В этом году исполнилось 60 лет фильму Теодора Вульфовича "Улица Ньютона дом 1" - кинопродукту эпохи оттепели, 1963 года рождения, мало кем понятому в своё время, а теперь и вообще всеми забытому. Это был дебют Эдуарда Радзинского как кинодраматурга и первый самостоятельный фильм Вульфовича. Пьеса "Вам 22, старики!" Радзинского была полностью переработана Вульфовичем для кинополотна.
Теодор Вульфович до этого снимал фильмы вместе с Никитой Курихиным, и эта пара режиссёров, ровесников, прошедших войну солдатами, была очень органична. Высшей точкой их со-творчества стал фильм мирового уровня "Последний дюйм". Авторы набрали целую корзинку дипломов и премий за эту мастерскую экранизацию. Но вот пробил час и режиссёры разбежались каждый своей дорогой.
Н. Курихин снял ещё несколько великолепных фильмов и погиб во цвете лет в автокатастрофе. Т. Вульфович, имея свой неповторимый почерк, стал снимать совсем иное от стиля своего друга кино. Внутри его жил яркий комедиограф, которому так и не дали разойтись на полную катушку. Хотя в "Крепком орешке", Вульфович от души блеснул юмором. Бурлеска в комедии было столько, что "Орешек" сразу положили на полку. Разве можно было снимать комедию о Великой отечественной войне - решили наверху. Подобная участь была и с "Женей, Женечкой и Катюшей" В. Мотыля. Дальше Вульфович снимал добропорядочные фильмы, к которым было трудно придраться цензуре.
Живым бурлеском наполнен и фильм "Улица Ньютона дом 1". Здесь режиссёр отвязался, стал шалить и импровизировать. И это часто шло вразрез со сценарием о серьёзной физической науке.
Обычный зритель недоумевал - о чём это кино? Вроде бы - про физиков, вроде бы - про любовь, вроде бы - про рыбнадзор. Сценарий был сырой, Э. Радзинский ещё только делал первые шаги в этом жанре. И Т. Вульфовичу пришлось стать соавтором сценария, и местами он совсем серьёзность урезал, сгущая сюжет до откровенного фарса.
В фильме несметное количество поворотов судьбы безбашенного молодого учёного. Главного героя - Тимофея Сувернева - зритель если и понимал, то с большим трудом. Он весь состоит из парадоксов и больше похож на сумасшедшего, чем на целеустремлённого, одержимого идеей гения, этакого Ломоносова, рождённого на острове Тюлений. Он трясёт всё окружение как грушу, вышибая дух из друзей, педагогов, браконьеров, любимой женщины...
Интересная была идея Вульфовича доверить две главные роли в фильме непрофессиональным актёрам. Роль Сувернева сыграл оператор и в будущем знаменитый режиссёр Ю. Ильенко, роль его друга и антагониста сыграл будущий режиссёр, автор "Острова сокровищ" - Е. Фридман. Помимо этого Вульфович протащил в фильм ещё целую толпу неартистов. В фильме ярко засветились молодые Ю. Ким и Ю. Коваль с гитарами и песнопениями, скульптор и художник-авангардист Николай Силис, сыгравший браконьера и т.д.
Удивительно, что в картине совершенно крохотные роли играют знаменитые Р. Быков, З. Гердт, Б. Рыжухин, С. Никоненко, красавица В. Малявина, Ф. Никитин, и даже Леонид Быков, который не произносит слов.
Дебютировал в кино в фильме Виталий Соломин. Он сыграл представителя лириков, который держит бой с физиками. Но проигрывает... Физиков куда больше в кадре. Правда герой Соломина отрывается в чтении стихов у памятника Маяковскому.
