На выступе скалы нашли тело молодой девушки. Она лежала, раскинув руки, волосы веером рассыпались вокруг лица, казалось, что она спала. Или медитировала с нежной улыбкой в уголках губ.
— Я не верю, что она не дышит! Проверьте еще раз. Это наверно летаргический сон. Видите, она улыбается!
Медсестра из соседнего санатория отвела взгляд. Общаться с родственниками в такие моменты, самое тяжелое в ее работе. Закрыла лицо платком.
— Нет!
Анна с безумными глазами сорвала шелковую ткань.
— Лиля! Очнись, прошу тебя…
Только недавно, буквально несколько месяцев назад, слышен был смех Лили на веранде большого загородного дома.
— Мамочка! Егор возвращается. Я так долго его ждала!
— Наконец-то! Извелась ты уже вся. Сколько его не было?
— Год, три месяца и 17 дней! Он в госпитале лежал последнее время, его сестра Аня мне сказала. Сам мне ничего не говорил. Сейчас выписали, возвращается насовсем.
— Как же так? Сильно ранен?
— Я не знаю. Это теперь неважно. Главное, мы будем вместе.
— Что значит, неважно? А вдруг он инвалид без рук и ног?
— Пусть, я его никогда не брошу!
— Алло, Николай? Срочно узнай, что там с Егором. Лиля говорит, что он был сильно ранен, долго лежал в госпитале и теперь возвращается домой. Вдруг, он калека? Ты понимаешь, чем это нам грозит?
Солидный мужчина в военной форме положил трубку. Рядовой Куликов Егор, будущий жених дочки, ему нравился. Правильный парень. Добровольцем пошел в зону конфликта. Но дочь все-таки ближе, роднее. И ее будущее зависело от здоровья это парня.
— Тааак… Ампутация ног и множественные повреждения внутренних органов? Представляю, как их там склеили, вряд ли теперь работают без перебоев. Это проблема, причем большая. Они не должны встретиться! Дежурный? Вызовите мне Жданова и Нечипоренко, срочно!
Грязный мужчина просил деньги возле церкви. Он сидел на дощечке с колесиками. Ног ниже колен не было. Пьянка до хорошего не доводит. Попал под трамвай. Черные риелторы справились быстро. Квартиру забрали, а его вывезли в ближайшую деревню, в заброшенный дом без удобств. Была глубокая осень. Естественно, не мог жить один, кто будет дрова рубить, печь топить, воду таскать из колодца, до которого 300 метров? В городе люди милостыню подадут, а ночевать можно в приюте. Там хотя бы тепло. Выкатился на трассу и пополз в сторону города, до которого было почти 70 км. Мокрая трасса вся покрыта лужами, проезжающие машины не сбавляли ход. Обдавали веером брызг, прикрывал лицо рукой, молясь, чтобы не сбили. Пришлось в городе под мостом умываться, стирать брюки и куртку. Дрожать на ветру, пока они сохли. Возле церкви стояла машина волонтеров. Они раздавали еду и медикаменты. Зачем-то соврал, что часто болит голова. Дали пластинку болеутоляющих. Впервые за долгое время ел горячую пищу. Подошел мужик в помятой одежде:
— Ты кто? Я Василь, давай корешиться. Вдвоем легче.
— Серега, только я не пью.
— Вот и хорошо, я тоже, язва у меня.
Егор после долгих бесед с психологом чувствовал в себе совершенно противоположные желания. С одной стороны уехать подальше, спрятаться от родных, близких, знакомых. В первую очередь от Лилии. А с другой стороны наоборот, сделать вызов судьбе, вернуться, встать на протезы, пойти работать в школу учителем ОБЖ. Буквально за год во всех смыслах вернуть себе нормальную жизнь. Противный голос внутри спросил:
— Без Лили?
И тут же захотелось сделать шаг назад, бежать подальше. Как жить в одном городе, отказавшись от нее? Видеть, пусть даже издалека. Зная свою невесту, был уверен, она ни за что не предаст их любовь. Но ведь это сознательное обречение на жизнь с инвалидом.
— Куликов Егор?
— Так точно!
— С вами хочет поговорить подполковник Ярцев. Мы поможем сесть в машину.
— У меня поезд через 2 часа, успеем?
