Вадик, что-то насвистывая себе под нос, вернулся на кухню и начал разливать по чашкам чай, до которого ни у кого до сих пор не дошли руки. Эльвира Григорьевна и вовсе про него не вспомнила. После её ухода в доме воцарился такой покой, что, казалось, к ним только что приходила толпа гостей, никак не меньше десяти человек, а не всего одна мама! Она как-то ухитрилась заполнить собой всё пространство! И дело было не в объёмах, хотя Эльвира Григорьевна – женщина весьма и весьма больших размеров, а дело было скорее в её поведении. Она ходила здесь так, словно является хозяйкой этой квартиры и всех её обитателей. И перечить ей нельзя: женщина не произнесла этого вслух, но это и так было понятно.
Вадим протянул кружку, и Юля взяла её дрожащими руками. Увидев это, он слегка закатил глаза, усмехнулся и сказал:
- Расслабься! Это же мама. И спорить с ней бесполезно. Возражать тоже. Пусть говорит и делает что хочет, так проще. Я всю жизнь так живу. В конце концов, она меня воспитала, так что тебе придётся относиться к ней уважительно. Как минимум. А вот любить тебя её никто не просит. Пей чай. Пирожки попробуй. Мама вкусно готовит. Очень вкусно!
Но Юля совершенно не хотела есть. Выпечка, приготовленная руками Эльвиры Григорьевны, казалась отравленной. Откусишь от такой и окажешься, как Белоснежка в стеклянном гробу, где будешь лежать в ожидании принца. Вот только её «прынц», как назвала его Марина, может и не поспешить её воскресить поцелуем. «Зачем мне такие отношения? – вдруг с ужасом подумала она. Чтобы немного успокоиться, Юля сделала глоток чая. – Нет, без Вадика мне будет трудно. Я ещё не забыла, как распадалась на атомы без него! Но как же с ним сложно! И с мамой его просто не будет».
Но кое-что её задело гораздо больше, чем действия Эльвиры Григорьевны.
- Почему ты за меня не заступился? – спросила она у Вади.
- Повтори, что сделал? Заступился? Тебя что, кто-то обижал?
- Мама твоя! Отчитала меня так, словно я здесь живу! Словно я девочка на побегушках или твоя личная домработница! Разве это, по-твоему, нормально? Познакомилась с девушкой и сразу её отчитывать! Это так некультурно! А как она меня назвала? Вертихвостка!
- Я же сказал: не обращай внимания! – вспыхнул Вадим. – И потом, она знает, как мне лучше. Мама – человек, которого я никогда не критикую. И тебе не дам! Она же учительница! Прими это к сведению. У неё всё и всегда должно быть идеально. В её голове есть чёткое разделение, что всеми домашними делами должна заниматься женщина. В этом я с ней, кстати, согласен. Мама – отличная хозяйка, ты в этом сама сможешь убедиться, когда побываешь у неё в гостях. Тебе действительно есть чему у неё поучиться.
Юля смотрела на Вадика и не понимала, шутит он или говорит серьёзно. Перехватив его взгляд, она поняла: всё серьёзно. Его мама – неприкосновенная тема.
- Тебе нужно принять её такой, какая она есть, – уже мягче сказал Вадя, слегка приобняв Юлю. – Я не собирался тебя с ней знакомить, но раз уж так получилось, то придётся с ней иногда видеться. Она будет приглашать тебя вместе со мной к себе в гости, может, и на небольшие семейные праздники. И будет чему-то учить. А что в этом плохого? Ты рано из дома уехала учиться, вот ничего и не умеешь.
Слышать такое было обидно. Сама Юлька считала, что она неплохо ведёт своё хозяйство. Да, у неё нет идеального порядка. Да и кто знает эталоны чистоты для каждого отдельного человека? Подогнать всё под какой-то один образец ни у кого не получится!
Юлька вспомнила лёгкий хаос в своей мастерской. Что в нём можно усовершенствовать? Кисточки по росту раскладывать? Глупости! Они лежат, на первый взгляд, как попало, но на деле максимально удобно для неё. Под рукой основные, подальше – те, которыми она почти не пользуется. А ещё у них разные материалы, жёсткость! Можно ли назвать её обстановку бардаком? Скорее творческим беспорядком.
А кулинария? Юлька посмотрела на Вадима и нахмурилась. Она сама не любила тяжёлую еду, как, например, выпечка или жирные блюда. Предпочитала варить лёгкие супчики, ела каши, много овощей и фруктов. Вадим тоже ел, и с удовольствием. Ни разу он не сказал ей, что она готовит плохо! Ни разу, пока жизнь не столкнула их на этой кухне с его мамой.
- Ты поела?
Юля, которой кусок в горло не лез после знакомства с его мамой, кивнула. Вадим взял из-под раковины мусорное ведро, и быстро выкинул туда и пироги, и блины. На суп смотрел с колебанием, но его всё же оставил.
