Прежде, чем вы продолжите читать эту историю, пожалуйста, подпишитесь на наш телеграм-канал «Подвиги обычных людей» https://t.me/podvigi. Там вас ждёт ещё больше интересной и полезной информации ❤️ Спасибо вам от всей команды проекта «Подвиги»!
Ради развлечения люди заводят сов, рысей, волков – а потом выкидывают их на улицу.
Чтобы иметь возможность помогать брошенным животным, Мурашовы переехали под Тверь, открыли Реабилитационный центр диких животных "Ромашка" в 1988 году. Просыпаются Мурашовы в восемь утра, ложатся в два ночи, но другой жизни им не надо. Много лет идут они бок о бок идут со своими подопечными по одному пути, о котором не жалеют. За годы работы центр выпустил в дикую природу более 6000 животных. О своих питомцах Яна и Алексей написали книгу «Сумасшедший домик в деревне», в которой собрали немало удивительных историй. Готова к изданию и вторая ее часть - "Домик в лесу", а также хорошо иллюстрированная книга, посвященная только волкам.
В 2020 году Алексей и Яна Мурашовы сами стали героями книги! Команда "Подвиги" подготовила и издала книгу "100 подвигов обычных людей" и рассказала на ее страницах об Алексее и Яне. В рамках подготовки книги мы провели большое интервью с энтузиастами из Тверской области.
- Как и где проходило ваше детство? Любовь к природе и животным уже тогда проявилась у вас или это случилось позже? Кто привил вам любовь к природе? Как это произошло?
Яна Мурашова: Я родилась в Москве. Всю жизнь мои родители любили природу, хотя они были геологами, а не биологами. Именно они и привили мне эту любовь. Мы постоянно бывали в лесу, ездили на природу, ходили в походы, я занималась в биологических кружках. Мои родители никогда не были против того, чтобы у нас дома были собаки, кошки, птички, хомяки, рыбки. А вот с улицы животных я никогда не приносила, своих хватало.
У супруга любовь к природе тоже проявилась еще в детстве. Они жили в Голицыно. Как вспоминает Алексей, он еще в детстве наблюдал за тем, как мама кормила птичек на кормушках. Потом семья мужа переехала в воинскую часть имени Дзержинского в Балашихе, там и прошло все его детство. В школу он ходил за 2,5 километра пешком через лес, где наблюдал за разными птичками. Выпуском птиц он начал заниматься очень рано, когда еще учился в школе. Как-то он подобрал птенца трясогузки, выкормил его, потом обучил и выпустил на волю. Через год он нашел ее гнездо (птичку он окольцевал) и увидел, что трясогузка вывела птенчиков.
Второй случай тоже был в школе. Алексей нашел маленького сорочонка, тоже выкормил, вырастил. Потом целый год птица с ним в школу летала. Пока шла учеба, сорочонок сидел на столбе и в класс заглядывал. А после уроков они шли домой вместе. В конечном итоге случился неприятный инцидент. Соседка Мурашовых мыла окно и положила свое кольцо на подоконник, оно пропало. Совершенно неизвестно, украла ли его сорока или что-то случилось с ним еще. Поднялся скандал, якобы Алексей специально завел эту сороку, чтобы она воровала украшения и приносила их ему. Он был вынужден птицу выпустить. Естественно, она уже в природе летала, освоилась, и выпуск был безболезненным для нее. А через год произошло то же самое, что и с трясогузкой. Муж пошел с друзьями отмечать окончание школы и заметил, что рядом постоянно вертелась сорока. Он пошел за ней, и птица привела его к гнезду. Там были птенцы, которых он потом неоднократно прикармливал, сорока-мать позволяла это делать. Сейчас мы с такими историями неоднократно сталкиваемся, уже на вторую книгу материалов насобирали.
- Куда поступили после школы и как складывалась ваша дальнейшая деятельность? Где и кем работали?
- У нас никогда не было дачи, мы никогда не были знакомы с деревенской жизнью. И неизвестно как сложилась бы наша судьба, если бы Алексея не пригласили поработать на научно-опытный участок Института эволюционной морфологии и экологии животных АН СССР, в должности охотоведа. Однако посетив стационар, он ехать туда категорически отказался. По его словам, это место было «тьму-тараканью», сюда можно было доехать только на тракторе. Здесь не было ничего, «кроме двух подыхающих собак и лошади», как он выразился.