— Конечно, здесь недалеко, 10 минут езды. Потом привезем вас обратно.
Сильные руки с двух сторон легко подхватили тело и поднесли к серебристой машине. Через 10 минут водитель и не пытался остановиться. Наоборот, нажал на газ, как только выехал за город.
— Что происходит?
— Не волнуйся, там все объяснят.
Один из мужчин неожиданно перешел на ты.
— Это что, похищение?
— А ты что? Ценный груз?
Не в положении Егора было сопротивляться сильным мужчинам, сидящим с двух сторон.
— Свободны!
Чей-то голос отпустил похитителей. За ними закрылась дверь.
Егор никак не мог привыкнуть к своему новому росту. Есть в нем нечто унизительное. Даже подростки сейчас выше его. Из открытой двери за шкафом показалась знакомая фигура.
— Ну, здравствуй, Егор!
— Николай Сергеевич?
— Как видишь. У меня к тебе несколько вопросов. Что собираешься дальше делать?
— В смысле? Жить, работать…
— Где жить? С кем? Надеюсь, ты понимаешь…
— Я думаю, с этим вопросом мы сами разберемся.
— А вот тут ты очень даже ошибаешься. Не будет тебя, моя дочь не станет женой инвалида. Боюсь, у тебя совершенно нет выбора. Придется исчезнуть. По своей воле или без, тебе решать.
— Мама, как же так? Егор позвонил Ане и сказал, что домой не вернется! Решил уехать далеко, он там совсем с ума сошел? А как же я?
— Ты должна уважать его решение. Это его жизнь, имеет право ею распоряжаться.
— Я не верю! Он не мог от меня отказаться!
Лили будто потерялась во времени. Она отказывалась есть, плакала целыми днями, лежала часами отвернувшись к стене и не отвечала на вопросы. Мать и отец не оставляли ее ни на секунду. Вызвали на дом психолога. Тот что-то бубнил над ухом как комар, но Лиля даже не вникала в слова. Егор ее бросил! Подло ударил в спину, значит и не любил вовсе, получается? Встала выпить воды, услышала голоса на кухне.
— Лучше бы он умер, и дело с концом. Переплакала бы, и дальше жила спокойно.
Чей это голос? Кто сказал? Неужели, мама? Как она может?!
Сразу за городом начинались дачные домики. Их зимой частенько занимали бомжи. Полиция устала их оттуда гонять. Нашли выход, на который согласились некоторые хозяева. Пускать в дом одного человека, чтобы охранял. Обогревался электричеством. Гостей не приводил и не пил. Были такие среди бомжей, как ни странно. Вот и Василю с Серегой повезло. На них хозяину домика указал священник из церкви, под которой они просили милостыню. Мол, спокойные мужики, не пьющие, не скандальные. Лишь одно условие, двое их, друг без друга никуда.
— Жить на дачу пойдете? Денег платить не буду, зато продуктами обеспечу.
Кто же от такой халявы откажется? Уже вечером развалились на широком диване, блаженно улыбаясь. Сытые, чистые, даже бритые.
— Я тебе ноги сделаю! Там у хозяина мастерская есть, я видел. Куча разных инструментов. Вот думаю, из чего? На свалку схожу, подберу что-нибудь.
И ведь сделал! Пилил, клеил пластик, добавлял резиновые прокладки, пришивал куски ремней. Появилось нечто похожее на копыта. Как в валенки засовывались ноги, вместо ступни круги из покрышек, чтобы не стаптывались. Золотые руки у Василя! Серега впервые надел самодельные протезы. Стянул ремнями, вроде удобно.
— Попробуем? Давай, помогу встать.
Василь сзади подхватил подмышки.
— На счет три, раз, два, три!
У Сереги аж дух захватило! Колени предательски задрожали, но выдержали.
— Ты не спеши, сначала научись стоять. Зима длинная. К весне бегать будешь. Все лучше, чем на доске кататься.
— Спасибо, друг!
И чего люди зимой прутся на дачи? Проверить домики и инвентарь? Ну, хорошо, детей зачем с собой тащат? Чтобы снеговика слепить? А что, в городе снега мало? Шашлыки на улице? Не велика радость под сырым холодным небом.
— Мама, можно мы пойдем с горки покатаемся?