- Ты… что делаешь? – слегка опешила Юлька. – Только что хвалил еду мамы и вот так выбрасываешь? Почему?
- Это я только для мамы худенький, – усмехнулся Вадя. – Лет пять назад, когда я только переехал в Москву, я был довольно упитанным. А как иначе? Я пока с мамой жил, в доме было полно еды. Она готовит и плотный завтрак, и обед из трёх блюд, и полдник, и ужин, и перекус перед сном! Килограмм на пятнадцать тяжелее был, чем сейчас. И это с учётом, что я хожу в зал и мышцы тоже немало весят. Сейчас не могу себе это позволить. Слишком тяжело мне далось приведение себя в форму. Или что, хочешь, чтобы я брюхом обзавёлся?
Юлька покачала головой, даже сама не поняв, что значит её жест: то ли осуждение, что он так легко расправился с дарами от мамы, то ли отрицание на его последний вопрос. Впрочем, сам Вадим удовлетворился этим мотанием головы из стороны в сторону, и они переместились в вылизанную мамой комнату.
Ночью, когда Вадик уснул, Юля лежала без сна и думала: «Мог бы сказать маме, что есть не будет! Но он предпочитает молчать и выкидывать еду? Как-то неприятно. Столько труда! И отношения у них какие-то странные… Словно он боится свою точку зрения отстаивать. А может, так оно и есть? И у Эльвиры Григорьевны существует только два мнения: её собственное и неправильное?»
Какое противоречие было в этих мыслях! С одной стороны, Эльвира Григорьевна – женщина довольно неприятная, авторитарная, с другой, она же мама. Старалась, для сына готовила. «Какая они странная семейка!» – снова подумала Юля. Она не знала, кем был отец Вадима, он с ним почти не общался. Ей было известно о нём очень немногое. Например, что тот исчез с горизонта, когда Вадиму было пять лет, но не совсем с концами и они иногда общались и продолжают изредка созваниваться до сих пор. Что это за человек, Юля совершенно не знала. Вадя рассказывал в основном о маме, хоть и о ней не особо распространялся.
«Да, такую маму не подвинешь, – подумала Юля. – А зачем мне её двигать? Мама же! Ну не виноват Вадим, что она у него такая! Неужели я не смогу найти с ней общий язык? Может, она вела себя так не из-за своего характера, а от неожиданности? Если мне Вадим так мало о своих родителях рассказывал, говорил ли он хоть раз обо мне? Неприятно, конечно, если не говорил, зато это во многом объясняет поведение женщины. Уф-ф! Даже легче стало! Конечно, это поведение было только от шока! Дальше будет проще. Ничего, мы с ней ещё подружимся!»
Сама Юля рассчитывала, что если они с Вадиком до сих пор, несмотря ни на что вместе, то со дня на день тот сделает ей предложение. Кругом знакомые начали выходить замуж. И она чувствовала, что ей тоже пора. Двадцать два года – это немного, но её мама вышла замуж в девятнадцать. Да и вряд ли ей встретится кто-то, кого она сможет полюбить больше, чем Вадю.
Юлька была даже рада, что уже познакомилась с его мамой. Вспомнив свои планы, не просто оставаться девушкой Вадима, но стать его женой, Юля окончательно успокоилась. Мама – это нестрашно. Главное, чтобы она в их семейную жизнь не лезла. Да и как она это сделает, если в Твери живёт? Каждый день в гости не наездишься, а раз в месяц потерпеть её присутствие можно.
«Всё у нас будет хорошо! Теперь я уже официально девушка, можно сказать, невеста Вади в глазах его мамы. Уж став женой, я не позволю со мной так обращаться! Будет у меня своя кухня, у неё своя!»
И с этими оптимистичными мыслями она уснула.
***
- Мариночка, а мне рецепт запишешь этого своего пирога? Такое лёгкое и удивительно нежное тесто! Руки у тебя, деточка, золотые!
- Да не вопрос! Вам записать или сообщением скинуть?
- Лучше сообщением. Так у меня твой номер останется. Вдруг в процессе вопросы будут? Я тебе позвоню.
Юлька немного опешила. Приезд Марины держал её в напряжении с первого дня. Она ещё никогда не проводила столько времени у Вадима, считая дни, когда Матюша приедет. Но и его приезд не принёс долгожданного облегчения: каждый день происходили события, которые разделяли их Мариной всё больше и больше. Точнее, Марина делала вид, что всё, как раньше, но Юлька уже даже для приличия вести себя дружелюбно с подругой не могла. Она разговаривала с ней холодно, в голосе часто проскальзывали раздражительные нотки.
