Человек всегда мечтал оставить след в Истории. Так или иначе. Не мытьём, так катаньем. Рисовать он научился явно раньше, чем писать, и тут же беззастенчиво этим умением воспользовался, изрисовав вдоль и поперёк стены и своды своих пещер, а также близлежащие скалы, до каких только смог дотянуться своим кремнёвым зубилом и базальтовой киянкой.
Подтверждением тому служат многочисленные наскальные рисунки, обнаруженные в культурных слоях многих и многих народностей, с таким трудом заселяющих нашу зелёную планету. Фактически не умея читать (да и читать-то было особо ещё нечего, если честно), человек уже тогда все свои силы вложил в рисование и много в этом преуспел, надо сказать, выходя на пленэр с молотком и зубилом наперевес, и, буквально с натуры, живописуя в снопах искр и осколках каменной крошки сцены из повседневности. Со сценаристами в то время всё было очень печально, с режиссурой – и того хуже, культурное наследие отсутствовало, по определению, поэтому и рисовали в основном то, что попадалось на глаза, – не до натюрмортов, знаете ли. И уж тем более не до импрессионистских изысков и чёрных квадратов. Реализм – наше всё! Попался мамонт в кадр – загнать в яму и увековечить!
Во что бы то ни! Ему-то уже по барабану, а память – в веках!..
Прошли года, века и эпохи, канула в вечность наскальная живопись, греки перестали исчислять время в лЕтах, человек повзрослел и возмужал, научился писать и даже читать то, что написал, но неизбывная тяга к рисунку у него осталась, куда деваться – генетическая память...
Говорят, что Гюстав Доре научился раньше рисовать, чем ходить, и ползал с карандашом в руке, в более зрелом возрасте отобразив на листе бумаги по памяти все мельчайшие архитектурные подробности готического собора Парижской Богоматери.
Говорят, что Леонардо изобрёл геликоптер
на пару веков раньше Сикорского. Говорят, что Микеланджело создал свою «голову Сатира»
чуть ли не в семилетнем возрасте. Говорят, что в Древней Греции гражданин, не владеющий рисунком, считался безграмотным. Говорят, что... Да мало ли, что говорят...
В художке мы устраиваем уроки рисования. Наш гуру и наставник – Вася Черняк, владеющий академическим рисунком. У Васи незаконченная Львовская академия (ушёл с последнего курса из-за художественных разногласий с преподавателем живописи: преподаватель, поляк, требовал во все работы добавлять «карминчику», а у Васи было своё виденье). Сегодня наше задание: натюрморт в графике, – дисциплина, которую наши пращуры всячески избегали и обходили стороной, ссылаясь на недостаток натуры. Наш учитель грамотно делает постановку на натурном столе из лампы Алладина, вазы и парочки тарелок, драпирует это дело подвернувшейся под руку оконной занавеской, устанавливает нужное освещение, и мы приступаем к действу.
Мы с Юрой привычно набрасываем общее классическое построение, постепенно переходя к деталям и светотеням, Костя размашисто и широко чиркает карандашом по листу в судорожных поисках, и в его движениях можно проследить всё многовековое наследие: пока нащупает нужную линию, – всю скалу зубилом иссечёт. Любопытно наблюдать за Васиной техникой.
Наш мэтр не утруждает себя построениями, ему это просто не нужно. Небрежно взяв карандаш двумя пальцами, наносит лёгкий контурный рисунок, почти не отрывая его от бумаги. Рисунок точен, выверен и безошибочен, нечасто такое увидишь. Школа! Штрих у Василия профессионален и безупречен. Светотени он накладывает, не задумываясь, на автомате, отработанными движениями, иногда работая просто плоской стороной грифеля и подправляя кое-где мизинцем. Профессионал! При этом он иногда встаёт и осматривает наши работы, внося коррективы по построению и рисунку в целом. На долю Кости традиционно приходится львиная доля замечаний. По сути, весь его выстраданный рисунок – одно сплошное замечание. Замечательный рисунок, одним словом.
Наш наставник стремится привить нам разноплановость, для выявления сильных сторон каждого из своих учеников, и как-то раз приносит арендованную в детской художественной школе полноразмерную гипсовую голову Гомера.
Очень подробно и доходчиво разъясняет принципы построения рисунка, увлекается и, внезапно для нас, обнаруживает глубочайшие познания в области не только строения скелета, но и анатомии человека в целом. Для нас это тёмный лес, а Василий совершенно свободно пользуется своими знаниями при составлении рисунка и уровни наши, конечно же, несопоставимы, – академия есть академия... Тем не менее, мы успешно продвигаемся, учитывая Васины поправки, и создатель «Илиады» и «Одиссеи» близок к завершению. Но не у всех. Костин Гомер по-прежнему далёк от натуры и удаляется всё дальше и дальше... Понять, что он грек, ещё можно, хотя и с трудом, но на этом всё сходство заканчивается и начинается Костино виденье натуры.
Иногда наши занятия посещает наш общий знакомый Саша Козлов и даже принимает живейшее участие в учебном процессе. Саша твёрдо убеждён, что вовсе не обязательно обладать навыками рисовальщика и какими-то особыми талантами, чтобы отобразить натуру на бумаге. Вполне достаточно обычного чертёжного набора и понимания масштаба. Вася предоставляет Саше мольберт и просит продемонстрировать новаторский подход, а мы занимаем первые ряды в зрительном зале. На натурном столе обычная постановка: тарелки, кувшин, ваза, драпировка, ничего нового, но на одну тарелку Василий ради хохмы кладёт свежую селёдку, только что пойманную в холодильнике. Нуте-с!.. Саша берёт в руки линейку, циркуль и карандаш и спектакль начинается. Саша тщательно делает замеры длин, ширин, толщин и диаметров, в масштабе переносит полученные данные на бумагу, а самозатачивающиеся остряки из зрительного зала вовсю подают советы по поводу снятия замеров с селёдки:
– Саша, диаметр глаза не забудь измерить!
– Саша, расстояния до анального плавника правильнее мерять от клюва и основания хвоста, а не от жабр!
Штрихи Саша наносит строго по линейке, – сикось-накось. Вначале сикось, а уж потом – накось, всё по инструкции, это вам не это. В целом, вышло неплохо, за исключением селёдки, но тут и допущение можно сделать, знаете ли. Понятно же, что на рисунке рыба? Понятно. Селёдка рыба? Рыба. Ну, и всё, нечего тут умничать и придираться. Вася внимательно разглядывает рисунок и резюмирует, тонко улыбаясь:
– Проставь размеры и диаметры, Саш, и сдавай работу.
С рисованием портрета у Саши получается немного хуже, чем с селёдкой. Селёдка же улыбаться не умеет? Не умеет. А позирующая нам девушка начинала улыбаться и хихикать каждый раз, когда Саша подходил к ней с линейкой, чтобы измерить длину губ, их толщину, снять размеры с носа и расстояние между глазами. Ну вот как можно в таких условиях нормально работать?..
Юрий Русяев. Редактировал Bond Voyage.
Все рассказы автора читайте здесь:
===================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
===================================================
Желающим приобрести роман "Канал. Война на истощение" с авторской надписью обращаться aviator-vd@yandex.ru
======================================================