- Ой, Сергевна! Ты ли это? - старушка взмахнула руками.
- Привет, Матвевна! Давно не видались. Куда пропала-то. Пойдем ко мне, чаем напою?
Бабульки покудахтали немного, неловко обнялись, и пошли в сторону подъезда. Стали обсуждать у кого чего болит, да и как жизнь вообще.
- Слушай, Сергеевна, а мне тут нашептала Катька Рыжая. Ты помнишь Катьку-то? Вот она сказала, что ты в путешествие какое-то ездила. Заграничное что ли или куда? Правда, что ли ездила куда?
-Ездила, - кокетливо сказала Сергеевна, и картинно замолчала.
- Ой, интересно как! Тут в новостях всякие страсти-то про заграницу показывают. У них там, правда, что ли голубые все?
-Да кто ж их знает, Матвевна, как они выглядят голубые энти. Может, и все. Я не поняла.
-Ну, не томи. Где денег взяла? Как вообще-то решилась?
- Да сын, конечно, отвез. На нашу пенсию только в морг путешествовать. Сережка тут как-то пришел и говорит: «Собирайся, мать. Отвезу тебя в одно место интересное». Я сперва не хотела. Какие путешествия? До хлебного дойти -целая история. Тело, чай, не слушается совсем. А он пристал, уговаривает. Ну, и поехали с ним.
-А что за страна-то? К морю что ли? Расскажи, что ль, нормально. Чего я из тебя каждое слово вытаскиваю.
- Да вот я, Матвевна, и не знаю, что за страна-то, по-русски все говорят. Город курортный. Я все никак название запомнить не могла это их странное. Парадастан что ли называется.
И Сергеевна начала свой рассказ.
« Приехали мы, значит, в этот ихний город. В гостиницу нас с разу отвезли. Гостиница такая шикарная. Сережка разорился, наверное, засранец. Там и кровать большая удобная и телевизер. И кресло такое старинное. И, главное, в корзинке на столе пряжа лежит со спицами! Ну, представляешь? Я ведь как заснуть не могу, так и вяжу сижу. Как они узнали? Сережка довольный, говорит: «Высший класс сервис. Дальше еще больше удивишься». Ну, и прав был. Пошли мы с ним погулять немного. Красотища на улице! Чисто, клумбы такие красивые с цветами. Машин нет совсем, тишина. И погода такая, как я люблю. В августе, когда не жарко и не холодно бывает. А ведь октябрь на дворе. А вот прям такая температура, что как будто в ванне лежишь теплой или летишь. И пахнет хорошо так. Мы с ним погуляли немного, и спать пошли по комнатам.
А утром меня Сережка и огорошил. У меня, говорит, дела тут по работе, так что, мать одна гулять будешь, я тебе карточку дам. Ты, говорит, не бойся заблудиться, тут на каждом шагу люди специальные, которые туристам помогают. Вон столбик на улице синий видишь? Вот к такому столбику подойдешь, кнопку нажмешь, и тебя обратно в гостиницу привезут. Мы с ним даже попробовали кнопку нажать. И верно, как с неба свалился мальчишка, улыбается. Чем, говорит, помочь могу? Я ему карточку, которую Сережка дал, показываю, а там название гостиницы.
Ну, в общем, осталась я одна. Туда пошла, сюда пошла, и заблудилась я, ясен пень. Смотрю, ни одного столба не вижу. Ну, думаю, пойду, куда ноги понесут. Прошла немного. Глазею по сторонам. Уж как непривычно все тут -люди красивые все такие, улыбаются, здороваются. Дома -дворцы пряма, как в сериалах. И выхожу я к воротам каким-то, значит. А на них написано «Улица детская». Я так-то не знаю, для детей, наверное, или что за улица? Ну, думаю, что стар что млад- ума то уже одинаково. Пойду.
Захожу я в ворота эти. Детей полно, смеются шумят. И мне б спросить у кого, что тут да как. А взрослых-то и нет совсем вокруг. Глядь, а на асфальте классики нарисованы. Меня прям ноги понесли сами скакать. Как меня Бог уберег не сломать себе ничего, ума не приложу. А еще змея воздушного запустить мне дали. А потом чего-то так есть захотелось. В сумку заглядываю, а кошелька-то и нет. Вот, думаю, дура старая. И где эти столбы проклятущие? А тут девчушка какая-то подходит, улыбается, как и все, здоровается. Пойдемте к нам обедать, говорит. Я и говорю, что денег нет. А она смеется. Говорит, что тут все включено. Что там у них включено, я не поняла, но в кафе она меня затянула. Усадила, ставит тарелку с супом передо мной. И горбушку ржаную кладет. Я суп-то попробовала. А это, Матвевна, гороховый. Да такой шибко вкусный, что я с детства такого вкуса не помню. Да и хлеб как бабка моя в печи пекла. А девчушка еще и стакан со сливовым компотом ставит, моим любимым. Доела я быстро все, про деньги еще раз спросила. Они только рукой махнули. Ну, и побежала быстрей оттудова, пока пердеть не начала с такой-то еды. Посижу, думаю, на лавочке, дух переведу. Села, а вокруг липы, и все цветут . Запах такой стоит! Словами не передать. У меня аж слезы навернулись. Я руку протягиваю цветок липовый сорвать, тут девчонка маленькая выныривает, и протягивает мне цветок. Я ее спросила, чего это она на дереве сидит. А она говорит, бабушке цветы липовые собирает. Я и вспомнила, что тоже собирала так вот. От давления они хорошо помогают. И так мне что-то хорошо стало.