Это заметил Вадим и открыто над ней посмеивался говоря:
- Что Марина-то тебе плохо сделала? Раньше были не разлей вода! Завидуешь ей, что ли?
- С чего вдруг?
- Всё же успеха достигла. Денег прилично заработала. Сейчас потусуется здесь и купит себе квартирку. Не в центре, конечно, но всё же в Москве.
«Скорее бы!» – думала про себя Юлька. Марина не особо торопилась съехать. Самой ей нравилось жить в компании, денег было достаточно, чтобы не работать, а ходить по ночным клубам. Она, хоть и зареклась больше не работать в этой сфере, но всё равно из профессионального интереса ходила по всем местах, ухитрялась найти лазейки и проникала даже на закрытие тусовки. А если она не ходила в клуб, то устраивала посиделки в квартире, активно флиртуя не только с Матюшей, но и с Вадиком.
Юля смотрела на подругу другими глазами. Теперь она ей казалась конкуренткой. Красивая, стильно одетая, всегда с хорошим настроением, хваткая – Вадим с удовольствием с ней общался и рассказывал про их новый бизнес-проект с обучающими семинарами и лекциями, о курсах, которые они хотят ввести. И Марина, мало того что слушала с интересом, так ещё и дельные советы давала!
Но события сегодняшнего дня просто выбили почву из-под ног Юли. К сыну в очередной раз пожаловала Эльвира Григорьевна.
Юля пришла немного позже и застала сцену на кухне. Все – Матюша, Вадим и его мама, Марина устроились за небольшим столом, рассчитанным на четыре персоны. И стула только четыре. Увидев, что на её месте сидит мама Вади, Юлька почувствовала себя лишней. Но когда она услышала, как Эльвира Григорьевна мило общается с Мариной, постоянно хвалит её, у неё просто потемнело в глазах. И как женщина нахваливала пирог, купленный Маринкой в соседней кондитерской! А та зачем-то выдала его за собственноручно испечённый!
Юлька помнила, как, живя в общаге, Марина не могла даже яичницу на завтрак приготовить. Яйца у неё непременно сгорали.
«Вот так, подружка, – зло подумала она. – Наврала, а теперь сидишь, снимаешь сливки! Устроилась-то как удобно! С одной стороны от тебя Вадя сидит, с другой – его мама… Что же не с Матюшей рядом села? Топишь меня, что ли? Знаешь же, что с мамой Вадика у меня сразу отношения натянутые сделались… Вот же ты змея».
- Ой, Юлька! Садись сюда, – увидев её, вскочила Марина с места. Она просто сияла добродушием и доброжелательным отношением к подруге. Юлька даже на секунду устыдилась своих плохих мыслей, но, увидев, как Эльвира Григорьевна смотрит на Марину, тут же разозлилась. Нет, тут точно какие-то закулисные игры против неё идут! – Мне пора! У меня рейд по московских клубам! – весело произнесла Марина. Она сделала несколько танцевальных движений, показывая всем, чем она намерена сегодня заняться. И что удивительно: такой женщине, как Эльвира Григорьевна должно казаться подобное поведение легкомысленным, но та лишь одобрительно кивнула и произнесла:
- Правильно! Танцуй, танцуй, пока молодая! Ух, хороша!
Марина ушла с кухни, и все сразу замолчали. Юля почувствовала себя не в своей тарелке. Словно она пришла на праздник названной гостьей, и это стало причиной ухода виновника (в данном случае виновницы) торжества. Она даже не смогла заставить себя встать и ополоснуть свою кружку, из которой только что пила Марина. Просто сидела и смотрела то перед собой, то на Вадика.
Молчание продолжалось недолго, минут пять, но Юльке показалось, что прошло не меньше часа. Настолько тягостным оно было. Эльвира Григорьевна, оглядев присутствующих, встала и произнесла, обращаясь к сыну и его другу:
- Мальчики, я поехала. Проводите меня.
Юльке она лишь кивнула, но это уже был прогресс. Однако, как быстро она начала симпатизировать Марине! Словно та – девушка её сына.
Настроение, чуть скакнувшее вверх от радости, что женщина их уже покидает, очень стремительно полетело вниз, когда Юлька услышала, как мама Вадима кричит из прихожей:
- Мариночка! Я уезжаю! Приятно было с тобой познакомиться!
- И мне с вами! – крикнула в ответ девушка. – Приходите ещё!
- Обязательно! До встречи, милая!
- До свидания!
Юля под столом сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в кожу ладони. Она так и сидела, пока на кухню не вернулся Вадим, уже один, без Матвея. Он поцеловал её, улыбнулся, растопив все неприятные чувства. Впрочем, одно всё же осталось: он не поцеловал её, когда она только пришла, словно его напрягало проявлять свои чувства при всех.
Его напрягало, а её обижало.
Продолжение 👇 Спасибо вам за ваши лайки и комментарии!