Именно упоминание о собаках, да еще и находящихся в бедственном положении, подвигло меня на поездку в это Богом забытое место. Это были два кавказца, которых кормили раз в неделю - выдавая миску с геркулесом и водой и оставляя голодными до следующих выходных. И именно чтобы спасти собак, я уговорила мужа согласиться на эту работу Меня это очень ранило, я сказала, что мы туда поедем обязательно, чтобы спасти этих собак. Вот так мы и оказались в глухой деревне за 200 километров от Москвы. Мне было 29 лет, Алексею – 33. Ну а сейчас здесь, можно сказать, цивилизованное место.
И сейчас я даже не представляю, как жить в Москве, не была там уже 10 лет, и меня совершенно туда не тянет. Даже не знаем, кем нас теперь считать, москвичами или тверичанами, ведь 30 лет мы прожили в Москве, а 30 лет в тверской губернии. Хотя своими тут так и не стали, до сих пор все воспринимают нас как жителей столицы. Однако с местными жителями у нас сложились хорошие отношения, хотя сначала они удивлялись, как это москвичи приехали сюда в глушь, причем еще и непонятно какими делами занимаются, животных спасают. Позже пришло понимание. И никто ни разу нам не помешал и животных наших не обидел. Здесь живут прекрасные люди.
- Страшно ли было переезжать на новое место?
- Не то, чтобы нам было страшно. Изначально мы работали от нашего института вахтовым методом: 2 недели здесь, а 2 недели мы жили в Москве. В столице оставался ребенок с родителями, потому что здесь для нее не было школы, не было автобусов, возящих ребят на учебу. Это сейчас все изменилось, появилась дорога, добралась все-таки до этого места цивилизация. Да и быт тут был не налажен.
Но в Москве у нас уже было много питомцев, содержащихся и у нас в квартире, и на дачах у знакомых. Поэтому перед директором Института академиком В.Е. Соколовым Алексей поставил вопрос о том, можно ли нам создать здесь Центр реабилитации. Академик был немного в шоке, спросил, а будет ли у нас время заниматься всем этим? Мы уверенно ответили, что будет. И он подписал нам бумагу, что не против создания центра реабилитации животным.
Однако счастье длилось недолго. Рухнул Советский Союз. Институт отсюда ушел, ликвидировав научный участок. Естественно, никакого финансирования не осталось. На тот момент у нас было достаточно животных, и нам предложили: «Вы можете поехать в Москву и продолжаете там работать». А животных в этом случае собирались усыпить. На такое мы согласиться не могли! Нам повезло лишь в одном: накануне развала СССР нам удалось здесь купить у двух бабушек два дома. На тот момент это нам не особо нужно было, так как жили в служебном доме, мы и не думали, что здесь пожизненно останемся. А хозяйки тех двух домов так просили нас их купить, и мы купили. Как будто нам Бог помог. Не будь этих двух домов, мы бы остались на улице. Поэтому, когда институт отсюда ушел, мы просто переехали туда и перенесли все хозяйство.
- Помните ли вы, кто бы вашим первым питомцем в центре?
- Это были степные орлы. В свое время с ними произошла такая история. Их изъяли птенцами из гнезда, хотели из них сделать ловчьих птиц, отвезли в Москву. Как известно, степные орлы не беркуты и ни на кого не охотятся, они падальщики. Когда хозяева это поняли, решили от них избавиться. Потом эти орлы оказались на станции юннатов, где в то время работал Алексей. Директор станции был от птиц не в восторге, ведь там занимались кролиководством и другими мелкими животными, и тратиться на этих птиц никто не собирался.
Но единственное, что сделал директор - выделил место для постройки небольшого вольера, и договорился, что орлы будут на попечении Алексея, он их должен был кормить на свои средства и следить за ними. Алексей и его ученик Володя Романов вдвоем с этими орлами возились. Когда Алексея уволили, этих орлов сначала в одно место передали, потом в другое, в итоге они оказались в каком-то парке, где сидели в открытом вольере с подрезанными крыльями, для развлечения людей. В какой-то момент их снова украли, и они оказались на птичьем рынке, и там их конфисковала дружина МГУ. Волею судьбы они оказались у Володи Романова. А он уже привез птиц к нам сюда.
