Совсем недавно в России вышли несколько частей фундаментальной биографии Иосифа Сталина, которую написал известный американский историк Стивен Коткин. Его перу принадлежит и другой труд под названием «Предотвращенный Армагеддон. Распад Советского Союза, 1970–2000», где Коткин изучает процесс распада Советской империи.
Россия сейчас в тяжелом положении: вступив после начала СВО в ресурсное противостояние с большинством передовых экономик, власть жертвует благосостоянием своих граждан, «гайки» общественной жизни закручены. Одновременно авторитет России на международной арене значительно пострадал: прямо сейчас это видно по кризису в Карабахе, роль России в котором впервые за все время — крайне пассивна. Нынешним поколениям россиян предстоит выбраться из этого. Как? Что предпринять?
Как говорил литературный критик Виссарион Белинский, надо «знать прошлое, чтобы понимать настоящее и предвидеть будущее». Коткин, обладая обширными познаниями в советской и российской истории, рассказал в интервью Gorby о том, почему успешная и процветающая Россия будет благом не только для её граждан, но и для всего мира.
Главная проблема России
Коткин: Россия стремится быть великой державой, с особой мировой миссией. Она не единственная в мире с подобными устремлениями. Главная же проблема России в том, что ее устремления каждый раз не соответствуют ее возможностям. Что в итоге получается? Сначала принудительная модернизация, небольшой рывок, потом застой, потом упадок.
Мало того, пытаясь построить сильное государство, в России регулярно вместо этого строят персоналистскую власть.
Снова и снова: при царизме, при советской власти, а теперь и в постсоветский период. В каждом периоде есть различия, но закономерность узнаваема. Судьба страны увязывается с судьбой единовластного правителя.
За этом следует тезис: выживание страны зависит от выживания режима.
Пример для России (один из), в обмен на отказ от амбиций
Наиболее значим для России пример Франции. Франция — страна с сильной монархической, абсолютистской традицией, с обширной бюрократией. Еще у нее в истории — революция, которая была болезненным процессом, а также «традиция» угрожать своим соседям. Во времена Наполеона, как мы знаем, Россия сыграла большую роль в том, чтобы Наполеон отступил к Парижу и в конце концов лишился власти. И Россия может стать такой страной, как Франция. Она может являться страной с монархическими абсолютистскими традициями, бюрократическими и революционными традициями, но больше не угрожающей своим соседям.
Россия могла бы стать такой страной, но для этого нужно отказаться от стремления стать на одну доску с Китаем и США.
Россия — это «Япония наоборот»
Россия в культурном отношении — европейская страна. Ее культура многослойна. Есть восточный слой (от татаро-монгольского ига и восточной ветви христианства), но культурно Россия относится к Европе. Однако институционально — это не западная страна.
Можно привести сравнение с Японией, только будет наоборот. Япония не относится к Европе в культурном отношении, но в институциональном — это европейская, точнее, западная страна.
Посмотрите на успех Японии, а также бывших японских колоний — Южной Кореи и Тайваня. Это азиатские страны. Но сегодня это государства западного типа. В них существуют ограничения для исполнительной власти. У них динамичная, свободная и открытая рыночная экономика. И там государство находится на службе у общества, а не наоборот.
До чего доводят имперские амбиции
У России было три исторических вершины.
- Петр Великий победил Карла XII Шведского, и Россия получила выход к Балтийскому морю.
- Александр победил Наполеона, дошел до Парижа и главенствовал в определении условий мира.
- СССР победил Германию и ликвидировав режим национал-социалистов, дойдя доБерлина, после чего был раздел сфер влияния.
За каждой из этих вершин вскоре следовал период упадка. После великой победы над Наполеоном до поражение в Крымской войне было не так долго. А крах Советского Союза случился через три поколения после разгрома Гитлера.
Таким образом, эти вершины всегданедолговечны. В остальное же время Россия была слабее, чем любая из держав первого порядка. Но ожидание новой вершины подпитывает стремление повторить («можем повторить!»)...
Что можно сделать?
Невозможно представить себе мировую цивилизацию без русского вклада. Живопись, музыка, танец, литература, искусство, наука — по своему вкладу во все это Россия не уступает никому. Но сейчас она — изгой снаружи, а внутри — экономический спад.
Какой рецепт предлагает история? Снова пример с Франции:
- признать важность реформ, необходимых для того, чтобы превратиться в страну не только с европейской культурой, но и с западными институтами.
- согласиться с менее значительным положением в международной системе, как сумела Франция.
Учтите, Франция шла на это неохотно.
- После кризиса 1956 года Франция была весьма недовольна тем, что ее статус великой державы ослаб. Она тяжело переживала утрату империи.
- Французы много лет воевали в Алжире.