— Нет, там рядом дорога.
— А каток залить можно?
— Прямо на клубнике? С ума сошли? Потом трубы полопаются.
— Здесь интернета нет, скучно!
— Сейчас с отцом съездим за елкой, будем потом наряжать. Вы пока игрушки доставайте, можете снежинки вырезать и на окна приклеить. Помните, как в прошлом году?
— Мои были красивее!
— Нет, мои!
Брат с сестрой побежали к дому. Мать с отцом сели в машину и выехали за ограду.
Серега был дома один. Стоял у окна и смотрел на соседний участок. Хохот малышни напоминал ему о сыне, которого бывшая жена увезла 8 лет назад, и больше ни разу он его не видел. Василь уехал в город к врачу, зуб разболелся. Топ, топ, мягкими шажками от окна к столу. Довольно уверенно научился передвигаться. На улицу правда не выходил, там снег, скользко. Зато культи уже зажили, раньше натирал их, теперь подогнали уже протезы на все 100%. Сидят, как влитые. Поставил чайник на плиту. В комнате не холодно, но все равно хочется горячего чая. Налил кружку, подошел опять к окну. В соседнем доме мигали огоньки. Красные, синие, желтые, зеленые. Гирлянду дети включили. Вспышки еще какие-то яркие, дым повалил из форточки. Стоял и смотрел, как завороженный. Огонь горит? Пожар, что ли? Или показалось? Но ведь дым продолжает столбом подниматься в небо. Трубы на крыше не видно, значит не из печки. Откуда тогда? И вдруг резанула мысль:
— Там же дети!
В чем был, выскочил из дома. Если переваливание с ноги на ногу так можно было назвать. Поскользнулся на крыльце, упал, больно стукнувшись локтем. Встал и шагнул в сугроб. Кому 20 см снега, это просто ерунда, а Сереге получилось выше колен. Некогда обходить вкруговую, ломанулся напрямую. Казалось, что бежит на одном месте. Падает, встает, делает несколько шагов и опять падает. Рванул на себя дверь, в лицо ударило облако дыма. Кричал, звал, дети не откликались. Еще одна дверь. Из-под стола торчат ноги. Вытянул мальчишку, подсадил, просто вытолкал его из окна. Стекло пришлось разбить табуреткой. Девочка плакала и отбивалась. Не до уговаривания, схватил и вытолкал ее тоже. Наверняка при падении порезались. Оглянулся, сзади рухнула балка перегородив выход, полыхнула стена огня, заставляя отступить от окна. Дышать было нечем, закружилась голова, ноги подкосились…
Ресторан, двое мужчин сидят за столиком с грустными лицами. У них проблемы.
— Нет, ты прикинь, начальство требует сдать все дела к следующему четвергу. Как я могу это сделать? У меня людей не хватает! Сам что ли пойду преступников ловить?
— Мне бы твои проблемы.
Второй устало провел рукой по глазам.
— Что там с Лилией?
— Все так же. Похудела, прозрачная уже вся. Ни учиться, ни работать не может. Ходит как тень. Правильно говорит жена, уж лучше бы сразу умер. За это время пришла бы в себя. А так, знает, что он где-то есть и ждет, у окна стоит.
— Так похорони его!
— С ума сошел? Я на такое не пойду даже ради дочери.
— Так не по-настоящему. Он же у вас без ног? У нас как раз такой есть. Вчера на даче сгорел. Говорят, детей спас, а сам… Бомж без документов.
— Ну-ка, ну-ка, давай поподробнее…
Аня рыдала в трубку. Нашли Егора! Погиб на пожаре, спасая детей. Лиля потеряла сознание. Самые страшные дни в ее жизни. Обнимала закрытый гроб, целовала фото, медленно шла в похоронной процессии. Тенью перемещалась по дому. Возле окна больше не стояла.
— Мама, как ты думаешь, ему там хорошо?
— Он у тебя настоящим мужчиной был, значит, сейчас в раю. Плакать о нем не надо, ему это больно, понимаешь? Отпустить пора.
— Я уже давно не плачу, нечем просто. Все слезы закончились. Это плохо?
— Пришло время в себя приходить. Пойдем, в парке погуляем, ты бледная совсем.