Потом у нас уже было много различных животных. Мы в свое время заключили договор с Московским зоопарком, куда люди приносили всех найденных раненых животных, а также птенцов и зверят, подобранных в лесу. И хотя зоопарк принимал их, но по сути, животные им были не нужны. Совсем небольшое количество оставляли для коллекции зоопарка, остальных усыпляли. Алексей договорился: "Давайте вы не будете их усыплять, мы будем их забирать себе". Выращивать, готовить, а потом выпускать. Зоопарк пошел нам навстречу. Алексей раз в две недели ездил туда, забирал птиц коробками буквально: совят, соколов, канюков - словом, всех, кого в зоопарк приносили. Привозил в Центр. Кого-то мы восстанавливали и выпускали, кто-то оставался жить у нас.
- Бывает, люди играют с животными и потом понимают, что не могут с ними жить...
- Сейчас всё так и происходит! Только открыли границы, разрешили держать диких животных... Сейчас это просто бедствие! Люди, помимо того, что находят в лесах, часто покупают таких животных, которых потом никуда не денешь. Например, тех, кто содержится на зверофермах. Они не дикие, у них совершенно другая генетика и их нельзя выпустить в природу. Это всё равно, что домашнюю собаку отправить в лес. А люди покупают – хорьков, норок, лисиц. Пока зверьки маленькие – замечательно. Потом проходит несколько месяцев, и в доме содержать их становится невозможно, прежде всего из-за запаха, из-за того, что лисы - не собаки, и бегать на улицу справлять свои дела они не будут. Многие звери начинают кусаться и в доме наводят свой «порядок». Люди хотят от этого избавиться, и такие особи попадают в центр реабилитации, приюты, а то и выбрасываются на улицу.
- В тот момент, когда вы начинали, кто-то помогал вам - материально, морально?
- Финансирование у нас было только во времена Советского Союза, когда у нас была зарплата нормальная, корма нам привозили. А после развала Союза мы находимся на самообеспечении. Раньше нас спасали еще институты, в которых после проведения опытов, оставалось много грызунов, в экспериментах не участвующих, так называемая «контрольная группа». Их было тысячи и все они шли на корм и обучение нашим питомцам. Да и станции разведения грызунов передавали нам всю «выбраковку», так что у нас корма были практически все дармовые. А потом, когда разрешили содержать в частных руках всяких экзотических животных, и корма все стали продаваться. Сейчас вот, например, мышка стоит 100 рублей, крыса 250 рублей, всё упирается в деньги. Честно говоря, с каждым годом становится работать всё сложнее и сложнее, всё дороже и дороже.
- Откуда вы берете силы, чтобы преодолевать трудности?
- Это уже привычка, мы по-другому не можем. Мы разговаривали с Алексеем – мол, давай начнем отдыхать. А как мы будем отдыхать? Я говорю: "Ну не знаю, может быть, в лес сходим или еще куда". Мы день сходим в лес, два сходим в лес... А дальше что? Мы не представляем другой жизни. Хотя мы крутимся, как белка в колесе. Встаём в 8, ложимся в 2 ночи, но другой жизни нам не надо. Я не понимаю, как я сяду на лавочку и буду сидеть, ничего не делать. Мы и книги читаем, и в компьютере сидим, мы пишем рассказы, пишем книги, участвуем в конференциях. У нас большой круг общения. Люди обижаются... Говорят, мол, к вам не попадешь. Но если мы будем встречаться со всеми, кто к нам хочет приехать, вообще работать некогда будет! Нам нужно строить вольер, ухаживать, подготавливать, выпускать.
- С чего начинается ваш день?
- Каждый раз по-разному. Сейчас, например, мы встаем в 7 часов. У нас в доме растут рысенок, хорек маленький, куничка. Мы их выпускаем из клеток, они гуляют. Я в это время читаю книги, ну а они на мне "зажигают". Им нужно пару часов, чтобы просто побегать, попрыгать. Потом мы их кормим и помещаем снова в клетки на отдых. После нашего завтрака обслуживаем кур, коз, кроликов – это наше подсобное хозяйство. Без них, ни нам, ни нашим животным не выжить. Потом часов с 12 или с 13, как управимся, и до 16-17 часов, так называемое «свободное время», если его можно так назвать. В это время мы можем принимать гостей, что-то строим, занимаемся с нашими дикими питомцами. После этого снова кормление, подготовка, и это до вечера. Где-то в 19 мы обедаем, в 24 пьем чай, и я ложусь спать. Алексей не спит до двух, потому что сов надо кормить поздно вечером и наблюдать, кто из них ловит, а кто нет. От этого зависит их выпуск на свободу.
- Давайте поговорим подробнее о работе Центра реабилитации.
