Юля уже открыла рот, чтобы закричать, что всё неправда и не так дело было, но промолчала. Впервые ей даже стало интересно, как далеко зайдёт эта женщина. И как поведёт себя её мама? Это даже важнее того, что ещё про неё наплетёт свекровь.
- А потом накричала на меня и выставила. А что я сказала такого? Я же просто поинтересовалась, где они заказали такую интересную мебель на кухню…
Юля не сдержала смешок. Мама, слушавшая Эльвиру Григорьевну внимательно и даже с сочувственным выражением лица, бросила на дочь быстрый взгляд. Юлька удивилась, когда заметила, что в нём нет ни капли укоризны, напротив, мама украдкой ей подмигнула. С сердца упал камень.
Нажаловавшись, свекровь с чувством выполненного долга отправилась за Артёмом в садик, а мама повернулась к Юле:
- Она врёт?
- Как ты поняла?
- Ты и раздражительность? Это кем нужно быть, чтобы довести тебя до такого состояния? Да, ты можешь легко из равновесия выйти, заплакать, засмеяться, загрустить резко или развеселится. Но чтобы кто-то назвал тебя раздражительной? Нет, это странно.
- Она мне жить не даёт, – пожаловалась Юля. – Сейчас начала какую-то извращённую версию тебе рассказывать, а я хотела просто сквозь землю провалиться! Думала, ты ей поверишь.
Мама быстро обняла Юлю, прижала к себе и произнесла:
- Ты моя дочь и я всегда на твоей стороне! Кто бы и что о тебе ни говорил. Мы с тобой отдалились друг от друга. И дело не только в том, что живём далеко друг от друга. Я, наверное, неправильно себя повела, когда у тебя подростковый возраст начался. Мне показалось самым правильным не трогать тебя и оставить в покое. Между нами появилась трещина, которая с каждым годом росла, росла и превратилась в настоящую пропасть. И теперь я вижу, что это не мои домыслы, раз дочь думает, что я послушаю не её, а какую-то чужую тётку.
- Не говори так! – воскликнула Юля, хоть в глубине души и была с ней согласна. Сейчас всё было неважно. Мама рядом и так, оказывается, хорошо с ней! Так её не хватало! От неё же веет теплом, спокойствием, уютом. Как она могла отгородить себя от общения с ней?
- Расскажи мне лучше, что у вас с Вадимом происходит?
- А что происходит? Ничего.
- По глазам твоим вижу, обманываешь меня. Конечно, мы могли бы остаться в твоей квартире, понаблюдать за твоим мужем… Но мы так мало знакомы, что оставаться после возвращения твоих с отдыха нам показалось некомфортным. А при редких встречах немного заметишь. Вот, например, вчера Вадим пришёл, пока мы с папой тут ещё сидели, и ты как-то при виде него заметно взгрустнула. Словно видеть его не хотела.
Юлька помолчала. Как рассказать, что происходит, если она и сама не знала? В бреду ей впервые захотелось уйти. Она горела и хотелось с разбега прыгнуть в воду, заплыть куда-нибудь подальше, найти остров и остаться там. Отгородится от разочарований, обиды и боли. Но стоило её очнуться, Вадим был рядом. Он снова внимателен, заботлив и нежен. Сейчас их ссора казалась какой-то глупостью! С кем не бывает? У них сын. Семья. Однако осадок после больного бреда всё равно остался. Почему в воспалённом сознании она видела Вадима с Мариной? Не с той девушкой из клуба во Вьетнаме, а именно с Мариной? Годы прошли, а боль от предательства нет. И не пройдёт. Каким бы Вадим ни был мужем, Юля понимала, что никогда не сможет ему доверять. И как объяснить это родителям? Никак. Есть вещи, говорить о которых просто не хотелось.
Переведя взгляд на маму, Юлька внутренне сжалась. Она не знала, что ей сказать, как остановить уже начатый откровенный разговор. Как объяснить маме, что у неё всё хорошо, когда она, такая внимательная, уже поняла, что не всё в порядке в семье дочери? Только сейчас Юля в полной мере осознала, что если расскажет маме всю историю их взаимоотношений с Вадимом, то та ужаснётся.
«Исчезал, изменял мне, – подумала Юлька, комкая в руках больничное одеяло. – Мама не поймёт… никто не поймёт, что он мне всё равно был нужен! И так же никто не поймёт, что я уехала бы в Германию, если бы не оказалась беременной. Чтобы избавиться от потребности в Ваде, как в воздухе! Со стороны, наверное, всё глупо выглядит. А, плевать! Пусть выглядит! Пусть говорят что хотят! Можно подумать, у всех вокруг всё так идеально, чтобы судить о моей жизни!»
И она уже было приоткрыла рот, посмотрела на маму, но та ласково приобняла её и мягко сказала:
- Не хочешь говорить, не говори. Ты долго молчишь. Я вижу муку на твоём лице. Возможно, ты не готова поделится со мной всей правдой.