Главный герой говорит в кадре голосом Кирилла Лаврова. В конце концов после просмотра вообще забываешь про Ильенко, а видишь в кадре Лаврова с его узнаваемым голосом. Соломин и Никоненко тоже говорят чужими голосами. Смешная сцена где герой Никоненко кричит: "Гражданин, вы забыли мелочь", а дальше все прохожие кто идут по улице Горького, по цепочке начинают повторять эту фразу, и голос с просьбой движется так почти до стен Кремля.
Очень хороша в фильме исполнительница главной женской роли Л. Кадочникова. Как раз накануне она получила болезненный отказ от С. Бондарчука и лишилась роли Наташи Ростовой, хотя долго являлась первой претенденткой на неё. И приглашение на роль библиотекарши Ларисы пришло как нельзя кстати. Актриса с глазищами как фонари, легкая как эльф, влюбившая в себя двух главных героев, пожалуй самая удачная находка режиссёра для фильма.
Хотя именно её в фильме больше всего и жаль, ибо в итоге она как женщина осталась у разбитого корыта. Карьериста Гальцова она бросила ради его друга Тимофея, за которого вышла замуж и уехала с ним в деревню на остров. Но в итоге одурела от деревенской жизни и женой для гения не сумела стать. Печальная финальная сцена когда Сувернев с хромающим институтским другом идёт по ленинским горам и не узнаёт свою супругу сидящую на лавочке. Гению кроме его формул и координат не нужен никто.
Вообще Ломоносов с Тюленьего острова в фильме откалывает такое количество малопонятных для окружения номеров, что диву даёшься. Сувернев настолько любит себя и не любит никого вокруг, что даже тошно. Отсюда к герою совсем не рождается ответная любовь зрителей.
Дружба с холённым москвичом Гальцовым начинается с драки. Бьются герои из-за девушки. Эту драку Вульфович снял в настоящем стиле немого кино. Удары Сувернев наносит какие-то комические, при этом катается кубарем по земле, пролетая мимо партнёра. Просто какие-то чаплинские трюки исполняют герои не нанеся друг друг и грамма вреда. В следующей сцене - они уже закадычные друзья, которые выиграли студенческую медаль, с претензией на большое научное открытие. Когда произошло их примирение - так и осталось неясно.
Позже на вечеринке Сувернев, предварительно облив словесными помоями свою возлюбленную, видно чтоб пуще любила, откровенно гадит в душу почти каждому кто там собрался, а саму медаль пытается запустить в космос кидая её и крича, что всё это не сущее и его недостойное.
После герой фильма натурально совращает милиционера, заставляя его играть в футбол теннисным мячиком, конфискованным у детей, тем самым нарушая все субординации между властью при исполнении и гражданами. Милиционер вообще очень странный. После того как Сувернев облил его словесными помоями, он ведётся на ход его мыслей и подсказывает ему наличие в природе пятой координаты. Ну не милиционер, а просто какая-то инкарнация Евклида!
Тут Сувернева шибануло по его учёной голове этой пятой координатой, и он понял, что их учёная работа - ложь. Он вызывает на разговор Гальцова и говорит ему, что они должны отречься от своего лже-открытия на учёном совете и засесть за переработку данных. Гальцов как прагматик рассуждает по-иному, мол давай пока защитимся, даже если мы и совершили ошибку, получим статус, а потом будем работать над его исправлением. Тогда Сувернев не приходит на начало защиты. Гальцов защитает их детище в одиночку. Но в самый разгар защиты на учёном совете в институт влетает Сувернев, срывает со стены огнетушитель и бегая по залу заливает пожарной пеной друга и почти всех кто ему встретился на пути. Поступок в стиле панка на рок-концерте, который тянул явно на 15 суток, если не побольше.
После этого Суверневу остаётся только бежать в глушь, подальше от позора. Он бежит на родной остров. Но бежит не один, а прихватив с собой, замученную любовью Ларису. И городская, элитарная девушка, этакое небесное создание, едет за ним в глушь, в дом без удобств, где бродят волки и дикие звери.
