втором расположился хостел, в который может заселиться любой желающий.
На стенах – бабочки, на окнах яркие шторы, в каждой комнате свой дизайн – ребята оформляют пространство под себя. Пока Мария мчится к нам через пензенские пробки, знакомимся с постоянными жильцами дома, и уже через пять минут общения становится ясно: всё, что делает Мария, не проходит зря. Видели когда-нибудь колясочников с горящими глазами? В «Доме Вероники» таких – каждый первый: они учатся, работают, ездят на мастер-классы и в бассейн, участвуют в марафонах. Видно, что счастливы. И становятся ещё счастливее, когда в дом заходит Мария. Многие здесь зовут её мамой.
Во время чемпионата мира по футболу «Дом Вероники» принимал гостей, приехавших на матчи в Саранске. Все отзывы о работе хостес – отличные!
О том, зачем усыновлять взрослых мальчишек, отдавать свой дом совершеннолетним инвалидам, быть достаточно хорошей мамой и отличным прорабом, Мария и рассказала «Подвигам».
Про первые шаги в благотворительности
Я всё чаще встречаю людей, которые в определенном возрасте начинают испытывать потребность помогать кому-то. Причем этот возраст с каждым годом снижается. Сейчас уже приходят молодые ребята, 22–23 года, и рассказывают, что жить только для себя – это как-то грустно. Вот и у меня в 23 года появилось это желание – помогать людям.
Мы с мужем поискали варианты, где можно помочь, но ничего сразу не приглянулось. Потом как-то приехали с ребенком в детскую областную больницу, а там детки-отказники. Поспрашивала – оказалось, им нужны памперсы. Мы люди не очень-то богатые, ну, думаю, сейчас по своим друзьям и знакомым соберу. Позвоню, и нанесут всего! А мне все говорят: «Ну да, да, жалко… но у нас сейчас нет возможности». В общем, мы набрали всего три пачки памперсов. Зато среди тех, кому я позвонила, была Аня – Анна Юрьевна Кузнецова, которая сейчас детский омбудсмен. И она загорелась, говорит: тоже хочу помогать, давай вместе!
И вот мы, две сумасшедшие дуры, у обеих по двое детей, обе с грудничками на руках, стали помогать деткам-отказникам. Своих оставляли на первом этаже в переноске и по очереди бегали. И вот возим мы памперсы, возим, а нам главврач говорит: «Вообще-то, за детьми уход нужен, что им эти памперсы?»
Ну а что мы можем? Молодые девчонки, с детьми, без денег… Собрали потихоньку волонтерскую команду «дежурных мамочек», составили расписание, по очереди начали ухаживать за малышами. А потом детки стали расходиться: кто в детский дом, кто в дом малютки… И мы поняли, что надо работать всё-таки на семьи, потому что ребенок должен быть с мамой и папой. И мы начали искать детям приемных родителей.
Про первую поездку в детский дом
В 2010 году один из наших благотворителей мне говорит: «Смотрю на своих детей и понимаю, что достаток их развращает. Хочу показать им, что есть другой мир. Давай съездим с тобой в какое-нибудь такое учреждение».
Мы погуглили и нашли Нижнеломовский детский дом. Там живут интеллектуально сохранные ребята, но с физическими нарушениями здоровья, большинство на колясках. Мы поехали, и он-то потом уехал, а я – нет… Оттуда невозможно было уехать. Я там увидела такую любовь к жизни, которой больше нигде не встречала.
Помню, с нами однажды поехала девушка, которая специально ради этого отпросилась с работы на несколько часов. Но получилось дольше, чем она рассчитывала, и ей начали звонить, грозить увольнением... И тут одна из местных девочек в коляске искренне совершенно восклицает: «Вот мы говорим, у нас проблемы! А вы на человека посмотрите, вот это проблемы, вот ей надо помочь!» У меня все волонтеры стоят, слезы градом... Для этих ребят беда человека рядом гораздо страшнее, чем своя собственная.
