Я не люблю об этом. Ни смотреть, ни писать. Ни слушать рассказы хоть и воевавших, хоть волонтеров. Все эти вещи очень больно ранят меня. Непрекращающаяся военная обстановка, конечно, стала привычной для дончан. Где-то бахнет, где-то загрохочет, где-то прилетит, а где-то загорится. Даже погибнет человек, погибнет несколько – все это стало обычной статистикой. С одной поправкой: для тех, кто слышит и видит это, живя ближе к событиям, для тех, чьи близкие попали под ситуацию – для таких людей статистика становится горем в той или иной степени. Или источником постоянного волнения, беспокойства и в конце концов какой-нибудь болезни. Так наш организм реагирует на стресс. Еще ничего с тобой и не произошло, а тебе просто страшно и думаешь, что это рядом с тобой такая беда-беда, вот придет к тебе и будешь раздавленным клопом. Против всего сегодняшнего вооружения – мы не больше этого насекомого. Ни убежать, ни укрыться…
Вернувшись после двух с половиной недель отпускных путешествий, я прислушивалась. Было тихо. Я вообще-то в силу возраста и генетической расположенности нарушений слуха по маминой линии давно хуже слышу. Не сильно, но существенно часто приходится просить что-либо повторить. Не в этом уже беда. Раскаты артиллерийских выстрелов слышны были даже маме без слуха – она улавливала дрожание или какие-то еще звуковые колебания, неразличимые обычному слуху. Град в окрестностях Макеевки, где она жила у брата в последний год, бил очень близко от его дома, и она вздрагивала, не понимая откуда это. Слышать войну и видеть ее - это разное. Таким чувствительным особам, как я, все это особенно ощутимо. Одни машины, летящие по объездной в начале СВО, везущие грады, стоили мне слез. Прошло время, я …привыкла. К танкам в городе, к пушкам на трассе Донецк-Ростов, в военным машинам на платформах по пути к нам на передовой край. Привыкла к звукам летящих снарядов, правда высоко и поэтому не так страшно. А вот рядом – это реально нерв. Бьющие орудия Кировского района, куда мне довелось приехать единожды в прошлом году, заставили меня приседать и материться. Потому как это настолько громко и неожиданно, что разум теряет ощущение – как надо себя вести правильно.
То, что я живу в спальном районе, очень далеком от линии боевых действий, дает моей психике право не перенапрягаться. Но вообще спокойных и безопасных районов в городе Донецке нет. Школа № 120 и наша районная больница № 16 двадцатого сентября почувствовали это вместе с жителями всего района вокруг. Я не услышала, хотя это в нескольких остановках от меня - я просто уснула, придя с работы, и даже это меня не разбудило. Утром читая телеграм, я поняла – что опять все проспала. Заперевальная содрогнулась в очередной раз, а я нет. Моя причастность ничего бы не изменила, поэтому говорить об этом нет смысла. Обломки ракеты, упавшие на школьный двор, впечатляют на кадрах инета. Сводка на 20-01 «В результате прилета ракеты HARM по Донецку в Буденновском районе повреждена школа».
Я не знаю, работала ли школа в обычном режиме, так как образовательный процесс в городе все же начался в более-менее тихих районах. И вот такой прилет развенчивает понимание о том, что наши дети могут спокойно ходить в школу, надевая форму и неся рюкзачки. Этой осенью я радовалась этому как никогда раньше. Школа – не самое любимое время для детей всех поколений, но без нее наши донецкие дети похожи на праздношатающихся и неприкаянных. Это в одиннадцать лет можно думать, что учеба - это каторга, доживут до взрослой жизни с ее ответственностью и поймут, как были неправы. В этом сентябре детки в автобусах, на улицах – с бантами, в школьной форме с мамами и бабушками, с рюкзаками радовали мой глаз еще начиная с Санкт-Петербурга. Я первые два дня сентября была все еще там и встречала этот школьный сезон в большой России. Учительницы, идущие после линеек первого сентября с букетами, радовали мое зрение и заставляли грустить, потому что в Донецке не так. Но и здесь в школах Донецка исключая районы практически ежедневных прилетов учебный год начался.
120я школа – это школа побратим 147й, которую я закончила в прошлой советской жизни. Мы выросли, читая о войне только в книжках. А поколение детей Донбасса живут и растут как мои родители – являясь детьми войны. Это какое-то безумие, право слово. У меня начинается когнитивный диссонанс, когда я думаю об этом. Если мы в школьные годы писали сочинения на военные темя, то наши знания были из книг и рассказов бабушек и дедушек. Теперь же, думаю, донецким детям есть о чем написать, не перечитывая литературу времен Великой Отечественной войны. Как бы историю не переписывали, не меняли – внутри нас все равно мозаикой будет картинка из нашей жизни. Разная, наполненная своими переживаниями и ощущениями. Несмотря на то, что эти знания и ощущения даются с таким коэффициентом переживаний и риска, я бы не хотела от них отказываться. Все живущие в нашем крае проходят этот этап, наполняя свой внутренний мир бОльшей глубиной, однозначно. Если уже выпало такое испытание, то пройти его нужно с достоинством и терпением. Когда-нибудь в обозримом будущем мы сможем обернуться назад и посмотреть на все это – как на прошлое…