Дальше идёт сцена деревенской свадьбы героев. Это чистый бурлеск от А до Я. Где на балалайке и баяне наяривают деревенский джаз имени Моисея Вайнберга, автора музыки к фильму.
Сувернев наконец становится тем кем ему было определено кармой по жизни, которую он нарушил, уехав Ломоносовым в Москву, - мотористом местного островного Рыбнадзора. Просто до слёз органичен Сувернев в роли работника Рыбнадзора, который ловко ловит браконьеров и лупит их веслом по спине.
Жутко смешная сцена где два матёрых браконьера в исполнении Ролана Быкова и авангардиста Силиса попадают под зоркое око бывшего учёного, а ныне борца с расхитителями социалистической собственности. Режиссёр снял сцену избиения Суверневым Силиса гениально. Сувернев методично бьёт браконьера, а всё это отражается в глазах и изменении мимики на лице у Быкова. Сама сцена избиения не показана, лишь слышны хлопки, но лицо Быкова нам нарисовало всю сцену в лучшем виде.
Дальше идёт не менее гениальная сцена как бабы встречают лодки стоя на крыше своих домов. Видно старая островная традиция так встречать мужчин. Это же делает и мимикрирующая под деревенщину Лариса.
Весь фильм Сувернев как Ленин на коленке пишет и пишет свои формулы. Пишет в консерватории, пишет на острове. Лариса устаёт от деревенских реалий и эльфом улетает в Москву к своей естественной жизни. А Сувернев заканчивает работу один в деревне, делает очередное научное открытие и возвращается в Москву брать реванш, собирается восстанавливаться в институте. Чем окончится мытарство гения-одиночки непонятно. Кино на этом заканчивается, оставляя вопрос судьбы героя открытым.
Фильм в показе особого успеха не имел. Зрители уходили из кинотеатров не дожидаясь конца. Критика фильм тоже не приняла. Критике не понравились дикость и откровенное хамство Тимофея и то, что его имя сокращали на иностранный манер до Тима, романтические эпизоды критика посчитала бестактными, деревенскую свадьбу чрезмерно пьяной и разгульной. Много было нареканий и к чисто диссидентской студенческой пирушке с Ю. Кимом, и к исполнению подпольной песни физиков "Дубинушка".
Не понравились критике идеи что, наука - это вечный голод мысли, и что науку творят одиночки. В стране коллективного труда такое быть не должно.
При этом особо фильм не подвергся цензуре. Разве что вырезали Евтушенко у памятника Маяковского, читающего свои революционные стихи.
Хотя операторская работа Виктора Карасёва и Николая Жилина была оценена высоко. И правда, картинка фильма великолепна. Особенно хороша красавица Москва, с её удивительным колоритом оттепельного времени, с политыми улицами и заросшей деревьями улицей Горького.
Во время съёмок у Юрия Ильенко и Ларисы Кадочниковой произошёл настоящий роман. Он, в отличии от их картинных героев, был удачным. Они поженились, и Ильенко увёз Ларису на Украину, где они сразу приступили работать с С. Параджановым в "Тени забытых предков". Юрий шикарно снял фильм как оператор, а Лариса сыграла у Параджанова главную роль. И после Ю. Ильенко продолжал наслаждаться красотой своей жены в своих режиссёрских работах, которые принесли ему славу.
"Улица Ньютона дом 1" так и не стала главным символом оттепели, хотя многое к этому было предрасполагало. Этот фильм не стал всенародно любимым, во многом уступив "Я шагаю по Москве", "Заставе Ильича" и другим фильмам своего времени.
Все свои творческие находки с этой картины Теодор Вульфович перенёс в "Крепкий орешек". Там он оторвался по-полной, пошалив кинематографически на славу. Жалко, что дальше этот ключ режиссёру развить не дали. Ибо всё чтобы не снял тогда режиссёр в подобном ключе пошло бы на полку как и "Крепкий орешек".