- При де Голле Франция пыталась отстоять какую-то автономность в рамках европейской системы и в рамках Североатлантического альянса.
- Франция пыталась навязать французский язык международным организациям.
Она прошла трудный, но успешный путь — ей удалось сохранить гордость великой страны, но также пришлось принять менее значительную роль в международном устройстве. И в результате добиться процветания и мира для французского народа и его соседей.
Я думаю, такое было бы большим достижением для России.
Соблазн антизападничества и срыв в войну
Периоды антизападничества и репрессий были более продолжительны, чем периоды прозападничества и внутренней либерализации.
Фигуры, стоящие на позициях антизападничества и репрессий, как правило, более популярны в воображении россиян. Поэтому искушение попробовать еще раз, даже если раньше не удалось, не исчезло.
Сидя в Кремле и говоря о том, как сильна Россия, как велика русская цивилизация, вы в то же время осознаете ее относительную слабость.
Вы видите свою армию — и видите армию Запада. Вы видите свою экономику — и западную экономику. Вы видите свою «мягкую силу» — и «мягкую силу» Запада. И по всем параметрам вы слабее Запада.
И у вас возникает соблазн попытаться как-то преодолеть этот разрыв. И соблазн пойти на репрессии. Вы думаете: да, я на это способен. Пусть Запад сильнее, а я слабее, у меня все равно это получится.
И еще вы слышите множество мифов и сказок. Запад разлагается. Запад в упадке. Запад ни за что не станет сражаться. Запад коррумпирован.
Но каждый раз, когда эти мифы испытывают на прочность, оказывается — нет, Запад не в упадке. Не разлагается. Не убегает от сражения. Оказывается, что Запад сильнее. Он свободен. Его институты на самом деле сильны. Его экономика динамичнее. И его технологии лучше.
Либерализация от спецслужб? Почему бы и нет
<…> Так отчего же случаются эти периоды либерализации? Оттого, что Россия упирается в стенку, приходит к застою и упадку. И тогда люди, составляющие опору режима, сами начинают «выправлять ситуацию» — и сближаться с Западом.
Откуда взялся Горбачев? Он прибыл из Ставрополя. Мы знаем его историю — но он протеже Андропова. Понимаете, КГБ куда раньше осознал, что отставание от Запада нарастает. Советский Союз проигрывал конкуренцию в холодной войне.
КГБ смотрели на польскую «Солидарность», на то, что происходило в советской экономике. И вот они выдвигают человека, который не коррумпирован, который, как они надеются, вдохнет в систему новую энергию, и одобряют сближение с Западом — не для того, чтобы сдать позиции — не для того, чтобы отказаться от стремления быть сверхдержавой, великой державой первого порядка, а для того, чтобы снова поднять Россию до этого уровня.
Одно из первых же обращений Горбачева к Западу содержало просьбу отменить контроль за экспортом технологий, поскольку страна голодает, а экспортный контроль лишает Советский Союз технологий с Запада. По той же причине КГБ создавал всякие подставные компании, прежде всего в Германии, чтобы нелегально приобретать западные технологии...
А в сегодняшней России мы имеем технологическую пустыню. Она хуже, чем в позднесоветский период.
Так что может случиться, что кто-нибудь придет и скажет: эта стратегия терпит провал. Мы всё больше отстаем от Запада. Слабость России усугубляется. И нам снова необходимо сближение с Западом! Нам нужно добиться снятия санкций. Нам нужна передача технологий.
Китаизация может законсервировать Россию
Конфликт с Украиной — это стратегическое поражение, потому что Россия, очевидно, теряет свои позиции в мире. Ей потом снова придется начинать институциональные преобразований, вовлекая в них общество в целом.
Каков же будет механизм, посредством которого это сможет сделать Россия?
Сейчас Россия сблизилась с Китаем. То есть она сейчас движется в направлении, противоположном предлагаемому мною.
Китай не обладает механизмом, годным для преобразования внутренних институтов России в сторону ее вестернизации на устойчивой и долговременной основе. А быть вассалом Китая — это не путь России к успеху.
Давайте обсудим?
Вы прочитали значительно сокращенное и адаптированное для дзена интервью американского профессора Стивена Коткина журналу «Горби», где познакомились со взглядом эксперта по России со стороны.
Наша страна богата во всех смыслах: одаренная и способная молодежь, разнообразное природное богатство, а также принадлежность к древней и богатой европейской культурной традиции. Все эти факторы дают нам основания считать, что мы сумеем выбраться из нынешнего тупика.
И тут с нами согласен Стивен Коткин.
Полную версию интервью профессора Стивена Коткина — читайте на сайте «Горби», первый выпуск которого посвящен тому, как начинаются войны XX века.
Ждём ваших комментариев и реакций. Так вы поможете нашим материалам пробиться к большей аудитории в дзен!