Если вы видите этот текст, то, должно быть, прочли роман «КАМЕНОТЁСЫ» до конца. Меня зовут Марк Валентайн, и я говорю вам спасибо.
Как всё началось? Идея зародилась за две недели до нового 2020-го года и спонтанно выплеснулась в Главу №1 («Утро»). Писалась она по образу эпизода №1402 мультсериала «Южный парк» и преследовала по большей части цель создания самого отвратительного и непотребного рассказа. На момент написания я не мог предположить, что это непотребство будет иметь продолжение, однако немногочисленные читатели убедили меня писать дальше. Весь первый сезон был экспромтом, я не видел события романа дальше, чем на две главы вперёд, многие нюансы додумывались на ходу. Самой большой загадкой для меня было: какое же событие потрясёт Город N? И только к середине второго сезона общая картина романа стала складываться в цельный сюжет.
Почему это лингво-сериал? Я бы сказал, что это не литература, а, скорее, кинематограф, написанный словами. Начнём с того, что изначально главы имели строгие даты выпуска, выходили друг за другом ежедневно (затем раз в неделю) – как серии некого ТВ-проекта. Стоит отметить сценарный характер повествования (это особенно заметно в первых двух сезонах): я старался быстро развивать события, не использовать классические развернутые литературные приёмы, а принимать во внимание только самые главные детали и доносить их до читателя. Также интересный момент, что многие главы заканчиваются распространённым (особенно для сериалов) кинематографическим манёвром: клиффхэнгером (неожиданная концовка, резкий обрыв повествования).
Но вернёмся непосредственно к процессу написания. Закончив работу над вторым сезоном, я невольно оставил в нём задел на продолжение, и тем самым обрёк себя на создание сезона №3. Я понимал, что роман выходит за рамки, которые я поставил ему изначально (минимум персонажей и локаций), и приобретает размах. Поэтому я обзавёлся редактором – призвал на помощь своего коллегу Амина Триптилина, который не только добровольно согласился править мои логические и прочие ошибки, но и стал советником в построении дальнейшего сюжета. История оформилась в общих чертах в моей голове, но многие детали были неясны, поэтому я построил план глав, чтобы как-то упорядочить процесс написания и иметь концепцию сезона перед глазами.
Все идеи я обсуждал с моим редактором; в частности, он помог мне с рядом моментов, в которых я разбирался недостаточно хорошо. Как правило, когда мы сталкивались с очередной сюжетной дырой, у нас начинался мозговой штурм: это был не столько процесс создания сюжета, сколько разминка для ума, в процессе которой идеи сами рождались в голове. Именно Амину Триптилину обязаны такие персонажи как хозяйка клуба «Синий петух» Катя и ведьма Лиана Розберг. Он убедил меня «влить» их в повествование, и неожиданно для всех эти герои «выстрелили». Из эпизодических они превратились в весомых: благодаря Кате раскрывается Немец как лирический персонаж, а с семейством Розберг (которое не было запланировано вплоть до главы №31 «Пьяная правда») и вовсе напрямую связаны события второй половины четвёртого сезона.
Третий сезон рождался тяжело, поэтому я был серьёзно настроен отказаться от продолжения романа и, по сути, оставить сериал незавершённым. Я взял перерыв и, опять же спонтанно, начал рисовать, что в итоге вылилось в 41 портрет и 2 постера. А потом меня снова убедили вернуться к писательской работе.
Строго говоря, лично я считаю первую половину четвёртого сезона (вплоть до главы №35 «Последний совет» включительно) лучшей частью романа. Почему так получилось – я не знаю. Возможно, я вошёл в раж и поднаторел.
Да, конечно, я не могу сказать, что всецело доволен результатом. Роман претерпел пять больших редакций, однако не стал идеальным. Хочу отметить отдельно, что особое недовольство я испытываю ко второй половине четвертого сезона. Конечно, предшествующие главы хромают в отношении языка повествования, и это не единственный их грех, но в большинстве из них есть жизнь: искренние чувства Вики и Агасфера, почти отцовское отношение Игоря к Леше, вымученная философия Немца или жизнеописание Елисея. Однако, уже в главе №34 «Поместье Розберг» повествование радикально дрогнуло. С началом главы №38 «Финал: Битва за церковь», оно бесповоротно пустилось в «механику и воду», оставив «жизнь» за бортом (та же участь постигла более раннюю главу – «Бойня»). С чем это связано? Возможно, я исписался, может это сопряжено как-то с проблемами в семье, а может я просто устал...
