все части
Глава 2. Эхо Победы.
Лёнька проснулся, и спросонья никак не мог понять, где он. Страшный сон ночью ему не приснился. Но страшно было то, что находился он не в подвале. В окно светило утреннее солнце, в комнате было светло. Но это была не Лёнькина комната, не Лёнькина квартира, это был большой барак, и в нём было полно мужчин.
Лёнька встал с кровати. Но как он встал? Он не собирался вставать.
Лёнька что-то сказал мужчине, поднявшемуся с соседней кровати, но сам ничего не понял из того, что сказал. Язык показался парню смутно знакомым, а когда сосед ответил ему что-то, то до Лёньки дошло, что это был немецкий язык. В школе парень изучал английский, а из немецкого знал только несколько популярных фраз, но звучание этого немного лающего языка было на слуху.
Немцы пошли в туалет и умываться, и Лёнька пошёл с ними, так как сидел в голове одного из них. Мужчины переговаривались между собой на своём языке, а Лёньке оставалось только смотреть перед собой глазами одного из них, не понимая, что с ним, и где он вообще находится.
Тот немец, в котором сидел парень, посмотрелся в зеркало над умывальником. Теперь Лёнька знал, как он выглядит: худой, высокий, чуть рыжеватый, симпатичный мужчина лет двадцати пяти, скорее славянской, чем германской внешности.
Что происходит, мальчишка не понимал совсем. Он помнил, что заснул в подвале старого дома. Каким образом он оказался в чужом теле, причём не имея возможности этим телом управлять, и как вернуться назад в своё тело, Лёнька не имел ни малейшего представления. Оставалось только сидеть внутри фрица и наблюдать за его действиями.
После утреннего туалета обитатели барака выстроились в колонну по два человека и пошли на завтрак. По внешнему виду соседей по строю, по окружающей его обстановке до мальчишки начало постепенно доходить, что он находится в лагере для военнопленных.
Вокруг звучала в основном немецкая речь, но иногда раздавались и русские фразы. Охранники и работницы столовой переговаривались на вполне понятном для Лёньки языке, но проблема состояла в том, что немец, в котором мальчишка сидел, совершенно не обращал на чуждую ему речь внимания, пропускал её мимо ушей, поэтому почти ничего из того, о чём переговаривались русскоязычные люди, Лёнька не успевал разобрать.
- Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет, - внезапно услышал мальчишка знакомый голос.
Покрутить головой, чтобы найти источник речи, парень не мог, поэтому просто спросил:
- Ты где?
Чем он спросил, Лёнька и сам не понял, но явно не ртом.
- Где-где, сказала бы я тебе где, - раздался ответ. - Ой, кто это?
- Это я, Лёня Грулёв, - ответил парень, - а ты кто? Мне твой голос знаком.
- Здрасьте, пожалуйста, что-то ты Лёнечка друзей совсем не узнаёшь, - ответил знакомый голос, - Наташка я, Кораблёва.
- Великолепно, значит, и ты тут, - обрадовался мальчишка. - Стоп, а ты в ком?
- Еду я тут раздаю этим фашистам долбаным, - зло ответила Наташка. - Толстую тётку в белом колпаке видишь?
- Ага, вижу, - усмехнулся Лёнька, его немец как раз получал свою порцию у молодой, совсем не толстой, а лишь слегка пышноватой, женщины, называть которую тёткой у мальчишки язык бы не повернулся, - а я как раз перед тобой, в немецком парне сижу, который сейчас тарелку с макаронами у тебя берёт.
- Блин, никак не могу заставить эту корову смотреть туда, куда я хочу, - возмутилась Наташка.
- Я тоже не могу своим управлять, - вздохнул Лёнька, - делает что хочет, а я только наблюдаю.
- Ага, как в кино, - усмехнулась Кораблёва.
- Только смотрим мы это кино глазами артистов, - усмехнулся мальчишка.
- Слушай, Лёнь, а ты больше никого не слышал из наших? - спросила девочка. - Наверняка они тоже должны быть где-то здесь, раз даже меня закинуло в ваши сны.
- Нет, я ни с кем не общался, кроме тебя. А ты думаешь мы в чьем-то сне? - удивился Лёнька.
- Ну, не знаю, сон это или нет, но явно это как-то всё связано: скелет, подвал, сны ваши страшные, теперь вот всё это, - сказала Наташка.
- Почему мы в этом лагере оказались? Причём тут пленные немцы? Странно всё это, - вздохнул мальчишка. - Я историей никогда особо не интересовался, особенно послевоенной.
Пока ребята разговаривали, немец ел, а женщина, в которой сидела Наташа, переставляла на кухне тарелки. Потом пленные поели и по команде конвоира пошли на выход.
- Лёнь, я тебя хуже слышу, - раздался в голове мальчишки приглушённый голос.
- Я ухожу из столовой, похоже, мы можем общаться только на близком расстоянии, - сказал Лёнька, но ответа не получил, по-видимому, Наташка уже была вне зоны контакта.
Куда привели после завтрака работать пленных немцев, Лёнька сразу же узнал. Хотя многих домов ещё не было, но контуры Школьной улицы уже просматривались. В доме номер четыре только начали возводить стены первого этажа, и именно сюда привели Лёньку ноги человека, в которого он вселился.
И почти сразу парень услышал знакомый голос.
- Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет, - раздался рядом голос Славки, - мало того, что он не смотрит туда, куда мне нужно, так он ещё и разговаривает на языке, от которого уши вянут, мат через слово.
- Так ты его не слушай, Славян, - усмехнулся Лёнька, - разговаривай со мной.
- Лёньчик! - обрадовался Славка, - Ты в ком сидишь?
- Во фрице, который сейчас короб из досок сколачивает для стены, - сообщил Лёнька, - а ты где?
- А я в центре зала стою, - сообщил голос, - слежу, чтобы они никуда не разбежались, охранник я. Как тебя угораздило в немца-то вселиться?
- А я что, выбирал? - возмутился парень. - Я вообще не понимаю, что происходит, и как нас сюда занесло. Сны какие-то уж очень реальные.
- Ты с кем-нибудь уже пересёкся? - спросил Славка. - Кого-нибудь ещё в этот сон закинуло?
- Да, с Наташкой парой слов перекинулся, она в столовой на раздаче стоит.
- Ага, я тоже с ней успел поболтать, - обрадовался Славка, - а Пашку с Тонькой не встречал ещё.
- Я тоже ещё их не слышал, но думаю, что они где-то тут. Наверняка нас всех сюда закинуло.
- Я тоже так думаю, и наверняка это связано с тем трупом, что мы нашли в стене.
- Согласен, - сказал Лёнька, - и я, кстати, сейчас как раз делаю ту самую деревянную перегородку, которую потом заложат кирпичом, и получится тот самый гробик, который мы обнаружим спустя сорок лет.
- Выходит, пока трупа в стене ещё нет. Но убийство это произойдёт довольно скоро. Строят немцы быстро, день-два и эта стена будет полностью готова, потом уже труп в неё будет не запихнуть.
Лёнька и Славка перебрасывались разными фразами весь день. А что им ещё было делать? Немец строил, охранник, которого звали Борис, следил за порядком, а ребятам было заняться нечем. Они вообще в этой странной галлюцинации не могли делать ничего другого, кроме как разговаривать.
Продолжение следует...