Про первый дом «Квартала Луи»
В какой-то момент я поняла: всё, что мы делаем в детском доме, бесполезно. У ребят нет никаких перспектив, в 18 лет их перевезут из детдома в дом престарелых, где они протянут лет пять. А потом всё, смерть.
Мы с мужем переехали жить к родителям, а свой дом решили перестроить и отдать его ребятам. Это был первый шаг к появлению «Квартала Луи». Нашелся благотворитель, который выкупил наш дом для них, но мы были готовы без денег его отдать, так хотелось всех забрать, спасти.
Я в очередной раз беременна, четвертый ребенок, командую стройкой, параллельно созваниваюсь с ребятами, которые готовы были переехать... И вдруг они все начинают отказываться. Сейчас я понимаю, как мы на них тогда давили. Сами подумайте: какая-то беременная девочка тащит ребят в какой-то дом… «Доброжелатели» начали говорить, что как минимум они у меня по ночам будут платья бисером расшивать, а вообще, скорее всего, я продам их на органы.
Я пытаюсь всех переубедить, говорю, что в дом престарелых они всегда смогут попасть, но соглашается в итоге всего один человек – Ваня Пчельников. И тогда мы набираем ребят из дома престарелых – им вообще терять нечего.
Про рабочие места
Все ребята умственно сохранные, готовы были и хотели работать – в доме престарелых у них такой возможности не было. Но и обычные работодатели не горели желанием принять в штат человека с инвалидностью. Мы бились, рассылали резюме, обзванивали знакомых, но везде были отказы. Я поняла: раз не можем найти – надо создать свое.
Начали с типографских услуг – получили несколько заказов от епархии. Правда, ребятам было сложно добираться до работы, но мы нашли службу такси, которая согласилась возить наших колясочников. До этого таксисты приезжали, видели человека на коляске, разворачивались и уезжали...
Еще через год у нас появился арт-холл «Квартал Луи». Мы открыли кафе, поставили барную стойку для колясочников. Делать коктейли их обучал лучший бармен Поволжья! Но в итоге мы перешли на событийное кафе, сейчас это площадка для инклюзивных занятий – антикафе, в общем.
Про проекты ради людей
В детском доме я познакомилась с Васей. Обсуждали с ним будущее, и он совершенно спокойно говорит: «А потом меня отправят в дом ветеранов... Но я туда не попаду, лучше убью себя». И я поняла, что свою идею с помощью инвалидам я не доработала. Потому что того же Васю я к себе не могла взять – жить самостоятельно он не смог бы.
И с мыслями, что нужно создать что-то более глобальное, чем «Дом на Березовском», я поехала к владыке Серафиму. А он мне сразу: «У меня есть участок, поехали смотреть». Приезжаем, и владыка снова: «Вот здесь и будем строить, рядом с храмом». Я растерялась: «Что построим? На что построим? Денег-то нет!» Но в то же время была твёрдая вера, что если это угодно Богу, то всё обязательно получится. Мы открыли «Дом Вероники». А потом прошел год, и мы начали строить «Новые берега»…
Думаю, если Бог дает такую возможность, то надо делать. Жизнь коротка, нужно успеть побольше.
Среди квартальцев много талантливых людей. У нашей подопечной Елены Трошиной, например, есть звание «Лучшей поэтессы Пензенской области». В 2010 году наш мальчик, Даниил Анастасин, стал победителем «Минуты славы» на Первом канале – танцевал брейк. Сейчас он гастролирует с известными иллюзионистами, учится в Лосиноостровском университете в Москве.
Вообще, все проекты я делаю не ради проектов, а ради людей и конкретных судеб. Наверное, поэтому у меня всё получается.
Про «Новые берега»
Это пилотная площадка, где мы аккумулируем все существующие практики для людей с инвалидностью. Она рассчитана на 80 человек.
С самого начала стройки со мной произошли несколько чудес, которые дали понимание, что я на верном пути. Например, наш главный инженер Валерий Викторович Юртаев, первоклассный специалист крупной компании, согласился работать у нас бесплатно.