Несмотря на наличие общего плана сезонов №3 и №4, многие моменты писались на ходу. Признаться, некоторые вещи по изначальной задумке должны были выглядеть иначе. Ради интереса приведу примеры первоначальных сюжетных поворотов:
1. Каменотёсы – сначала они не являлись древним Орденом. По задумке, Каменотёсами должны были стать восемь главных персонажей («омерзительная восьмёрка»). Какая-то причина обязана была их объединить; некий случай, тайну о котором, они обязаны были хранить. Дав клятву молчать, они сплотились в братство Каменотёсов, и этот секрет был бы единственной основой нового подпольного общества. Сам роман предполагалось построить на последствиях ситуации, лежащей в основе этого секрета. Сон Игоря в третьей главе был не более чем совпадением. Именно Сурнин, опираясь на это сновидение, должен был предложить название для их тайной ячейки.
2. Была идея развить любовную линию между Лёшей и кем-то из «восьмёрки». Довольно быстро, эту мысль пришлось отбросить, т.к. она нарушала подачу взаимосвязей персонажей и мешала раскрытию героев в нужной для повествования плоскости.
3. Отец Арсений изначально задумывался как главный антагонист романа (аналог отца Кирилла).
4. Елисей должен был умереть в главе «Район №6». Предполагалось, что он станет жертвой маньяка Епифана Землицкого. Во время бегства из старой автомастерской заика погибал, а Юра Кувалдин и Паша Леухов не имели возможности его спасти.
5. Предполагалось, что доктор Павловский перейдёт на сторону Пахома и на кладбище Саджиотова развернёт новую операционную. Именно там Немец должен был найти Иммунитета и спасти его до того, как тот станет «бесстрашным животным».
6. Иммунитет не должен был попасть в аварию после событий на мясокомбинате. Тогда Сабиров в тайне от начальства распорядился бы поместить его на содержание в Цитадель Зла, дабы уберечь от Егошина, который всенепременно выдал бы Шишкаревича его старшему брату. Если бы этот ход остался в повествовании, то такой поворот лучше объяснял логику Немца, который привёл Сергея Александровича в дом Игоря. С одной стороны, Немец действительно хотел выдать Иммунитета в обмен на собственную жизнь, с другой, понимая, что тот находится в невменяемом состоянии, он рассчитывал натравить его на старшего брата, а пользуясь суматохой улизнуть.
7. В главе «Гори ясно» вместо стадии смирения Игорь должен был быть обуян гневом потери. После невольного Лёшиного надругательства над любимым ковром Сурнина, Игорь терял контроль и обличал Лёшу, а потом затеивал драку с Немцем – виновником многих событий.
8. Ещё во время написания третьего сезона предполагалось завершить роман общим собранием на пепелище Цитадели в последней главе. Все новоявленные Каменотёсы (от Шебра и Миаса до Четырёхлистника и Леухова) должны были участвовать в заключительной сцене. В том числе там должен был присутствовать отец Арсений (по изначальной задумке он оставался жив после событий финальной битвы). Однако, в конечной версии романа «последний общий сбор» произошёл на похоронах священника, которые сыграли роль объединяющего фактора.
Чем дальше развивался роман, тем больше мелочей приходилось принимать во внимание. Чтобы описать создание Ордена Каменотёсов пришлось брать исторические справки, для правдоподобного описания работы следственных и правоохранительных структур понадобились консультации специалистов и изучение законов, медицинский вопрос в романе – тоже требовал исследования. Хотя, я не сомневаюсь, что знающие люди найдут к чему придраться.
Отдельного внимания заслуживает присутствие массовой культуры, наличие определённых отсылок или, я бы даже сказал, «пасхалок». В романе достаточно много упоминаний или даже цитирований элементов культуры и искусства как словами героев, так и голосом автора. Более того, некоторые реплики позаимствованы, либо позаимствованы с искажением, а порой и вовсе доходит до обыгрывания целых сцен (момент, когда Лёша и Гинзбург приходят к Агасферу – отсылка к фильму «Мстители: Конец игры», когда герои являются к Тони Старку за помощью; пробуждение Пахомом демона Арея в музее заимствовано из «Хеллбоя», где Распутин (опять же!) призывает в наш мир ангела смерти Самаэля).
