Моё случайное обращение к теме выплат зарплат военнослужащим-контрактникам, воюющим сейчас на территории Новороссии, стало полной неожиданностью для меня самого.
Наша группа, в которую входили члены Общественной палаты Карелии и поискового движения «Эстафета поколений», возила гуманитарный груз на Донбасс. Для кого-то, как, скажем, для меня, это была первая такая поездка в зону специальной военной операции, а для кого-то подобные не служебные командировки стали частью их жизни, например, для организаторов нашей экспедиции Ильи Герасёва и Валерия Лазарева. По их инициативе формировался наш автокараван с гуманитарной помощью. В двух прицепах везли мы самые разные предметы, которые были заказаны бойцами, с кем мы планировали встретиться во время поездки. В том числе дорога наша лежала и в Сватовском направлении (это на севере Луганской народной республики).
Когда мы туда приехали, нас уже поджидали бойцы на своей машине, в которую нужно было перенести часть привезённого груза. Мы это сделали и потом долго ещё разговаривали, делясь впечатлениями о событиях последних дней. И как-то случайно вышли на тему денежных выплат военнослужащим, заключившим контракты с Минобороны РФ на прохождение службы в зоне СВО. Для меня стало полной неожиданностью узнать о том, что граждане, добровольно пошедшие на войну, чтобы защищать интересы страны, подписавшие для этого контракт с Министерством обороны России, оказывались вдруг в ситуации, когда им месяцами не выплачивались деньги за их ратный труд, понимайте за ежедневный риск погибнуть на фронте.
Об этом рассказал нам житель Карелии Артём. Но, как оказалось, его товарищ по воинскому подразделению (и в данном случае ещё и по несчастью) был ровно в таком же положении. Оба они уже как три месяца воевали, а денег положенных по контракту ни разу ещё не получали. Здесь я рассказал об этом.
Вернувшись в Петрозаводск, написал об этой двусмысленной истории, и одновременно от имени Общественной палаты Карелии мы направили письмо с просьбой разобраться в ситуации в два адреса: в Министерство обороны России и в Военную прокуратуру РФ. Ответов пока ниоткуда не последовало. Но весьма оперативно на мою публикацию «ВКонтакте» откликнулись сотрудники следственных военных органов. С двумя из них я вступил в переписку.
Но более всего меня поразило что историй наподобие той, которую Артём со своим сослуживцем переживают, оказывается, много. Лично мне уже пришло шесть печальных историй о запутанных финансовых взаимоотношениях военнослужащих-контрактников с Минобороны РФ. Перескажу их, сразу оговариваясь, что писать буду обтекаемо и без упоминаний персональных данных. Но я их от своих адресатов получил и при необходимости готов передать в надзорный орган.
История №1
Начну с её конца. Страшного для семьи. Муж-кормилец, воевавший на передовой, погиб. Год находился он на территории, которую военные зовут «ЛБС» (линия боевого соприкосновения). Он был оператором умной артиллерийской системы. По какой-то причине сумма его зарплаты отличалась (и сильно) от той, которая первоначально заявлялась. Он писал рапорты по инстанциям. Старшие начальники обещали исправить несправедливость, но не успели. Солдат с позывным «Дед» погиб. Наградили его за доблестное несение воинской службы уже посмертно. Трудно теперь живётся его семье. Обо всём этом жена погибшего героя и написала мне.
История №2
Совершенно запутанная. Мне о ней брат военного контрактника написал, буквально умоляя помочь его младшему брату и его семье, а я, чуть погрузившись в почти детективную эпопею, сразу признался, что не силах этого сделать, Разве что публично удивиться, написав об этом. Что и делаю.
Мужчину, имевшего семью с двумя несовершеннолетними детьми, по контракту направили в зону СВО. Договор он подписал на полгода службы (хотя теперь-то я знаю, что подобные временные указания - полная туфта, все контракты – фактически бессрочные). В итоге отслужил он год и три месяца. Если доверяться на слово старшему его брату, с кем я переписывался, то у финансового ведомства Минобороны РФ накопилась перед бойцом значительная сумма денежной задолженности (пишу обтекаемо, потому как ничего не могу подтвердить документально).