- Ежегодно животных нам предлагают огромное количество. Причем самых разных, начиная от лисиц, косуль, волков и заканчивая медведями. Раньше мы брали всех подряд (отказываясь разве что от медведей, ими мы никогда не занимались), сейчас берем только тех, кого можем подготовить к выпуску в природу. Если бы мы брали всех, у нас были бы тысячи животных... Сейчас у нас на постоянном содержании больше 50 животных, это те, которые в природу не вернутся никогда. Из калек мы создаем пары, и потом выпускаем их детенышей. У нас в этом году размножилась сова, она попала к нам 24 года назад. Ее под Муромом сбила фура, и водитель сам же ее привез нам. У нее бельмо на глазу и крыло не позволяет летать. Мы ей несколько раз подбирали самцов, но все они ей были не по нраву. Но в прошлом году все-таки образовалась пара, и сова вывела двух птенцов. Мы их подготовим и здоровых выпустим на волю. И таких животных у нас очень много - канюки, пустельги, совы, аисты, рыси, и их можно не просто содержать, а использовать для размножения и тем самым пополнять природные популяции здоровым, профессионально выращенным молодняком.
Например, сейчас у нас идет программа "Рысь". У нас живут рыси, которых нельзя выпустить в силу их физических данных. Два двухгодовалых котенка у нас на подготовке. Еще года два, и рысят будем выпускать после того, как обучим их охоте. Папа у них без передней лапы, он в свое время попал в капкан.
- Вы говорили, что раньше с деньгами было чуть лучше, а сейчас вы откуда берете средства на содержание центра?
- У нас две пенсии московские хорошие. Мы считаем, что хорошие. У нас были времена, когда не только центру, самим жить было не на что. С пенсией нам не надо что-то дополнительно зарабатывать. А раньше мы еще и должны были работать. Перерабатывали мооко, продавали творог, масло, сметану, выращивали фрукты и овощи, молодняк коз и кроликов, вязали носки и пояса из собачьей шерсти, писали статьи, что мы только ни делали... Сейчас у нас есть один постоянный спонсор. Он закупает в Москве часть кормов, которые нам нужны, и сам же их сюда привозит. Это очень ценно. Есть еще спонсор, который поставляет нам некоторое количество грызунов. Это тоже очень большая помощь.
- А проекты, гранты, программы?
- Несколько раз, еще в начале 2000-х нас, поддерживали международные фонды. Выделялись деньги на корма, строительство вольеров, нам даже купили машину УАЗ, на котором мы могли доставлять из Москвы животных и корма, до этого все это приходилось возить на перекладных – электричка, автобус, а дальше от шоссе 20 километров пешком до нашего Центра. Потом нам подсказали, что можно попробовать собрать деньги на платформе «Планета».
У нас собралось более 30 сов сипух, кого-то принесли люди, кто-то родился в нашем Центре. И вот на «Планете» под программу «Сипуха» мы собрали деньги. Построили вольеры, закупали мышей, чтобы обучать охоте сов. И выпустили на свободу первые 20 птиц. Сейчас мы разводим сипух, выпускаем по 15-20 птиц в год, восстанавливая популяцию этих птиц в Краснодарском крае. Также на "Планете" собрали деньги для издания книги, выпустили ее недавно. В 2020 году мы собрали деньги на большой подготовительный вольер для рысей. И построили не один, а сразу два, поскольку нашлись люди, кто нам второй вольер профинансировал. А на строительство первого деньги пожертвовали 601 человек, вот сколько в нашей стране неравнодушных людей, болеющих за природу, за животных.
Добрых людей много. Когда у нас происходят экстраординарные случаи, морозильник например ломается, или надо кого то откуда-то доставить, проблемы с кормами случаются, мы в группе Реабилитационный центр диких животных "Ромашка" кидаем клич, и люди сразу пересылают средства. Нас все давно знают и помогают нам.
- Как вы узнаете о животных? Как-то отслеживаете? Сарафанное радио?
- С интернетом все стало намного проще. Люди в поиске набирают "реабилитационный центр" и звонят нам. Либо мы даем консультацию, как вырастить, выкормить самим, либо забираем животных. Часто люди и сами с этим справляются, а мы им советами помогаем. Если мы не можем взять, то ищем центр, который этим занимается. Например, волков, медведей мы не принимаем, но знаем к кому можно обратиться за помощью. Нам звонили даже из Мексики, Новой Зеландии. Присылали фотографии, спрашивали, как быть с животными. Конечно, звонят и со всей России, в этом случае мы стараемся найти центр поближе к ним. Есть центры, которые со всей страны собирают, например, зайчат или летучих мышей, стрижей, водоплавающих. Мы со всеми центрами в контакте. Их сейчас более 50 по нашей стране и все они частные, государственных нет.
