Эйзенштейн интересно про Штернберга - что его все никак не принимала, не признавала голливудская знать, как он ни старался. И все у него получалось не так и не впопад. Снял малобюджетный фильм, подкупил механика, который показывал фильмы Чаплину, чтобы "как бы по ошибке" поставил его кино во время очередного просмотра. Чаплину фильм понравился, он пригласил Штернберга на работу в свою студию и вскоре уволил и до конца дней ругался злобно при упоминании его имени - мол, лентяй и разгильдяй.
И дальше он дает, мне кажется, ключ в этому "не принимают" и "не впопад" - Штернберг коллекционировал картины художников, но всегда не тех, каких надо, а если тех - то не те периоды. Не понимал. Не чувствовал. А художник должен чувствовать.
Как чувствовал сам Эйзен.
Например, он всегда открывал книгу на нужной цитате. И часто бывало так, что только цитата была и нужна изо всей книги, он проверял - все что до и после - мимо.
У меня тоже такое бывало. Например, когда я собирал материл для "Der Stain" про "Битву народов" для спектакля в Лейпциге, и мне вдруг упала прямо в руки с полки в "Букинисте" мемуарная книга "Доброволец 1813-го года".