Если вспомнить всё, что было упомянуто в романе и попытаться упорядочить, то список будет примерно такой:
– Музыка: Dim Kot, Little Big, Владимир Высоцкий, Аффинаж;
– Кино: «Шоссе в никуда», «Джей и молчаливый Боб», «Игра престолов», «Большой Лебовски», «Мстители», «Секретные материалы», «Южный Парк», «Хеллбой», «Пила», «Леон», «Омерзительная восьмёрка», «Ночной дозор», «Зелёный слоник», «Джиперс Криперс», «Форсаж», «Бесславные ублюдки», «Парк Юрского периода», «Чужой», «Аэлита: Боевой ангел»;
– Литература: «Властелин Колец», Библия и ряд религиозных книг, «Гонка со временем», «Лука Мудищев», «Франкенштейн», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Собачье сердце»;
– Компьютерные игры: Silent Hill, Bioshock;
– Личности: Райан Гослинг, Мартин Лютер, Антуан де Сент-Экзюпери, Остап Бендер, Джокер, Битлджус, Мармок, Ван Хельсинг, Вин Дизель, Джейсон Стэйтем, Брюс Уиллис, Энди Уорхол, Минас, Гордон Фримен, Герасим, Пол Маккартни, Дэвид Кэррадайн, Рэмбо.
Отдельно стоить отметить, что в основе Себастьяна Шульца, основателя Ордена Каменотёсов, лежит реальный человек – святой Марин (каменщик, христианин, основатель государства Сан-Марино).
Но, всё же, о чём они – «КАМЕНОТЁСЫ»?
В романе можно искать много смыслов и символов.
Магия чисел: 6 лет назад Немец приехал в город, 6 лет назад Иммунитет лечился в психбольнице, 6 недель назад Немец украл деньги, в белом коридоре было 6 дверей, в поместье Розберг – 6 колонн, Катя требовала у Немца 633 тысячи (6 и 3+3).
Магия цвета: цвет крови (красная комната, красные глаза Бельфегора, красная Луна в видении Сабирова, красная «восьмёрка» Воробьёвой, красные занавески секс-шопа). Всё это как бы предупреждает или даже откровенно кричит…
Дихотомия немцев и евреев? Аллюзия на прогнивший капиталистический мир? Карикатура современной власти и правоохранительных органов? Многомиллионный фармацевтический бизнес, который работает на свой кошелёк больше чем на здоровье населения? Проблема тайных обществ, которые дёргают за ниточки? Фатализм и неотвратимость? Есть ли это там? Может быть. Решайте сами.
Могу сказать точно: чего там нет, так это пропаганды однополой любви. Гомосексуализм, как явление, в романе представлен «постфактум». Это есть нечто нейтральное: ни добро, ни зло. Оно просто существует и показано как что-то ненормальное, но естественное. Не стоит зацикливать на этом внимание. Персонажи-геи, как и все манипуляции, связанные с их ориентацией, были введены в повествование в основном с юмористической целью.
Две главных темы лейтмотивом проходят через это произведение: человеческий страх и человеческие пороки. Начнём с персонажей и их страхов.
Несмотря на разнообразие героев, ключевых персонажей восемь: Алексей Туманный, Дмитрий Бабински, Александр Шишкаревич, Юрий Кувалдин, Антон Пегасов, Роман Хард, Игорь Сурнин и Агасфер Левентис. Каждый из них имеет страх за исключением Кувалдина.
Юра – персонаж идеализированный и эталонный. Он бесстрашен во всех смыслах. Он не ведает, что такое страх, он всегда готов к борьбе. На нём нет даже тени испуга. В сложной ситуации он спокойно может заснуть, потому что знает, что страх и отрицательные эмоции, порождаемые им, ослабляют, а сон, наоборот, восстанавливает силы, ресурс которых небезграничен даже у бывшего спецназовца. Он прагматик и моралист.
Лёша – этот молодой парень труслив по собственной неопытности. Но, всё же среди мелких страхов есть один выдающийся: боязнь признаться всем (в частности, своему отцу) в своей нетрадиционной ориентации.
Немец – его поверхностный страх: это больницы. Чтобы спасти друзей он преодолевает и его, но главный ужас в его запутанной душе – прослыть трусом и ничтожеством. В «исповеди» перед отцом Арсением он признаётся в этом, вступая в противостояние «нигилиста и католика».