- А вы всех своих животных помните?
- Мы подготовили и выпустили больше 3000. Это помимо того, сколько их всего было, кто-то выжил, кто-то нет. Всех не упомнишь. Но, конечно, таких зверей, как волки, рыси, помним всех.
- А кто чаще попадает к вам? Пернатые преобладают?
- Да, пернатых больше. Их вообще в природе много, и страдают они больше. Птиц часто подстреливают, они попадают под колеса машин, разбиваются о здания. Птенцы из гнезд, слетки попадают в руки к людям...
- С кем тяжелее работать?
- Смотря, какие птицы и какие звери. Нельзя сказать однозначно. Некоторые покладистые, некоторые наоборот. У нас есть, например, очень покладистая и добрая рысь, а есть птицы, которых просто так в руки не возьмешь. Куничка, у нее был перелом тазобедренного сустава, задняя нога теперь не работает. Но это не значит, что она не бегает по комнате, не сует свой нос во все места! Но, тем не менее, она ласковая и контактная. А вот хорек к нам попал совсем маленьким, слепым. Вот сейчас открыл глаза, и я хочу сказать, что это ужас... Когда вытаскиваем кормить – береги руки! Цепляется мертвой хваткой за все без разбору, как пиявка. Мы его подержим до весны, научим охотиться, а потом выпустим.
- Как-то ощущается благодарность со стороны животных? Возвращаются к вам?
- Да, такое неоднократно случалось. У нас рысь, выпущенная на волю, через некоторое время приводила нам свое потомство. Она уже была совершенно дикая, и к нам не подходила. Но, тем не менее, она помнит, что ее выпустили отсюда, вырастили здесь, эти места она считает своими. И детей своих сюда приводила, котята бегали поодаль, но, как только замечала, что мы их видим, сразу исчезали. У нас дачники любят этих рысей, один раз они увидели, что рысь пришла с большим годовалым котенком - они радовались, как дети. Рыси часто приходят одни или с котятами - естественно, они уже ни к кому не подходят, но и никого не трогают.
Птицы, которых мы выпускали, очень часто гнездятся неподалеку. 13 лет назад выпустили мы журавля, который 4 года жил у нас, и никак не хотел улетать на волю. Теперь он прилетает к нам каждую весну, кружится над нашим центром. Только, к сожалению, так и остался одиноким, пару не образовал. Видимо, они пары в более раннем возрасте образуют, чем в 4 года.
Также беркуты выпущенные прилетали. Пришла выпущенная волчица проведать нас со своим волком: она прошлась по территории, а волк ее ждал, волновался, выл. Вороны у нас были, образовали пару. Все-таки они считают центр своим домом, особенно те, которые жили здесь больше одного года.
- Как изменилась жизнь центра за годы работы?
- С одной стороны – животных стало больше. С другой - появилась возможность за счет помощи людей строить большие хорошие вольеры, в которых идет подготовка животных к выпуску на волю. Если бы кто-то нам помогал финансово постоянно, например, 100 тысяч в месяц, мы бы организовали здесь рай. Животных смогли бы взять больше, а сейчас мы рассчитываем только на свои силы, и на силы нашего одного постоянного спонсора, который нам помогает. Эта женщина финансирует нас уже 7 лет, она никакого отношения не имеет к биологии, она просто любит животных. Сейчас стало немного легче по сравнению с тем, что происходило в конце 1990-х, начале 2000-х годов. Тогда порой не хватало ни кормов, ни стройматериалов, в клетках держали зверей, в больших коробках птиц. В нашем государстве надеяться на что-то нельзя, только на себя. Поэтому и не разводим мы много. Если уйдет последний спонсор, то будет уходить абсолютно вся пенсия, и на себя ничего не останется.
- То есть от государства вообще нет никакой помощи?
