–Настя, ты дома?– кто-то громко стучал в дверь.
Девушка резко села в постели и огляделась: ничего нового она не увидела, если не считать скромный букетик цветов, который стоял в хрустальной вазе на столе.
Настя встала и направилась к дверям, в которые продолжали стучать. Она повернула ключ и увидела на пороге Аленку, которая выглядела не очень хорошо: ее волосы были не прибраны, торчали во все стороны, заплаканные глаза, с размазанной вокруг них тушью. Она стояла на пороге, не решаясь войти в дом.
Настя посторонилась:
–Заходи, чего стоишь.
Та вошла и встала у дверей:
– Настя, только сегодня узнала о твоем горе. ты прости, что не смогла быть рядом.
Настя, словно очнулась, опять вспомнив о смерти мужа:
– А где же ты была, подруга? Почему только сегодня?
–Ездила в деревню к тетке Рае, маминой сестре, давно с ней не виделась. А тут приезжаю ,и такая страшная новость,– она бросилась к Насте и прижалась к ней, обхватив руками за талию.
От слов о муже Настя заплакала, уткнувшись в плечо подруги. Ее боль, о которой она забыла во сне, вдруг снова дала знать о себе.Они плакали громко, всхлипывая и причитая о несправедливости судьбы к совсем еще молодому Петру.Потом Настя, словно очнувшись, отстранилась от подруги и посмотрела на часы, висящие над столом::
– Ален, ты прости, на работу сегодня. А ты проходи к столу, сейчас вместе и позавтракаем.
–Да, можно, а то как приехала, бабуля меня ошарашила с порога. Мы вместе с ней наревелись и я к тебе бегом, даже пирожки бабушкины есть не стала.
Услышав про пирожки, Настя сразу вспомнила тот вечер, когда она увидела счастливую Аленку, выходящую из машины Петра. От этого воспоминания где-то внутри екнуло и по телу разлилась горячая волна, которая ударила в голову легкой пульсацией.
Настя взялась за спинку стула, боясь упасть.
–Тебе плохо?– Аленка встала со стула, готовая подхватить свою подругу.
–Нет–нет, все хорошо. Я сейчас,– она подошла к плите и включила чайник. Потом открыла холодильник и достала сливочное масло в керамической желтой масленке и колбасу.Обернулась в сторону подруги:
– Тебе колбасу пожарить или так будешь?
– Знаешь, я бы сейчас не отказалась от омлета. У тебя яйца есть?
– Да, конечно,– Настя занялась приготовлением завтрака. И вскоре на столе стояли тарелки с дымящимся блюдом из яиц.
– Ой, какая вкуснятина! – Алена ела торопливо, не успевая пережевывать.
Настя налила чай и поставила на стол вазочку с клубничным вареньем.
Аленка взяла ложечку варенья и только поднесла ко рту, как ее вдруг передернуло, и она зажав рот рукой, ринулась к дверям.
Настя отодвинув штору, посмотрела , как ее подруга освобождает свой желудок от принятой пищи. Она собрала всю посуду и положив ее в мойку, задумалась о том, что сейчас видела:” Неужели это то, о чем я сейчас думаю? Это не та ли вторая женщина, которая носит под сердцем ребенка Петра?” Она так задумалась, что вздрогнула, когда раздался голос Алены:
– Настя, ты извини, но что-то мне так резко стало плохо. Всю вывернуло. Может я отравилась чем-нибудь?– она с испугом в глазах смотрела на подругу.
– Ну, а чем ты могла отравиться, если дома ты ничего не ела, а поела только у меня сейчас. Я завтракала тем же омлетом, но мне-то не плохо.
– А что тогда это может быть?
Настя выпрямилась и посмотрела в испуганные глаза Аленки:
– А ты случаем не беременная?
Та вздрогнула, словно ее стукнуло током:
– Не–е–е–ет, не может быть.
– А почему не может быть? Еще скажи мне, что у тебя никого нет, никогда не поверю,– Настя скривила губы в легкой усмешке.
– Нет, есть конечно,– потом она замялась и промямлила ели слышно:– Вернее был.
Тут у Насти что-то екнуло в груди, и обожгло внутри холодом подозрение:” Неужели Петр точно спал с ней? И похоже, что беременная”.
– Я думала, что мы с тобой настоящие подруги, ведь мы всегда делились своими секретами, а тут даже странно, что я ничего не знаю о твоем парне,– Настя сделала обиженный вид:– Значит я ошибалась насчет нашей дружбы.
Она прошла в комнату и стала собираться на работу, оставив свою подругу на кухне.
– Настя, прости, но о нем я тебе не могла рассказать, с ним у нас был короткий роман,– было слышно, как она всхлипнула:– Но возможно, что я действительно залетела.И что мне теперь делать?
Настена вышла на кухню, натягивая платье:
– А это решать тебе, ты же меня не спрашивала, когда ложилась с ним в постель. Ты знаешь, а я даже догадываюсь, кто это мог быть,– она приблизила свое лицо к лицу подруги и тяжело задышала:– Тебе сказать?