Потом, когда были готовы несколько фундаментов, у меня получилось попасть к Дмитрию Анатольевичу Медведеву. Я ему рассказала про нашу стройку, «козырнула» девятью детьми, и он пообещал помочь. Надо мной все смеялись, не верили, что мне поможет сам Медведев.
Но проходит несколько месяцев, и мне звонят. Мужчина. Говорит, меня зовут Андрей, Дмитрий Анатольевич поговорил с Романом Аркадьевичем, мы решили пожертвовать вам 30 миллионов. А я слушаю и думаю: ну, Дмитрий Анатольевич – понятно, Роман Аркадьевич – пока не очень, но потом разберемся, 30 миллионов – а что так мало?.. Но виду не подала. Он присылает данные, и я понимаю, что это был Андрей Городилов – правая рука Абрамовича. В общем, если бы мне несколько лет назад сказали, что так будет, я бы сама посмеялась.
Сейчас у нас уже почти все готово, для завершения стройки не хватает всего 22 миллиона. Но в ноябре мы уже заселяем первые два дома.
Про зарплату в НКО
Я считаю, что труд людей, которые занимаются благотворительностью, обязательно должен оплачиваться. Мы выполняем тот объем работы, который зачастую не делают в госучреждениях, было бы странно работать бесплатно. Можно, конечно, делать всё на энтузиазме, но только в первое время. Мой муж раньше был успешным программистом, и я могла не думать о финансировании семьи с моей стороны. А два месяца назад он стал священником...
У нас нет заоблачных зарплат, но благодаря грантам и субсидиям я все-таки могу платить деньги настоящим профессионалам. Из тех средств, что нам жертвуют, я беру деньги только на профильных специалистов для реабилитации ребят: логопед, массажист, ЛФК…
У меня и у моих сотрудников зарплата есть. Я думаю, что это правильно. И я хочу, чтобы она росла. Не ценой меценатов и бабушки, которая вложила последнюю копейку, а ценой государственных средств.
Про достаточно хорошую маму
Ощущения, что меня дома не бывает, у меня нет. Я как обычная мама в семь вечера прихожу домой – готовлю, помогаю с уроками, утром собираю детей в школу... Бывают, конечно, угрызения совести.
Я даже как-то с психотерапевтом прорабатывала свои страхи, что многие события проходят мимо меня – первые шаги, например. А она мне разложила по полочкам мой день, и я поняла, что я достаточно хорошая мама.
Еще у нас потрясающие отношения с мужем. Это человек, на которого я опираюсь, это моя защита, моя стена, за которую я часто прячусь. Это здесь я руководитель, а дома я очень мягкая. Мы с мужем много времени проводим вдвоём. Детям хорошо, когда хорошо родителям. Лишь тогда у детей появляется ощущение уверенности и целостности семьи.
Про приемных сыновей
Когда регулярно ездишь в детский дом, хочется всех забрать и увезти к себе. Это нормально. С первым сыном у нас всё было по большой любви. Я понимала, что если не возьму его к себе, то умру просто! Но, конечно, надо осознавать свои возможности.
Вообще, вспоминая свое приёмное родительство, могу сказать, что это было очень сложно. Мы всегда брали уже больших ребят, 14–15 лет, которых точно никто не возьмёт, и вкладывались в них. Если оценивать эту работу по сложности, то лучше бы я построила ещё один «Дом Вероники»!
Сейчас старшие приёмные сыновья активно помогают мне в работе. Трое учатся в университете, один в этом году окончил вуз. Все работают на стройке в «Новых берегах» – сами захотели. А вообще, они выросли с нашими ребятами из «Квартала». Дружат с ними, общаются.
Про благотворительность в России
Всем, кто хочет заниматься благотворительностью, я предлагаю выключить голову и включить сердце. Потому что у благотворительности нет чётких границ. Ты никогда не сможешь предсказать, будет ли у тебя финансовая возможность или человеческие ресурсы для реализации какого-то проекта. Но если ты чувствуешь сердцем, что хочешь этим заниматься, то обязательно надо пробовать.