Потом закрутилась какая-то совсем уж запутанная история с попаданием младшего брата в госпиталь с ранением. По всей видимости, какой-то совсем уж бестолковый служебный сбой приключился, когда подлечившегося бойца, вернувшегося на передовую, по документам проводили как находящегося на излечении в госпитале в Сочи. Ранение документально подтверждается. После госпиталя военнослужащий –контрактник приехал домой в Карелию и, намыкавшись «контрактником», он, как я понял, уже не хотел бы возвращаться в свою воинскую часть. Чего сделать невозможно, так как это будет считаться дезертирством. По словам старшего брата, история в динамике и движется к своему худому завершению.
Сама история много сложнее по событиям, чем я её в двух словах излагаю. Там что ни шаг, то спотыкаешься удивлённо мыслью и обалдеваешь: разве такое возможно? Поездки между воинскими частями за свой счёт оплачивал контрактник, а чтобы добраться до родного дома, то уже родные скидывались ему на дорогу. Понятие «армейский порядок» - это точно не про услышанную мною историю. Конкретно этому добровольцу военные, отыскавшие его дома, обещали помочь. Но в семье опасаются, что всё может завершиться военным трибуналом, мало надеясь на то, что отцы-командиры захотят вникать в ситуацию ими же и созданную.
История №3
Сказ о том как целая рота (!) в течение длительного времени не получает гарантированные Министерством обороны страны каждому бойцу деньги (по контракту военнослужащий должен получать ежемесячно 195 тысяч рублей). Им платят, но только в размере установленного оклада - по 24 тысячи рублей на человека. Почему так? Это автор письма меня спрашивает. А я не знаю: почему? Наверное сотрудникам Военной прокуратуры правильнее будут на этот вопрос ответить.
История № 4
Пишет мне мать военнослужащего. Сам он - на «передке», как говорят военные. В течение трёх месяцев боец не получает полагающиеся ему деньги (195 тысяч рублей умножаем на три месяца). И таких как её сын, также обделённых, мать ещё двоих знает, поскольку они тоже из Карелии.
Мать бойца меня спрашивают: могу ли я чем-то помочь её сыну? Отвечаю, что - нет, только «ноги» к этой истории могу приделать. И информацию по служебной подведомственности наверх передать. Может быть следователи заинтересуются и вникнут в данную конкретную ситуацию. Персональные данные готов передать должностным лицам.
История №5
Молодой человек из Петрозаводска в апреле нынешнего года подписал контракт с Минобороны. Сначала его направили в Волгоград, затем в «учёбку» в Ставропольский край. По какой-то загадочной причине из одной части его забыли перевести в другую (по документам), хотя физически он отбыл к новому месту прохождения службы. В итоге попал в разряд военнослужащих самовольно оставивших свою часть. А данный статус (СОЧ) не предполагает выплату денег в рамках заключённого контракта. Так что с июля боец не получает денег за службу.
Родственники его обращались за помощью в Петрозаводский военкомат, но им резонно ответили, что с воинского учёта он здесь снят и надо в другие региональные инстанции обращаться. Они сделали это, но всё пока безрезультатно.
История № 6
Жена рассказывает о муже по контракту отправившегося в июне нынешнего года в зону СВО. Боец третий месяц на передовой – ни копейки за службу не получил. В данный момент находится в Херсонской области. Связи с ним нет, объясняется что текущей военной ситуацией. Жена стучится во все возможные двери – всё без пользы. Я ей тоже - не помощник. Кто поможет семье решить вопрос с выплатой денежного довольствия контрактнику? Есть ответ у кого-то? Тогда помогите. Все данные на бойца у меня имеются.
К слову, супруга уже обращалась в Военный следственный комитет, в правительство Карелии, в расчётный центр Минобороны России. В двух последних случаях результаты – нулевые. Следователи ещё не ответили. При необходимости, все уже полученные официальные ответы (скорее отписками их нужно назвать) будут переданы заинтересованным лицам.
Думаю, после этой публикации ещё что-то подобное свалится на меня. Похоже, хватает такой неразберихи в армии. Наверняка найдутся этому какие-то объективные объяснения, но пострадавшим хочется не объяснения получать, а деньги за готовность умереть. Только не надо шантажировать родственников пафосными тирадами, мол, есть высший патриотический долг. Есть, конечно, а Минобороны должно свои обязательства исполнять в рамках заключённых контрактов с гражданами? Справедливости хочется (для людей) и исполнительской дисциплины от государства.
Анатолий Цыганков