Настя заметила, как Аленка сжалась и втянула голову в плечи, словно пытаясь защититься от нее. Настя отступила назад и тяжело вздохнула:
– Все , мне надо идти. Приходи на девять дней, помянем Петрушу,–Настя назвала мужа так, как говорила ему в порывах глубокой страсти.
Они вышли из дома и направились в разные стороны.
Настя шла и жалела о том, что так и не смогла сказать подруге о своих подозрениях. Она не знала, что ее остановило, может страх обидеть Аленку? Но потом поняла, что у нее нет пока желания выяснять отношения,да и услышать правду она тоже боялась. Сейчас она этого не хотела, ей казалось, что если это окажется правдой, она просто умрет от боли, да и своему ребенку она боялась навредить. Для себя она решила, что сейчас должна думать только о ребенке.
На работе она отвлекалась от внутренних переживаний, хотя в минуты затишья, когда в магазине не было покупателей, накатывала боль и она не могла справиться со слезами, которые подступали к глазам.
За окном было пасмурно и настроение Насти было таким же тоскливым. День тянулся долго, иногда казалось, что время стоит на месте, покупателей было очень мало.
Отработав, она вышла на улицу. Спустились легкие сумерки и накрапывал дождь.
“ Я даже зонт не взяла”,– с сожалением подумала девушка.Она стояла на крыльце под небольшой крышей, которая защищала ее от капель, не решаясь шагнуть под накрапывающий дождь. Вдали мелькнули фары движущейся машины. Настя спустилась с крыльца и быстрым шагом двинулась в сторону дома. Сзади послышалось приближение машины и девушка отступила в сторону. Но машина замедлила движение и остановилась напротив.Открылась дверь ,и оттуда выглянул отец Вадима – Владимир Николаевич:
– Настя, садись, подвезу до дома.
– С удовольствием,– она скользнула на заднее сиденье, пригладив мокрые волосы рукой.
– Как ты?– Владимир Николаевич повернул голову и посмотрел на нее.
– Пока никак. Невыносимо больно.
– Да, конечно. Ты приходи к нам в гости, не сиди дома одна. Пообщаетесь с Вадимом, он тоже сейчас ведет затворнический образ жизни: ни с кем общаться не хочет, все молчит больше, ходит, как зомби. Не могу понять, что с ним происходит.
Настя встрепенулась при упоминании о Вадиме. Кольнуло в области сердца:
– Тоскует по Ленке, наверное.
Владимир Николаевич ударил по тормозам и развернулся в ее сторону:
– По тебе он тоскует. Поверь мне. Жалко мне сына. Я понимаю, что тебе сейчас не до него, ты мужа только похоронила, но ты хотя бы не отталкивай его от себя! Прошу тебя, Настя.Он ведь у нас никогда не увлекался выпивкой, а тут прикладываться стал.
– Я что, должна стать нянькой вашему сыну? Это не я ему изменила, а он мне тогда с Ленкой.
Владимир Николаевич вздохнул так тяжело, что Насте стало жалко его.
– Владимир Николаевич, вы не обижайтесь, но не могу я быть с вашим сыном даже друзьями. – Почему? Настя, почему?– он закричал так громко, что у нее зазвенело в ушах.
– Да потому что нельзя нам с ним. Отец вы мой, вот так,– ели слышно прошептала девушка.
Владимир Николаевич открыл дверь и перебрался на заднее сиденье. Он взял Настины руки в свои:
– Кто? Кто тебе такое сказал, девочка моя? Неужели Мария?
– Да, мама,– ели слышно прошептала Настя, опустив глаза.
–Не правда. Это не может быть правдой, у нас с ней никогда и ничего не было.
– Как не было?– Настя подняла свои огромные глаза.
– Значит Мария тебе ничего не рассказала. Мы дружили втроем. Мария любила меня, а я был влюблен в Свету. И когда вы стали дружить с Вадимом, она сказала мне, что никогда не даст, чтобы наши дети были вместе. Она мстила мне всю жизнь за то, что я выбрал и любил Светланку.
– А кто же тогда мой отец?
Мужчина засмеялся:
– Так Степаныч и есть твой отец, она ведь мне тогда решила отомстить, ушла вместе с ним с выпускного. А мы со Светланой тоже сыграли свадьбу сразу после школы, боялся я ее потерять. Ты родилась на пять месяцев раньше нашего Вадика.
Настя заплакала, уронив голову на грудь Владимира Николаевича:
– За что она так со мной? Зачем она сломала мою жизнь?Никогда я ей этого не прощу! Спасибо вам.
Он гладил ее по голове:
– Ну вот, теперь ты все знаешь и можешь принять правильное решение.
– Да, теперь могу. Вы извините, я домой,– Настя вышла из машины и пошла к дому. Капли дождя текли по ее лицу, смешиваясь с горькими слезами. Ее переполняла горечь и боль, казалось, что душа умерла вместе с этой правдой. Она не знала, как жить дальше, кому верить, если родная мать решила использовать ее, свою родную дочь, орудием мести. Неужели такое возможно? Войдя в дом, она прошла в комнату и не раздеваясь, легла на постель, свернувшись калачиком.