Другого пути нет – здесь ничего невозможно просчитать наперёд. Нужно решаться и идти делать, понимая, что вот если ты сейчас этого не сделаешь, то, скорее всего, этого не сделает никто. И это будет самой большой ошибкой в твоей жизни.
В 2020 году Мария Львова-Белова стала героиней книги «100 подвигов обычных людей». Мы поговорили с Марией о том, как изменилась работа организации "Квартал Луи" в условиях коронавируса.
- Мария, расскажите, как ограничения, связанные с распространением коронавирусной инфекции, отразились на работе вашей организации «Квартал Луи».
- Они ее улучшили. И я благодарна Богу и судьбе, что это произошло. Помните фразу: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее?» В данном случае, это очень актуально. Во-первых, то спокойствие, которое было дано – не надо было ездить на конференции, встречи - мы потратили на перестройку нашей организации, потратили его на укрепление, осмысление, переформатирование работы, структуры, задач по каждому сотруднику, и мы вышли из карантина совершенно новой организацией.
Второе – это то, что сложности позволили определить кто же в команде не в команде. И у нас обновился состав сотрудников на 40 процентов. И я этому очень рада. Эта ситуация показала, кто был про деньги и работу, а кто про служение. И если раньше было непонятно, как этих людей убрать, то в карантин ситуация сложилась самым благоприятным образом, и все, все сразу поняли.
Третий момент – за время карантина у нас увеличилось количество подписчиков, жертвователей. Может быть, финансов и стало меньше на старте, но потом люди стали активными. Видимо, стали больше времени проводить в интернете, плюс понимание того, что ты сам в изоляции, заставляет думать о том, что есть люди, которые в изоляции практически всю жизнь. И ты на своей дорогой личности чувствуешь, что это такое, начинаешь с пониманием к этому относиться. Это как люди, которые после аварии на какое-то время сталкиваются с ограничениями и потом начинают лучше относиться к людям с инвалидностью. И в этой ситуации было похоже. Вот только у вас изоляция закончится, вы выйдете, снимете маски, а резиденты наших проектов так и останутся в изоляции собственной жизни. И благодаря этому у нас появилось много друзей, подписчиков, поэтому в этом плане мы тоже выиграли.
Плюс карантин из всех некоммерческих организаций позволил выделить самых сильных, и тех, кто может выстоять. Если они выдержали это испытание, значит, выдержат и другие. Значит, у них есть будущее, есть куда расти и есть шансы, чтобы как-то состояться.
- Как самоизоляция повлияла на жизнь подопечных? В ваших проектах у них очень насыщенная и разнообразная жизнь, как они восприняли «новый режим»?
- Они, конечно, очень грустили. Но они сравнивали себя с другими ребятами из социальных учреждений, которые оказались вообще закрыты, эти люди не могли выйти даже за пределы детского дома. И с ними один и тот же персонал, который не меняется. И наши ребята понимали, что им в разы легче. К тому же острый карантин у нас был месяц или два, и мы маленькими группами разрешали приходить волонтерам. К тому же для них это вообще привычно, как будто они вернулись на три-четыре года назад. Например, я выросла в многодетной семье и знаю, что такое жить в ограниченных финансовых возможностях. И если меня сейчас поместить в эти условия, то, конечно, первое время будет тяжело, а потом я смогу перестроиться, потому что я в этом уже жила.
- «Квартальцы» - это люди с инвалидностью, им требуется медицинская помощь, а в период карантина изменилась работа медучреждений. Отразилось ли это на здоровье ребят?
- Нам этого не хватало и до сих пор есть проблемные моменты. У нас фактически из медицины остались только какие-то экстренные моменты, мы могли только «скорую» вызвать. Сейчас мы пытаемся наверстать то, что упустили. Но главное, что мы сохранили всех живыми и здоровыми. У нас в карантин появился свой медицинский работник, которая пыталась своими силами проводить какую-то поддерживающую терапию, и чтобы не довести до того, чтобы не пришлось ложиться в медучреждения.
