В город Северодонецк Луганской народной республики мы заезжал со стороны практически безжизненной окраины. Картина страшная. Разбитые, чёрные от пожаров высотные девятиэтажные здания. Сплошь выбитые окна (сверху до низу). Местами не понятно на чём держатся стеновые панели, кажется тронь их ветер чуть-чуть и осыплются они камнепадом. Огромный мёртвый квартал. Я его весь обошёл, ни одного человека не встретил. Ни души. В одном месте только метнулась от меня в сторону подвала кошка, испугавшись шагов человека.
Шёл вдоль разбомбленного городского квартала и самому с трудом верилось, что это всё – реальность. Не кинохроника давних лет времён Великой Отечественной войны. А потом вспоминал, что ведь тут всего лишь год назад шли бои, а потому руины и разруха - не киношные. Да и недалеко отодвинулись отсюда военные сражения.
Бои в г. Северодонецке шли с первых чисел марта по конец июня 2022 года. Четыре месяца войны, точнее ада, и жизни в подвалах для тех, кто из местных не эвакуировался. Чаще всего в городе оставались по двум причинам: либо не успели этого сделать, или не предполагали что так надолго затянутся бои. Думали, ну, пересидят в подвалах своих домов несколько дней и Северодонецк освободят от хохлов. А шли недели, потом месяцы. На глазах у людей городские кварталы превращались в руины. Всё вокруг рушилось, горело. Когда наступали часы тишины, бежали в свои квартиры если, конечно, те ещё оставались целыми, чтобы забрать всё что помогало выживать в подвалах многоэтажек.
Елена рассказывает мне обо всём этом совершенно буднично. Без эмоций. И это особенно поражает. С ней меня познкомил Валерий Лазарев, один из организаторов нашей поездки с гуманитарной миссией на Донбасс. Он сам не в первый раз приезжает в Северодонецк и у меня возникает такое впечатление, когда вижу теплоту его общения с Еленой и другой женщиной, рядом стоящей, что он почти их родственник. Всё про них знает и приехал к ним с помощью. А в большей мере даже он на этот раз позаботился о домашних питомцах Елены. Она просила привезти её кошкам корм и он передал ей несколько больших мешков с кормом.
Кошки с котами прибились к обитателям подвалов во время боёв, сами пришли к людям, чтобы вместе выживать. Так с тех пор Елена и кормит с десяток уличных кошек, потерявшихся в огне и пожарище. Они не уходят от неё, а она их жалеет, не гонит. Вокруг её жилья - мёртвый город. Хотя за границами её квартала жизнь налаживается. Не простая пока жизнь, но уже мирная и по военным меркам относительно благополучная.
Стоим на улице, разговариваем с женщинами, обе они уже пенсионного возраста. Одна с мужем инвалидом живёт, который недавно второй инфаркт пережил, и для неё главный вопрос сейчас это где необходимые лекарства для супруга найти, проблема с этим, другая - вся в заботах о кошках и собаках. Расспрашиваю их о том как выживают. Больше года прошло уже с момента освобождения Северодонецка от украинских бандеровцев. Говорим о ценах на продукты питания. О пенсиях. Размер последних невелик, ежемесячно по десять тысяч рублей перечисляют каждому горожанину на карту. Это при том что за литр молока отдать надо сто рублей, пятисотграммовая упаковка сметаны стоит от 190 до 250 рулей. Килограмм картошки обходится в 50 рублей (правда, в супермаркете, а такие уже открылись в городе, раза в два дешевле будет тот же килограмм). За кило моркови заплатишь 50 рублей. После услышанного от собеседниц, понимаешь, что на десять тысяч рублей в месяц точно не выжить. Даже при том, что за жилищно-коммунальные услуги платить не нужно, они бесплатные для всех. Хотя, честно сказать, «услуги» эти по сей день условные. В середине сентября нынешнего года тепла в квартирах по-прежнему нет, электрический свет с перебоями, с водоснабжением ещё хуже.
Но на десять тысяч рублей в месяц точно не выжить.
Спрашиваю: - Как же живёте тогда?
- А ничего, - отвечает Елена, улыбаясь мне, - спасибо ребятам, привозят гуманитарку.
В продуктовом наборе - помощь от государства выдаётся раз в месяц - на одного человека приходится: три банки тушёнки, три рыбины (субпродукты), по пачке масла (200 гр.), по одному килограмму крупы, сахара и муки, по полкило соли (недавно это был дефицитный товар), банка сгущёнки (до 200 гр.) иногда ещё по пачке чая вкладывают в продуктовый набор.
Женщины говорят, что этого хватает на месяц. А что-то докупают в магазинах либо на рынке. Жители близлежащих сёл везут свою снедь в Северодонецк, а некоторые из горожан сами себе всё растят на дачных участках. Выживает население.
Надо заметить, что те части города, которые не разрушены войной, выглядят чистыми и аккуратными. Городские коммунальные службы хорошо работают.
А война она по-прежнему рядом с Северодонецком. В здешнюю агломерацию входят ещё Лисичанск, до которого по автомобильной дороге ехать чуть более одиннадцати километров, а по прямой и того меньше - шесть километров; до Кременной - 26 км по трассе, по прямой на три километра меньше. И там, и там - фактически прифронтовая полоса. За прошедший год линия боевого соприкосновения мало изменилась к лучшему для России. К сожалению, враг рядом. И от того звуки артиллерийских буханий хорошо слышны в Северодонецке. С Лисичанского, Кременного, Попасного и Рубежного направлений каждый божий день идут сводки о боевых действиях. Всё рядом. Здешний мир сшит пока на живую нитку.
Но это не мешает заново отстраивать тут автомобильные трассы (рассказывали, что уже даже от Лисичанска до Луганска асфальтовая дорога проложена). В Северодонецк пришло тепло (с первых чисел октября есть свет и тепло в квартирах, передали мне хорошую весточку; хотя Северодонецкая ТЭЦ по-прежнему в нерабочем состоянии находится). Мирная жизнь восстанавливается. Однако город Северодонецк весь в отметинах войны.
Анатолий Цыганков