- Нет, никакой. На наше государство рассчитывать не приходится. С одной стороны, у нас есть частные центры, а с другой стороны - государство не поддерживает частное. А государственных центров у нас нет – замкнутый круг. Организовать государственный центр в нашей стране очень дорого и проблематично. Центры надо создавать в нескольких областях, надо выделять на это немалые деньги, содержать директора, бухгалтера, специалистов, рабочих. А без денег там работать никто не будет. Когда все сам организовываешь, все зависит только от тебя, ты это на себе тянешь. Зато уж в таком центре точно не будет никаких приписок и хищений, и у животных никто ничего не украдет. Мы работаем на голом энтузиазме, также, как и все другие Центры, вот за рубежом есть поддержка такой работы от государства и развито меценатство.
- Есть ли у вас последователи?
- Последователи есть, другое дело как они смогут жить тут как мы, безвылазно и не имея постоянной заплаты. Дети у нас любят животных, но они просто физически не могут здесь быть постоянно, помогать нам и сидеть без денег. Приезжают на выходные. У нас внучка пошла по нашим стопам - окончила второй курс ветеринарной академии. Если бы тут был центр, и его финансировало государство, внучка бы с радостью приехала сюда помогать и работать. Все упирается в средства, на которые надо жить. Создали мы этот центр, он держится на нас, что будет дальше – даже не знаем. Государство в новый Закон «об ответственном отношении к животным» первоначально даже не внесло понятие «реабилитационные центры», как будто они вообще не существуют, хотя диким животным, пострадавшим от деятельности человека, помогают только они. Мы оказались вне правового поля. Хорошо, что были созданы инициативные группы, и путем огромных усилий они пробили, чтобы в законе прописали, понятие «реабилитационные центры», в которых люди имеют право содержать и помогать диким животным. Хотя и не оговорили, что все они частные.
- Коснулся ли коронавирус работы реабилитационного центра? Как велась работа в нем в режиме самоизоляции?
- Самого центра, к счастью, коронавирус не коснулся, потому что мы далеко от цивилизации находимся. Однако у нас случилась проблема. Мы должны были выпустить сов-сипух в Краснодарском крае и подготовили их еще в марте, но из-за пандемии они до октября месяца просидели у нас. А это занятые вольеры и большие затраты на дополнительные корма.
- Если бы вам предложили переехать в Москву, переехали?
- Что значит предложили бы? Мы же тут не в ссылке и не на пожизненном сроке. У нас есть квартира в Москве, и никто нас тут насильно не удерживает. Но на кого мы бросим свое хозяйство, всех своих питомцев. Да и Москва, в которой мы родились, уже совсем другая, она перестала быть для нас родным городом. Животных любили, и вот это стало нашей жизнью. Работа – наше счастье. Мы вместе уже больше 40 лет, и животные вместе с нами. Честно говоря, у нас прекрасная семья и родители, благо, мой папа жив. Родители всегда нас поддерживали, помогали, они приезжали из Москвы сюда, следили за животными. Они не умели доить, ухаживать за живностью, но всему научились. За это им большое спасибо.
- Кто для вас настоящие герои?
- Может быть, это те, кто из пожара кого-то спасает, из реки кого-то вытянет, нас героями назвать нельзя. Мы занимаемся любимым делом, занимаемся профессией, на которую когда-то учились. То же самое с любой профессией – ты идешь в профессию, какой это героизм? Это твое увлечение, занятие, призвание, ты хотел этим заниматься. Ты должен отдавать этому себя всего. А не идти туда, потому что платят много.
- Какой совет вы можете дать людям, которые прочитают книгу?
- Старайтесь честно исполнять свою миссию на этой Земле. Природа у нас сейчас в запустении. Хотелось бы, чтобы молодое поколение уделяло внимание не только играм в смартфонах, но и наукам, в том числе и биологии. В школах знаний биологии теперь немного дают, а при выборе кружков родители детей лучше отдадут в секцию по танцам, иностранным языкам, например. Поэтому у нас вокруг все «биологами» потом вырастают: и начинают, например, хищных птиц сосисками кормить...
- Благодарят ли вас за вашу деятельность, часто ли пишут в социальных сетях?
- Как ни странно, но да. Мы специально используем наши группы для получения знаний о природе, рассказываем про питомцев, отвечаем на вопросы. У нас много подписчиков. Появились люди, которые начали помогать: кто 500 рублей, кто 100 рублей сбросит, а кто-то и по 5000 рублей на карту присылает на помощь нашим питомцам. Пишут под постами, что интересно нас читать, что узнают много нового и благодарят за нашу деятельность. Это очень-очень радует. Есть отдача!
Ещё больше удивительных историй вы найдете в нашем телеграм-канале «Подвиги обычных людей» https://t.me/podvigi. Подпишитесь ❤️