- Если все-таки будет вторая волна и осенью снятые ограничения вновь вступят в силу, у вас уже есть какой-то план, чтобы повторная изоляция прошла легче и для вас, и для ребят?
- Второй карантин будет однозначно легче. Мы все-таки пониманием, что это за болезнь, мы понимаем, что такое карантинные меры, и понимаем, что рано и поздно они закончатся. Близится вакцинация. Это все равно другое психологическое состояние.
По поводу мер. Мы точно так же уйдем в изоляцию, чтобы сохранить ребят, особенно тяжелых. И самое главное, что у нас появилось благодаря карантину – мы выиграли грант Потанина, и у нас ведется много работы дистанционно, готовится образовательная платформа, на которой можно обучаться, и это смогут делать не только наши ребята. У нас отлажено проведение планерок в программе «Zoom», мы подключаем специалистов из других регионов, все уже умеют работать. У меня сейчас пиар-директор и программный директор из Москвы, пресс-секретарь и SMM из Краснодарского края. Мы усилили команды специалистами из других регионов.
- Нас пугают предстоящим кризисом из-за пандемии. Как вы планируете завершать строительство поселка для людей с инвалидностью «Новые берега»? Есть ли опасения, что прекратится финансирование и строительство придется отложить?
- Карантин не то чтобы притормозил стройку, он просто снизил ее объемы. Те минимальные задачи, которые мы ставили, мы их все выполнили. В августе мы открываем новый дом, достроили площадку, открываем цех по производству полуфабрикатов. Но образовательный центр и медико-реабилитационный центр, к сожалению, пока заморожены. И если раньше были какие-то договоренности с компаниями, и я понимала, что до конца года мы их достроим, то сейчас такого понимания, конечно, нет, но я не отчаиваюсь. Думаю, что мы обязательно найдем инвесторов, которые нас поддержат.
- Сколько сейчас ребят живут в “Новых берегах” и какие социальные проекты, созданные жителями “Новых берегов”, уже реализуются?
- Сейчас в «Новых берегах» живут 30 человек, через месяц будет заезд еще 11. Но у нас еще открываются стажировки. Два раза в месяц мы будем открывать десятидневные стажировки для ребят из других регионов. Мы решили, что один из домов мы не будем заселять полностью, а оставим его для приезжих, потому что запросы от ребят есть и хочется дать им возможность обмениваться опытом, обучаться, стажироваться. Мы подумали, что так будет гораздо эффективнее.
Сейчас у нас завершилась акселераторная программа по всем проектам наших резидентов. До сентября у ребят будет месяц на подготовку к защите. На данный момент уже разработан центр по сопровождению приемных семей, воспитывающих детей с инвалидностью. Этот центр будет тоже работать в рамках стажировок, семьи смогут приезжать к нам пожить. Также могут приехать семьи, которые хотят взять в семью детей с инвалидностью, чтобы пообщаться с другими родителями.
У нас есть проект ремонтной мастерской «Я вижу», которую возглавляет тотально слепой парень. Ему помогает жена, она – колясочница. В общем, она паяет, а он все это чинит. Это уникальный тандем, у меня нет логического объяснения тому, как он это делает. При этом я точно знаю, что он тотально слепой. Есть арт-кластер «Кисточка в зубах», это мастерская живописи и творчества, в которой работают две девочки – одна колясочница, а у второй не работают руки, и она пишет, держа кисточку в забух. Они занимаются росписью одежды, сувениров и ведут мастер-классы. Есть проект по поддержке людей с приобретенной инвалидностью, также мы поддерживаем семьи, где рождаются дети с инвалидностью. Закрепляем за ними семьи, где есть дети с таким же диагнозом, и они рассказывают о своих наработках по лечению, дают контакты врачей и просто поддерживают. Есть своя музыкальная группа, где люди с проблемами зрения, и есть свой ютуб-канал о людях с инвалидностью.
Ещё больше удивительных историй вы найдете в нашем телеграм-канале «Подвиги обычных людей» https://t.me/podvigi. Подпишитесь ❤️