Юлька моргнула, а потом жалобно протянула:
- Мам, когда ты у меня стала такая?
- Какая?
- Понимающая.
В ответ мама рассмеялась, потом вытерла слёзы и ответила:
- Возраст. И не подумай, что с годами я стала какой-то мудрой! Пришло осознание, что с возрастом мудрее становятся только те, кто имел к этому предрасположенность. Остальные… Я к этим остальным и отношусь. Мы с папой по тебе соскучились. И не хотим, чтобы ты от нас окончательно отдалилась. Ты не представляешь, с каким сердцем я села в самолёт!
- Ты же никогда не летала, потому что боишься! – удивилась Юля.
- А что делать, когда ты трубку не берёшь? И почему у нас до сих пор нет номера Вадика? Мы это уже исправили. Мне так страшно думать, что с тобой могло случиться непоправимое!
Мама отвернулась, а Юлька, словно её глаза – это рентген, видела, как на её глаза навернулись слёзы. Немного успокоившись, мама снова повернулась к ней лицом, и продолжила:
- Как-то мы мало общаемся. Я всегда была слишком категоричной хоть и старалась на тебя не давить, но совсем без давления не получилось. В общем, захочешь поговорить, только позвони! Мы тебя судить не будем. И чтобы я не говорила про семью, если ты сочтёшь, что в браке больше не можешь, мы поймём. И примем любое твоё решение.
Юлька закрыла глаза, откинулась на подушки и пробормотала:
- Не знаю, мама, что происходит. Я люблю Вадима… Наверное. Просто… Он уехал, а я думала в основном об Артёмке. Как он, поел ли, по погоде ли одет? Не грустит ли? И скучала по нему страшно. Даже Вадим на второй план отошёл. Тем более, перед их отъездом мы поругались. Даже так: они улетели, потому что мы поругались. Всё с этой Эльвиры Жабовны началось! Да не суть… Зачем тебе в это окунаться? Все улетели, Лунтик заболел, я так сильно заболела… Вы все ко мне прилетели. Мне, мам, страшно было. Что я одна.
- Да, одиночество – это страшно, – согласилась мама.
- Сейчас все здесь. И Вадим такой милый, просто идеальный. Но я не могу забыть, как он разговаривал со мной перед отъездом! Как он попросил меня ему даже не звонить! Я… я… я вроде иду на поправку, а внутри ужас появился, что я могла умереть в собственной кровати только потому, что не могла встать и взять телефон в руки!
Мама погладила её по голове и всё же заплакала.
- Ты чего? – испугалась Юлька.
- Да представила, что ты пережила! Я никогда так не болела, чтобы даже встать не могла. И никогда не болела в одиночестве. Твой папа всегда рядом был. И воды принесёт, и таблетки, и бульон сварит. Помню, ты маленькая была, а у нас денег совсем не было, и я некстати заболела. Так он мне где-то апельсинов нашёл, купил. Спрашиваю на какие деньги? А это папа твой по соседям прошёлся, позанимал по мелочи.
Теперь и Юльке на глаза навернулись слёзы. Она слушала и чувствовала, как сжимается сердце. Да, Вадиму легче. У него есть деньги. За эти деньги можно устроить жену в эту хорошую, удобную, современную палату, с врачами, которые приходят к ней по 2-3 раза в день, с кнопкой вызова медперсонала, если ей станет хуже или чего-нибудь захочется. Получилось ли у него быть внимательным и заботливым, если бы не было столько денег? «Правду говорят, не в деньгах счастье, – подумала Юлька. – Время, только время и, пожалуй, трудности показывают, кто есть кто. Но кто Вадик? Он не прилетел сразу, как я только не взяла трубку. И даже когда родители сообщили о моей болезни, не поверил. Разве так должен вести себя муж?»
Чувство собственной ненужности и никчёмности нахлынуло на неё. На душе скребли кошки.
- Всё так сложно!.. – Юлька закашлялась. Ей стало тяжело дышать. Так иногда было с тех пор, как она пришла в себя. Откашлявшись и успокоившись, она продолжила: – Сначала Лунтик, следом за ним я… И это в тот момент, когда мы остались одни! Мне кажется, это какой-то злой знак. Злой рок или проклятие! Или… Не сочти это бредом, но словно это какой-то жизненный урок, который я так и не усвоила.
- Тебя выпишут. Через неделю максимум. И ты будешь жить, как прежде. У всех бывают сложные периоды. А вам с Вадимом вместо того, чтобы отдыхать порознь, нужно было, наоборот, устроить новый медовый месяц!
- А Артём? Бросить его?
