В предыдущей статье я рассказал о том, как я купил в Ташкенте шубу и что из этого вышло. Приключения с этой злополучной шубой на этом не кончились и о них эта статья.
В тот раз я неприятностей избежал. Меня не ограбили, я остался жив и здоров, набрался необходимого опыта для того, чтобы жить дальше. Но злодейке судьбе, видно, тогда показалось мало того урока, который я усвоил. Наверное, она посчитала, что мне необходимо преподать еще кое-что.
Шубу я домой привез, жену обрадовал. Повесили не в шкаф, а на вешалку на внутренней стороне комнатной двери – был такой прием в советское время. Висеть шубе предполагалось до зимы, то есть, несколько месяцев. Для пущей сохранности я утюгом сварил чехол из плотного полиэтилена, напустил туда лавандового запаха от моли.
Мой друг, так же работающий со мной в Спец. Связи весьма вдохновился моей покупкой и решил, во что бы то ни стало, купить своей жене такую же. Мало того, он даже для этого специально уговорил нашего диспетчера, составляющего графики, организовать ему следующую командировку в Ташкент, пообещал ему дыню привезти.
А я уехал надолго в славный город Владивосток. Когда вернулся, друга не застал, он снова куда-то уехал. Что бы узнать, привез ли он шубу, пришлось идти к его матери (мобильников тогда и в помине не было). Мать друга сказала, что он шубу не привез, потому что она оказалась некачественной. Подробностей она не знала. Я задумался. Чего это ему тогда не взять другую, качественную – их там полно?
Ходивший до этого известия с гордо поднятой головою, я этой своей головою поник. Друг должен был приехать скоро, ждал его с нетерпением. И вот она наша встреча состоялась. И тут он поведал мне такое, что я расстроился не на шутку!
Друг не сразу поехал покупать шубу, сначала затарился всем остальным, что планировал привезти домой. На это ушел почти весь день, и только после обеда он поехал в Старый город за шубой. Особо ее не проверял, заплатил деньги, привез в гостиницу и только там стал придирчиво рассматривать. И о, ужас! Первое, что бросилось в глаза, мех из воротника лез так, будто шуба сия перенесла радиолучевую терапию! Но и это было не все. Во многих местах кожа, как он это назвал, была перегрета и истончена. Прочностью немногим крепче промокательной бумаги, она прорывалась пальцами! Нитки во многих местах такую кожу не держали вовсе. Иными словами небезосновательно предполагалось, что сей предмет самой верхней одежды, расползется еще до того, как мой друг сможет привезти его домой.
Недолго думая, он кинулся на рынок в Старый город. А время, между прочим, подходило к закрытию рынка. Рано утром обратный поезд, не успеть сдать сегодня, значит не сдать вообще. Друг взял такси.
– Гони! – приказал он водителю и показал наше красное удостоверение, – совершается преступление!
Перепуганный водитель гнал, да так, что ему свистели на постах. Друг врывается на, уже совершенно пустой рынок, мчится к стеклянному магазинчику… Все, опоздал – дверь закрыта, висит замок.
Но внутри кто-то есть. Друг видит продавщицу. Он стучит в стекла, лицо свирепое, показывает на шубу. Продавщица показывает на часы. Надо знать моего друга – когда необходимо, он может быть весьма убедительным, даже общаясь жестами. Круговыми движениями рук он обозначает стекла и осеняет этот круг совсем не православным крестом, давая понять, что сейчас это все полетит к чертовой матери. Внутри магазинчика к женщине присоединяется мужик местной национальности – вероятно хозяин. Друг пускает в ход «тяжелую артиллерию» – всё то же красное удостоверение. И хозяин сдается, открывает маленькую дверь в задней части магазинчика.
Мой друг, с трудом сдерживая себя от ярости, буквально врывается внутрь магазинчика, набрасывается на продавщицу:
– Ну что же ты делаешь, ты же сама русская, ты видишь, я русский. Что же ты своего соотечественника обманываешь?
Продавщица не говорит ничего. Стоит и мило улыбается. Из подсобки выходит хозяин – высокий усатый узбек. Тоже улыбается, обращается к продавщице:
– Ну что, обратно тебе тряпки твои принесли? Все правильно, он же за них деньги платил.
