Сегодня мы в Санкт-Петербурге. Проскользнули по Фонтанке под Прачечным мостом, и вот наш катерок покачивается на волнах парадной Невы. Открывается вид на Петропавловскую крепость, увенчанную пронзающим небом шпилем. Красота –– дух захватывает! Все-таки удивительный город — Санкт-Петербург! Его удивительный силуэт, построенный на четко выраженных линиях — соприкосновения воды и земли, домов и неба, ровных набережных одной высоты. От всех этих горизонталей вверх устремляются острые шпили. И первый из них — колокольня Петропавловского собора.
Колокольня появилась в северной столице раньше собора, заложенного в 1712 году, а построенного через 20 лет, после смерти Петра I. Шпилю Петропавловки отводилась очень важная роль в панораме города: поскольку её силуэт виден далеко окрест, она должна была служить не только своему прямому назначению, но смотровой вышкой и одним из символов нового города.
Оказывается, у нее есть московский прототип — церковь Архангела Гавриила, которую москвичи называют Меншиковой башней, построенная за пять лет до закладки Петропавловского собора неподалеку от Покровских ворот, на Мясницкой улице, во владениях Александра Даниловича Меншикова, предполагавшего обосноваться в московской усадьбе надолго.
Изящная колокольня «в новейшем вкусе», построенная по заказу Меншикова, вознеслось над Москвой выше колокольни Ивана Великого, которая на тот момент являла собой самое высокое сооружение первопрестольной.
Сейчас эти памятники не очень-то похожи друг на друга. Дело в том, что первоначально церковь Архангела Гавриила выглядела не так, как теперь. Она была построена по древнему типу «иже под колоколы» и объединялась с колокольней в одном объёме. Задумывая постройку, Иван Зарудный увенчал её высоким деревянным шпилем.
В 1723 году в башню ударила молния и сожгла шпиль, а колокола рухнули, пробив своды. Много десятилетий стояла церковь в руинах, пока, наконец, в 1779 г. её не восстановили, но уже без шпиля. Но если сравнить два сооружения — колокольню петербургского собора и московскую церковь в её первоначальном виде, можно убедиться в их сходстве: те же пропорции, ярусность построения, полётность, устремлённость к небу, изящество с которым всё это выполнено. Но самое главное — почти одинаковые шпили, увенчанные не только крестом, но и фигурой ангела.
Конечно, Пётр I, дороги которого не раз полегали по Мясницкой, обратил внимание на Меншиковскую усадьбу и церковь с высокой колокольней. Он приказал перевести работавших там мастеров в только что основанный город Санкт-Петербург. К слову сказать, среди них работали, хотя и недолго, итальянцы и швейцарцы, приехавшие в Россию по приглашению царя. Был среди них и архитектор Доминико Трезини, ставший впоследствии главным архитектором города Петра. Конечно, он мог видеть проект или рисунок Меншиковой башни, запомнить её характерный облик, силуэт будущего.
Так ли это было или нет, доподлинно неизвестно. Зато известно, что светлейший князь Меншиков был назначен губернатором Петербурга и стал главным распорядителем по строительству нового города. Вполне возможно, что именно ему пришла мысль использовать образ московской церкви на берегах Невы. А, может, такая мысль пришла самому Петру или ее подсказали архитекторы. Сейчас это уже не столь важно.
Меншиковская башня не так нынче знаменита, как колокольня Петропавловского собора. Но судьбы этих двух церквей схожи. Колокольня Петропавловского собора, как и Меншикова башня, в 1756 году загорелась от удара молнии. Их долго ремонтировали и восстановили почти одновременно.