Лиля неожиданно увлеклась медитацией. Принимала позу и уходила… кто их знает, куда они там все улетают. Мать с отцом старались не беспокоить, есть начала, гулять с матерью, музыку слушает в наушниках, и то хорошо. Мать спросила отца:
— Ты уверен, что он не вернется?
— Оттуда не возвращаются.
Вроде жизнь стала налаживаться. Лиля вернулась к учебе, только одно огорчало, она совсем перестала улыбаться. Психолог сказал, что со временем все наладится.
— Папа, отвези меня в горы.
— Зачем?
— Ты не поймешь, хочу провести “шавасана” на вершине скалы. И отпустить Егора насовсем.
— Но там опасно! С кем ты хочешь поехать?
— Аня и еще трое парней с моего курса. Они хотят писать этюды. Самим долго добираться, на машине быстрее.
— Она у меня не резиновая! Ладно, я подумаю. Дам пикап с водителем, места всем хватит.
Проехали мимо санатория, редкие его пациенты катались на лыжах вокруг здания. Это выглядело смешно. Впереди тренер, а старички и старушки с порозовевшими лицами как утята за уткой, гуськом следом. Совсем недалеко открывался красивый вид. Не терпелось запечатлеть снежные вершины, похватали мольберты.
— Лиля, смотри! Какое чудо! Чур, это моя гора!
Буквально через полчаса у каждого на холсте стали рождаться причудливые очертания скал.
Лиля отошла подальше от всех. Широкий камень, как надгробие, очень подходил к медитации. Смахнула снег, расстелила коврик. Села в позу лотоса. Дышалось очень легко. Настроилась на медитацию. Хрум, хрум, шаги по снегу. Кого еще тут принесло? Открыла глаза. Мужчина с тросточкой шел к обрыву, он задумался и ее не замечал. Курточка совсем не для прогулок в горах. Наверное отдыхающий из санатория. С больными ногами на лыжах вокруг здания не походишь.
Лиля смотрела на его профиль. Легкая щетина, черные очки, куртка нараспашку, без шарфа. Чем-то похож на Егора. Ей часто такое мерещилось. Бессознательно искала его взглядом на улице. Снял очки, протер носовым платком, оглянулся, будто почувствовал чье-то присутствие за спиной. Они встретились глазами. Смотрел спокойно, как на дорожный столб, без эмоций, мало ли кто ходит тут по горам. Отвернулся и пошел назад в сторону санатория. А Лиля… она мысленно кричала:
— Егор!
Потому, что тело вмиг онемело, не могло пошевелиться! Это был точно он! Она готова была поклясться. Прошло время, пока ступор не отпустил ее, вскочила. Не совсем понимая, видела реально, или у нее уже начались галлюцинации. И тут всплыли перед ней его глаза. Спокойные, безразличные, чужие. Он ее забыл, разлюбил, отпустил и теперь даже не замечает. Нервы не выдержали психологической нагрузки. С легким стоном упала, широко раскинув руки.
Очень длинный стол. Она сидит с одного края, а Егор с другого.
— Ты умер?
— И да, и нет.
— Я так тебя ждала!
— Я куда-то ехал…
— Ты не вернулся домой, почему?
— Не знаю…
— Где ты сейчас?
— Рядом.
— Это тебя я видела на скале?
— И да, и нет.
— Почему ты так отвечаешь? Ведь ты Егор…
— Меня зовут Александр.
— Неправда! Здесь Аня, твоя сестра.
— У меня есть сестра? Я не помню.
— Егор, если ты умер, я останусь с тобой.
— Ты красивая, но я тебя не знаю.
— Не говори так, ты меня пугаешь. Приди ко мне!
— Сейчас? Но у нас скоро обед.
— Ты с ума сошел? Иди ко мне! Ты мне очень нужен.
— Ну, хорошо… Ты там же, на скале?
— Да, я жду тебя!
— Лиля! Очнись, пожалуйста! Чертова медитация! Кто ее только придумал! Помогите кто-нибудь.
— Эта девушка меня позвала.
Аня оглянулась, вытирая слезы. Ей хватило доли секунды, чтобы узнать брата.
— Егор, ты?! Живой!
— Смотрите, она пошевелилась!
Медсестра кинулась делать искусственное дыхание. Один глубокий вдох, второй, третий… Лиля открыла глаза. Восторженные глаза Ани и совершенно пустые, Егора.