Этот его монолог, не совсем понятный по смыслу другу, не понятный мне. Ну да ладно. Ни слова не говоря, продавщица забирает шубу, отдает деньги. Друг вышел из рынка счастливым, в гостиницу пошел пешком.
И тут я откровенно понял, что попал и попал здорово. Наверняка и моя шуба не лучше, просто не проверил сразу, как следует. Он-то сдал ее, а я же не смогу теперь. Не везти же ее обратно в Ташкент, да и не поменяют ведь – столько времени прошло!
Дома шубу основательно обсмотрел. Дыр нет, вроде бы кожа… ну, скажем так, нормальная, а вот мех… Потянув ладошкой, вытянул пряди! Жена рассказала, что решила воротник причесать расческой и ужаснулась – лезет чудовищно!
Если сказать, что я расстроился – это не сказать ничего. Мое несчастье было очень трудно объяснить. Если бы только потеря денег… Тогда мы жили небогато, ребенок недавно родился. Но потеря денег не вызвала бы у меня столько отрицательных чувств. Здесь больше. Это и несостоятельность моя, как добытчика, это и потеря того счастья, которое так и не состоялось, это и потеря женой шубы, это и оскорбительное понимание, что меня развели, как лоха! Ну как же так? Ведь я там, в Ташкенте, именно с этой шубой подмышкой, избежал нападения бандитов и вот теперь…
Неделю я ходил сам не свой, искал выход. Любой. Состояние было такое, что готов был эту шубу просто так отдать кому-нибудь, без денег, как источник живущего во мне, словно болезнь, несчастья. Да, я искал выход.
В то самое время, которое описывается в этой статье, были очень популярны комиссионки, в которых можно было купить что угодно и сдать что угодно. Я пошел в комиссионку. С рулоном, лезущей шерстью кожи, пошел. А ведь в стране дефицит. Ничего нет, а тут шуба! Естественно, что приемщица сразу ухватилась за мой товар. Я решил сдать шубу раза в четыре дешевле, чем купил. Лишь бы избавиться от такого тяжкого груза! Но тут приемщица наотрез отказалась принимать шубу так дешево. Ну, я-то ее понимал, магазин же процент от продажи имеет! Но оказалось, что дело было не только в этом: приемщица объяснила, что товар совершенно новый (без пуговиц и прорезей под них). Если поставить маленькую цену, то это будет выглядеть подозрительно – люди могут не понять такой цены.
Правила комиссионок были драконовские. Если товар не покупают, хозяин вещи магазину платит за хранение и т.д. Получается – и продать не продашь, да и еще денег сверху плати! А мне надо было поскорее избавиться от шубы, чтобы обрести душевное равновесие и покой. Но приемщица очень уверенно сказала, что даже не сомневается, шубу купят. Ну, может быть, один раз придется уценить… Я согласился – куда деваться?
Ночью мне снились кошмары. За мной по всему Ташкенту гонялись узбеки – все в шубах и с бумажниками неимоверных размеров, заставляя меня взять деньги. Наутро я посчитал себя соучастником обмана, и мне стало еще хуже, чем до комиссионки. Я не выдержал и поехал в комиссионку забирать шубу назад – моя вина, мне и страдать. В комиссионке меня огорошили – шуба ушла в тот же день! Ее даже смотреть не стали, наверняка рассчитали продать еще дороже!
Я получил деньги. В два раза больше, чем заплатил за эту шубу. Но, ни разу, до сих пор, какого-то счастья, даже от того, что вернул тогда все обратно, да и еще с наваром, я не испытал. Дело даже не в совести – тут что-то другое. Меня опять предупредили откуда-то сверху, дали урок и не взяли за это ничего. Хотя почему же ничего? Сколько нервной энергии я тогда потратил! Что поделать? Мы все тогда так жили. Все так жили…
А друг мне нехорошо позавидовал. Серьезно задумывался, стоило ли тогда в Ташкенте ее сдавать, может быть, тоже бы заработал. А я тогда очень хорошо понял одну вещь. Нас предупредили обоих. Я это понял, а друг нет. Это в нашем будущем стало настолько для меня, очевидным, что я не раз пытался другу об этом сказать. Но он так и не смог меня понять или, хотя бы, просто мне поверить.