Рома – боится потерять друзей, остаться один. Он сам по себе беззащитен. В одиночестве он слаб.
Антон – с Хардом они почти единое целое. Ровно сколько Рома значит для Антона, столько Антон значит для Ромы. Утратить своего лучшего друга – наибольшая опасность для ДимПса.
Иммунитет – страшится доктора Павловского, который, в свою очередь, символизирует страх в романе. Опять же стоит отметить, что несмотря ни на что, страх – это человеческая эмоция. Отказаться от неё – добровольный выбор, постепенный и ответственный, своего рода осознанная эволюция. Это борьба с самим собой. Но недопустимо «удалять страх хирургическим путём», как паразита: в случае с Шишкаревичем это привело к рождению зверя.
Игорь боится прошлого, но при этом, как мазохист, держится за него: клянёт себя за былые ошибки, скучает по волосам, хранит старый ковёр его жены, да и вообще не желает идти вперёд. Он застрял в прошлом, в воспоминаниях, которые его отягощают. Цитадель Зла, так броско названная Немцем, по сути является «складом» его жизни. И чтобы освободиться, ему приходится утратить всё.
Агасфер и Вика – это своего рода двойной персонаж с общим страхом – страхом собственной любви друг к другу.
Остальные герои по большей части являются механизмами для развития сюжета. Но стоит отдельно отметить Елисея, отца Арсения и Диму Витвинова.
Елисей – ещё один яркий пример проявления страха. Парень, которому досталось от жизни ввиду его болезни, больше всего пострадал от собственного брата. Комплексы породили боязнь: это распространённый случай для реального мира.
Отец Арсений – персонаж больше символический. Он выступает катализатором процесса, внезапно появляется в нужный момент (как подобает адепту тайного Ордена) и направляет героев. Здесь можно провести параллель с религией, тема которой поднимается в романе несколько раз: в такой интерпретации священник является ведущим звеном на пути к победе духа. Однако в романе нет религиозной пропаганды или даже открытого одобрения божественного начала мира, кроме как со стороны персонажей-католиков. Я как автор придерживаюсь позиции атеизма, а религия в данном случае – всего лишь частный пример опоры в войне за собственную душу.
За основу Димы Витвинова был взят Кастанедовский Дон Хуан. Постигший мудрость мира и освобождённый от страха он даёт героям подсказки, но сам не принимает участие в этой борьбе. Витвинов – это «неугодный миру архаизм». Он уже обрёл то, на что остальные только взяли ориентир, он не является частью мира людей, пребывая в неком подобии «личностной нирваны».
Что касается человеческих пороков: Бельфегор есть олицетворение жадности, лени и похоти – самых актуальных грехов современного мира. Пока человечество не сможет их победить, оно не шагнёт на новую ступень эволюции. Победа над демоном и разрушение секс-шопа символизируют очищение и перерождение всего города. Новую жизнь.
Именно поэтому Немец в конце уезжает. Этот неприкаянный не может существовать в «идеальном» мире. Освободившись от собственных страхов, он не постиг покой, поэтому отправляется в «большой мир» выстраивать новую жизнь. Проводником в «реальность» служит персонаж, косвенно входящий в «свиту» Немца (наравне с неким Захарычем и соседом Михалычем) – Ильич. Он, как древнегреческий Харон, переправляет души «на другую сторону». Подобная интерпретация придаёт новый, мистический, даже притчеобразный смысл городу N, подчёркивая его призрачность и нереальность. Город N– это мираж вне времени, в котором прошлое встречается с настоящим, а факт с легендой.
Заканчивается роман словами из песни группы Аффинаж. «В Содоме снова снегопад, в Гоморре снова льют дожди»: Содом и Гоморра – это наш мир. Мир, в котором предстоит нам жить. Мир, в котором добровольно остался Немец. Мир, который «потерян навсегда» до тех пор, пока мы не победим своего Бельфегора.
P.S. «Каменотёсы» – роман-гротеск. Это саркастический фьюжн, в котором переплетены драма, комедия, чернуха, треш, мелодрама, приключения, мистика и магический реализм. Преследуя в том числе важные смыслы и имея глубокий подтекст, этот лингво-сериал прежде всего базируется на элементах пародии и сатиры, а для «особо посвященных» открывает новые иронические горизонты.