- Бабушки и дедушки на что? – улыбнулась мама. – В этом году вы к нам его даже не привезли. А могли бы. Закинули бы к нам внука, а сами махнули куда-нибудь в райское местечко для влюблённых! Может, вспомнили бы, что вы любите друг друга. В этой вашей Москве жизнь такая суетливая, тут себя-то позабыть недолго!
Юля натянуто улыбнулась. Она могла предложить такой вариант, но знала, что Вадим придумает тысячу поводов, чтобы никуда не лететь, и первый – что он занят. Или согласится, но вместо медового месяца, они будут проводить время отдельно – она на пляже, а он в номере за компьютером.
***
2016 год
- Нашла неплохую квартиру, – сказала Юля, листая ленту объявлений в телефоне. – Вот, посмотри. Только это не Москва, а Жуковский, зато по цене подходящая.
- Да, но ремонт в ней делать придётся нехилый, – кивнул Вадим и задумался, листая фотографии. – Вариант действительно хороший! Как они и хотели, три комнаты, все непроходные. Потолки высокие, два балкона. Даже мне нравится. Упускать такой вариант не хочется.
- Ох, чувствую, мама с папой прилететь не успеют, как её купят…
- Можно сделать так: я куплю квартиру, мы сделаем ремонт, а твои родители пока неспешно продадут свою недвижимость и приедут на всё готовое? Иначе им у нас жить придётся и без конца за МКАД мотаться!
Юля поджала губы. И чем ему её родители помешали? Заботой в голосе Вадима и не пахло. Обсуждение вопроса о переезде родителей шло давно, и Вадя уже много раз намекал, что лучше бы, чтобы дорогие тесть с тёщей на время решения бюрократических вопросов жили отдельно.
- Сейчас зима, чего им мотаться? Так, если купим квартиру сейчас, то месяца 2-3 в ней будет идти ремонт, так? Ну вот, в апреле-мае переедут.
- Я им предложу твой вариант, – сухо сказала Юлька. Она молча встала, убрала посуду со стола и отправилась в мастерскую. После болезни она долго восстанавливалась. Как ей объяснили в клиники, она поступила к ним уже в критическом состоянии. Мамины прогнозы, что её скоро выпишут, не оправдались, и Юлька провалялась в больнице больше месяца. Но по-настоящему здоровой она ощутила себя полгода назад, когда, поднявшись по лестнице на третий этаж, Юля не ощутила одышки.
За время своей длительной болезн, она решила, что больше не может жить без дела всей своей жизни. Вадя неожиданно её понял и купил новую квартиру, на этот раз четырёхкомнатную. Теперь у неё была мастерская, с большим балконом и панорамными стёклами. Закрываясь в своём крошечном мирке, она могла побыть наедине с собой. Может, благодаря этому они больше не ссорились.
С Эльвирой Григорьевной Юлька тоже старалась больше не взаимодействовать. Стоило той внезапно прийти к ним в гости, как она закрывалась у себя и не выходила, пока женщина у них в гостях. Иногда всё же приходилось с ней сталкиваться и терпеть упрёки, стиснув зубы.
Когда родители решили переехать ближе к дочери и внуку, она горячо поддержала эту идею. И уже полгода они выбирали недвижимость. Получалось, что дом, который родители строили много лет, и квартирка стоили меньше, чем хорошая квартира в Москве. Но если смотреть за МКАД, вариантов становилось больше.
Юля подошла к стене и взяла припрятанный от посторонних взглядов холст. Она специально заваливала эту картину другими холстами, чтобы никто её не видел.
- Ярость, – прошептала она. Картина не была завершена. Каждый раз, испытывая гнев, она брала кисть и что-то сюда добавляла.
Юлька не простила Вадима за то, что он бросил её и спокойно уехал отдыхать. И при этом она не могла сказать, что остыла к нему настолько, чтобы взять Артёма за руку и уйти. Иногда она даже чувствовала себя счастливой. Теперь это были редкие минуты просветления. Тем более что появилась в жизни ещё одна неприятность.
Артём изменился. Пока она болела, он больше времени проводил с отцом. Произошла какая-то трансформация его сознания, что мама отошла на второй план. Юлька смотрела на него и видела младенца, которого вынесла на собственных руках из роддома. И этому младенцу скоро должно исполниться пять лет! Только теперь вместо:
- Мама!
И:
- Мама, пойдём поиграем! – по квартире разносится его весёлый голос, бесконечно зовущий Вадима:
- Папа, а пойдём… Папа, а давай… Папа, папа, папа…
И Вадим, всегда прячущийся от семьи в кабинете, шёл с ним играть, смотреть мультики, гулять. Юле бы порадоваться тому, какой отец из него хороший получился, но вместо этого ей казалось, что у неё отнимают сына. Она отдалялась от Вади, а он, словно чувствуя это, сближался с сыном.
Как будто специально, чтобы она не ушла. Или, наоборот, ушла, но одна.
Продолжение 👇 Спасибо вам за ваши лайки и комментарии!