Пошла на выход я, а тут и столб этот как раз. Выскакивает опять мальчишка какой-то. Я ему -отведи в гостиницу. А он говорит, вы уж раз в наших края оказались, так загляните еще на одну улицу. Она самая популярная среди туристов.
Ну, болтун, уговорил бабку. Не помню, как там эта улица называлась. Только тут уже детей не было. И народу, и впрямь, полно. Парочки гуляют. Оркестр романс играет. Голова-то хоть и дырявая, а признала я песню-то из кино того – Я люблю тебя так, что не сможешь не как... Помнишь? Прям за душу берет. Вспомнила? Рестораны там красивые. Свадьбу кто-то справляет. И озеро с лебедями. Как в турецких этих сериалах. Присела я на берегу озера. А тут молодец идет нарядный. Можно, говорит, компанию, вам составить? Ну, молодец - это я ради красного словца, Матвевна. Так себе -старый дед. Старше меня, небось. Пущай составит, думаю. Представился он Сергеем Вениаминовичем. Я тут икнула. Стали мы с ним болтать-кто, откуда. И тут я неладное заподозрила. Мало того, что имя совпадает, да еще глаза-то прям Сережкины. В отца они у него. А потом совсем уж чертовщина началась. Мол, что одна в жизни у него любовь была- поругались, обиделась, вернуть не смог, до сих пор страдает… То бишь, понимаешь, куда клонит? Я тут так разозлилась. Откуда эти курвы знают? Решили мне тут устроить экскурсию по моей памяти? Я подскочила, и бежать оттудова куда глаза глядят.
Бежала, бежала. Остановилась корвалола хлебнуть, пока прям там не померла. А тут и Сережка появился. Я ему как стала рассказывать, что тут незнамо что происходит, скорее поехали домой. А он только и улыбается. «Ты, говорит, мать если бы не осуждала не разобравшись, да бегала потише, может и судьбу бы другую имела». В общем, успокоил он меня немного. Уговорил еще на пару деньков остаться. Сказал, что не бросит больше.
А дальше-чудо на чуде и чудом погоняет, Матвеевна. Сережка решил, что теперь мы будем развлекаться. Ты же, говорит, мать всегда лошадей любила. Поехали к лошадям. Да, только и ехать никуда не пришлось, как из гостиницы вышли, вот тебе и ипподром. И как я его раньше на заметила? И они меня, значит, верхом на коня сажают. Это бабку-то почти столетнюю. Я после того, как в прошлый раз ногу сломала, потому что в ванной поскользнулась, вообще ходить опасаюсь. А они-на коня сажают. А они заладили «Абсолютно безопасно..» Ну, и посадили меня на лошадь, а даже проехала немного. Не знаю, воздух там, можа, какой особенной или они в еды чего подсыпают. Но только я даже не устала. Как молодая! А потом Сережка захотел на машине поездить на какой-то специальной. Он же страсть как скорость любит. Мы только с ипподрома, а тут и гараж, как раз. Я перекрестилась уж в сотый раз, наверное. Покатал он меня на машине гоночной. Мне не понравилось, пердит эта машина как я после горохового супа. Да и дюже страшно. Мне-то пора помирать, а за Сережку страшно. Но Сережка счастливый, как мальчишка. Я поплакала даже немного. Уж сто лет его таким не видела. А потом мы еще на воздушном шаре прокатились. Потрогали кита. Он прям там в бассейне живет. А потом я, Матвевна, совсем уж обнаглела. Давно мне хотелось танго потанцевать. Да не абы с кем, а с настоящим гишпанцем. Уж не знаю, настоящий ли гишпанец был или Армэн какой, но шибко горячо он меня обнимал. Пришлось корвалол пить опять. Я еще, чего греха таить, спросила, а можно ли Сталина по носу щелкнуть? Сказали, Сталина нет у них. Извинялись. А вот Утесова живьем послушать -легко.
Я уж не знала, чего хотеть больше. Лишь бы с Сережкой побыть еще. А то потом усвистает опять -во век не увидимся. Мы уж последний день тихо провели. Гуляли по паркам разным. Один весь в цветущих яблонях, а в другом уж плоды спелые всякие экзотические, а в третьем -и вовсе снежные сугробы и дровами пахнет. Много говорили мы с Сережкой. Как жизнь сложилась, что внуков-то он мне не нарожал. Ох, не буду я о печальном, Матвевна. Да, и сам Сережка светлый такой счастливый, чего уж о грустном то. Не исправишь уж. А он возьми, да и вовсе говорит -давай, мать, тут жить останемся?
Я уж посмеялась только. Кому мы тут нужны? Не олигархи, чай, в таких условиях жить. Но такой чудесный город хоть раз в жизни да стоит увидеть, Матвевна. Теперь уж, вроде как, и помирать можно.»
-Алло, Людмила Матвеевна? Здрасте. Екатерина Ивановна Тополева. Из 31й городской больницы звоню. Нам от вас вчера вызов поступал. Борисова Валентина Сергеевна вам кем приходится? Соседка? А вы знаете родственников ее телефоны? Как, вообще никого нет? Ни детей, ни внуков? Что сын, простите? А, погиб. Да, скончалась она. Нет, так и не пришла в себя. Ладно, спасибо за информацию. Я еще свяжусь с вами.