Тут одна моя постоянная читательница была несколько озадачена тем, что я перестала со всеми здороваться. Мол, блог же. Я своих читателей уважаю, особенно постоянных, поэтому – всем привет!
Уже второй день, как я вернулась из Лавкрафтландии – пока я решила назвать это место так. Будем считать, так я еще раз воздаю дань памяти любимому писателю.
И это действительно будет самая короткая глава. После того, как я вам расскажу, что сегодня случилось, вы сами убедитесь - длинной она быть попросту не может. Потому что, как бы смешно это ни звучало, у меня нет слов.
Да, вот так вот – нет слов. Так что я сейчас все изложу и какое-то время буду сидеть тихонечко, переваривая ситуацию. Поскольку она день ото дня, как говорила знаменитая героиня Льюиса Кэрролла «всё страньше и страньше».
Значит так – вернулись мы с Федькой в квартиру, где нас ждала моя беспородная зеленоглазая кошка по имени Масяня. Больше в квартире никого не было. На балконе пусто, за входной дверью тоже. Везде полный порядок.
На моем рабочем столе лежал смартфон. Когда я взяла его в руки, оказалось, что:
- он почти разряжен;
- Ирина забросала меня сообщениями, типа «Куда пропала», а потом «Ты куда, сволочь, пропала?!» и «Если не найдешься, прибью!»
- оказалось, что мы с Федькой пробыли в Лавкрафтландии два дня.
Как говорится, не два года и на том спасибо. За окном светило полуденное солнце, а я была такая ошалевшая от всего, что ни на какую работу мне идти не хотелось. В общем-то и солнце было никакое не полуденное, потому что часы на смартфоне показывали 14 с хвостиком. Вот настолько я была ошалевшая.
Поэтому на работу я отправилась утром следующего дня. Там меня поджидал - кто бы вы думали? Павел Николаевич собственной персоной. Караулил прямо у входа. Видимо поработал с этим своим пространством и временем и узнал, что мы с Федькой вернулись.
Так вот едва я вошла, он бесцеремонно схватил меня за рукав ветровки и потащил за собой. Даже не поздоровался. Впихнул в пустующую комнату начальника отдела охраны Виктора Викторовича, который спас меня в первый день работы от злого двойника, и зачем-то запер дверь изнутри.
- Где ты была? – прошипел Павел Николаевич, буравя меня злющим взглядом.
- Куда записная книжка Лавкрафта перенесла, там и была, - буркнула я. – Вам что, ваша жена не сказала? Она вроде как была главным инициатором моего исчезновения. Спасала от зла на балконе. Ну вы в курсе.
- Спасательница, блин, - проворчал Павел Николаевич и упал на мягкое кожаное кресло, стоявшее возле одной из стен. – Она небось про это свое зеркало у тебя спрашивала? Которое стареет за нее.
У меня челюсть отвисла, настолько я была удивлена.
- Так вы все знаете?..
- Конечно знаю, - поморщился Павел Николаевич. – И знал, когда мы начали с ней встречаться. И знаю из-за чего она переживает. Но мне абсолютно наплевать, сколько ей лет.
- Так скажите ей об этом, - промямлила я. – Мучается же человек…
- Не могу, - перебил меня Павел Николаевич и, предвосхищая мой вопрос, поспешил продолжить. – Тогда мне придется сказать и про то, что зеркало это от греха подальше я забрал, как только появились подозрения, что Игнатьич собирает артефакты...
- Тогда тем более надо сказать! – не удержалась я.
- Я не могу, - прошипел Павел Николаевич. – Потому что оно исчезло. Это чертово зеркало исчезло! Кто-то выкрал его из моего сейфа.
Думаете, вот тут у меня кончились слова? А вот и нет. Они кончились прямо здесь:
- Зеркало еще полбеды, - почему-то виновато сказал Павел Николаевич. – Помнишь, ты проходила эксперимент с ручкой?
Я утвердительно кивнула, подумав, что для меня это называлось «тестирование».
- Так вот результаты твоего эксперимента пропали. Все результаты. Включая самый последний, где было, сама понимаешь что.
СЛОВО. Там было слово, которое я не запомнила. Ключ, который мог открыть мне тайны мироздания и много чего еще, если бы я только его увидела или вспомнила.
- Пока я не выясню, где эти документы или пока ученые не разберутся, как на тебя может повлиять то, что там написано, ты считаешься бомбой замедленного действия и на верхние этажи я тебя не пущу. Поэтому выбирай – или полевая работа, или лаборатории на подземных этажах.
Я могла ему рассказать все о том, как могут на меня повлиять эти результаты, но даже рта не раскрыла. Не потому, что мне было страшно – нет больше таких дверей, которые могут меня где-то удержать. Не сказала, потому что вот тут. Тут у меня закончились слова.