— Вы меня звали?
— Да, все эти долгие месяцы.
— Откуда вы меня знаете? Я не помню прошлого.
— Ты мой брат! И мы тебя похоронили.
Аня вцепилась в руку Егора-Александра, боясь, что он опять исчезнет.
— Ещё интереснее! Вы тоже моя сестра?
— Я?
Лиля растерялась, посмотрела на Аню.
— Она твоя любимая девушка!
Егор был в шоке, родная сестра и плюс его невеста, это для первого раза было слишком.
Машина подъехала к дому. В окнах горел свет. Лиля открыла дверь своим ключом:
— Мама, папа! А вот это мой жених!
Глаза сияли безграничной радостью. Их девочка наконец улыбается! Родители встали с дивана, они готовы были принять любого, кто смог вновь оживить дочь.
— Иди скорее!
Лиля потянула за руку чуть хромающего мужчину, который растерянно оглядывался в “незнакомой” квартире.
— Егор?!
Охнули оба!
— Здравствуйте, меня зовут Александр. Но, вот Лиля говорит, что я Егор. И еще у меня есть сестра, ее Аней зовут.
— Николай, дай капли и сам выпей!
Мама Лили села на стул, ноги от увиденного совсем не держали. Отец не мог накапать лекарства в стакан. Сбивался со счета, выливал и опять капал. Подал жене, а сам просто сделал глоток из пузырька.
Егор так и не смог вспомнить, что же с ним произошло после госпиталя. Ему пришлось долго доказывать свое существование. Восстанавливать документы помогал отец Лили. Один звонок и вопрос решен. Аня окружила брата вниманием. Закормила вкусняшками:
— Ты блинчики любишь, помнишь?
Откусил кусочек:
— Мммм… кажется, помню!
Они ходили по городу, и он заново знакомился со своими друзьями, одноклассниками, соседями. Иногда путал их имена. Но все смеялись, поправляли, рассказывали смешные истории из прошлого. Хохотал вместе со всеми, но, ничего не помнил.
Самое лучшее, что с ним произошло, не возвращение домой, в свою комнату, где висели его фотографии с самого детства и до настоящего времени. И не понимание того, что он теперь не один на белом свете, есть сестра. А эти бездонные глаза, которые смотрят на него каждый день с безграничной любовью. Она оказалась заразной. Егор заново влюбился в Лилю.
— Что вы планируете делать? Мы с отцом переживаем за вас.
— Я не знаю, как быть. Лиля молода, красива, зачем ей инвалид?
—Разве ты ее не любишь?
— Больше жизни!
— Тогда ничего не выдумывай, проси у нее руки. Она много лет этого ждет.
— Как мне повезло с тещей и тестем.
Вслух не сказал, лишь подумал про себя.
— Как такое могло произойти? Ты же говорил, что оттуда не возвращаются.
— Кто же мог предположить, что они встретятся в этом санатории. А метод точный. Память отшибает навсегда. Надо было подальше отвезти.
— Знаешь, я вот смотрю на них сейчас. И чего мы взъелись на него? Наша дочь счастлива! Это самое главное.
Сегодня Егор решил сделать Лиле предложение. Купил кольцо и зашел в цветочный магазин:
— Как давно вы у нас не были! Вам, как всегда, тигровые лилии?
Тревогой замерло сердце. Он смотрел на цветы. От них веяло чем-то родным, знакомым, привычным.
— Да, как всегда…
Лиля поднесла руку к лампе, в желтом, приглушенном свете блеснул крохотный камешек. Бросил вокруг себя тоненькие лучики. Егор сделал предложение, ответила:
— Конечно, да!
Как же долго она ждала этот момент. Главное, что точно знала, он ее действительно любит. Новой, искренней, чистой любовью. Прошлую не помнит. А так ли это важно, вспоминать прошлое, если в настоящем все хорошо? Вон, даже мама с папой не знают, куда зятя будущего посадить, чем накормить. И есть в этом какое-то… странное чувство вины, что ли? Будто торопятся больше добра ему сделать. Лиля откинула странные мысли, села в позу лотоса и закрыла глаза. Жизнь прекрасна!
ДРУГИЕ МОИ ИСТОРИИ: