Как только Л.И. Брежнев возглавил страну, хрущёвская десталинизация сразу же была свернута, то есть резко прекратились все публикации, где особый упор был на том, чтоб рассказать об «ошибках и преступлениях Сталина». О его злодеяниях прекратили говорить, а заслугам стали уделять больше внимания, а в 1970 г. вышел роман Ю. Бондарева «Горячий снег», где впервые после 50-х годов появляется образ Сталина, затем в киноэпопее «Освобождение» Сталин предстаёт и мудрым политиком, и опытным стратегом, а фразу, придуманную сценаристами: «Я солдата на фельдмаршала не меняю!» – с гордостью повторял весь Советский Союз.
О восстановлении «светлого образа вождя всех народов» заговорили в годы, последовавшие за смертью Брежнева. При Ю.В. Андропове, ставшем Генеральным секретарём партии, а до этого возглавлявшем КГБ, из учебников и энциклопедий исчезают упоминания о репрессиях, разворачиваются вполне сталинские по духу и языку кампании по борьбе со «стяжателями и тунеядцами», с «нарушителями трудовой дисциплины».
В попытках реальной «ресталинизации» следующий генсек К.У. Черненко пытается идти еще дальше. Он готовил постановление ЦК КПСС «Об исправлении субъективного подхода и перегибов, имевших место во второй половине 1950 – начале 1960-х годов при оценке деятельности И. В. Сталина и его ближайших соратников». К 40-й годовщине победы планировалось вернуть Волгограду имя Сталина.
Происходило это не потому, что генсеки высоко ценили деятельность Сталина – эти попытки говорят лишь о том, что руководство партии и страны лучше других сознавало, что общество заходит всё глубже в тупик, и экономический, и социальный, и реального выхода власть не видела – отсюда попытка Андропова возродить «сильную руку», компенсируя собственную слабость. Вспомнив о ГУЛАГе, власть задумалась, не инструмент ли это для борьбы с системным кризисом?
Ельцин был тем «прорабом перестройки», который умел только ломать, а нужно было создавать, поэтому Путин был воспринят как создатель новой политики, только в этой его «новой» заложены были все элементы «старой»: началось комбинирование, складывание новаторской картины из прежних элементов. Трёхцветный флаг, двуглавый орёл и ново-старый гимн, где новые слова мало кто помнит, а у старшего поколения при первых же тактах звучали привычные слова «Союз нерушимый республик свободных...»!
Стремление уйти от столкновений, объединить сторонников разных идей путём замалчивания проблем приводит не к сплочению, а к новым конфликтам. Критика Сталина, его политических и военных решений проблем стала восприниматься как «попытка поставить под сомнение завоевания социализма и освобождение Европы от фашизма».
Автор сознаёт, что раздадутся крики: «Сколько можно, опять Сталин, история, надоело!» – но пока мы не выстроим систему, объясняющую связь между нашим настоящим, прошлым и будущим, мы так и будем блуждать в анекдотической реальности: «Ваше величество, товарищ царь, Вы на Первомайскую демонстрацию с каким флагом пойдёте?»