В Новоиерусалимском монастыре служит Господу замечательный монах, наш дорогой и горячо любимый отец Даниил. Хочу поделиться с вами некоторыми его мыслями. Глядишь, кому-то это поможет что-то понять и чего-то не совершить или, наоборот, что-то совершить:
"Не всё, что нормально, закономерно. Ибо подход Бога к человеку многовекторен и индивидуален. То, что хорошо для русского, для немца – смерть… Как говорится. Но Бог не желает смерти никому. Он создал мир и жизнь в многообразии характеров, явлений, отношений… Бог не банален, и не скучен. Он приемлет всё, кроме греха… И потому-то жизнь какого-нибудь монаха-отшельника, посвятившему себя Ему, оказывается, парадоксально, ярче, радостнее, насыщеннее суетливого мельтешения её легкомысленных прожигателей".
«Дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». С богословской точки зрения слова Достоевского не вполне корректны: дьявол Богом уже побеждён. Но они весьма точно отражают суть происходящего: сердце человека – место выбора добра иль зла, определяющее его место в вечности".
"Душа не стареет. И это не образное выражение. Ибо она – часть вечности, осуществляющейся во времени".
"Отношения между Богом и человеком свободно-межличностные. И Тот, и другой выбирают. Но если Первый всегда верен в Своем выборе, второй склонен ошибаться. Потому-то история человечества и есть скатывание в Апокалипсис, что она – история противления воли Божией".
"Яркое свидетельство внутренней человеческой нечистоты - мат. Ибо только из смрадной помойки могут извергаться мерзкие смыслы, оскорбляющие самое дорогое и любящее на земле - материнство".
"Homo penitente – человек кающийся. И он по-своему прекрасен. Как прекрасно – красиво в превосходной степени, всё, что приближается к Богу – Источнику Красоты. Любой духовник подтвердит это: безобразная душа – душа, потерявшая в себе образ Божий, вновь обретает его в Таинстве покаяния. И чем беспощаднее к себе кающийся, тем выше он пред Богом".
"Нехорошо брать чужое. Тем более, если оно принадлежит Богу. Душа, посвятившая себя Ему – Его принадлежность. Попытки соблазнить, украсть её у Творца вселенной – безумие, делающее человека соучастником дьявола и вечным сожителем его в мрачной преисподней. «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Матф.18:6)".
"Сколько видов человеческой приязни, столько и способов проявления любви: от прилипчиво-назойливого до духовно-возвышенного. Чем душевно шире человек, тем разнообразнее спектр этого проявления. Так что порою не понятно, - любит ли он или старается уничтожить. И только жертвенность становится маркером подлинности отношения".
"Война – это часть нашего больного испорченного мира, встреча с реальностью, удел общества, уверенно смещающегося к Апокалипсису. И если в нём нет воинов и священников, оно становится нежизнеспособным. Воины – его закваска, вырабатываемая человечеством тысячелетиями. Так, что народ, лишенный их, не способный к мобилизации, пропадает, растворяется в другом этносе. Нынешнее время развенчания иллюзий, потери благодушия, это наглядно подтверждает. Война показывает, высвечивает человеческие сущности. Так, что уже здесь в земной реальности последние становятся первыми, а те, кто ещё совсем недавно слыли кумирами в сознании многих, оказываются попросту продажными шкурами".
"Всякое серьёзное испытание «выясняет» человека. Война это делает особым образом. Так, что достойно прошедшие её, и вернувшиеся домой, грозят стать солью своей земли. Хватит ли её, чтобы «осолить» разлагающееся общество? Вопрос остаётся открытым… Ибо поражённые гангреной и вовремя не отсечённые члены его способны умертвить и выздоравливающий организм".
"Самое отвратительное несовпадение - несоответствие между словом и делом. Не подтверждённое делом слово невесомо. Оно звучит, но не трогает. Проговаривается, но не убеждает. Слышится, но не воспринимается. Оно порождает в душе оглушительный диссонанс. А произнесённое с амвона разрушает Церковь".
"Свойство «интеллигентской» веры – думать о Боге только то, что думать хочется, пытаться ограничивать и даже что-то Ему указывать. Такова особенность горделивого ума. Так или иначе, в той или иной мере вера гордого еретична. Подлинная вера и истинное богословие – удел не суемудрых профессоров, а глубоких молитвенников и смиренных аскетов".
"По большому счёту, единственный смысл земного человеческого существования: найти в нем Бога. Но есть ещё и малые счета... И малы они настолько, насколько несколько десятков лет бывают сравнимы с вечностью".
"Внутреннее послевкусие - главный маркер правильности поступков. Мир душевный даётся по Божией благодати. А если не даётся, то значит мы где-то накосячили..."
«И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его: лучше тебе с одним глазом войти в Царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную» (Мар.9:43-47). Что может быть болезненнее отсечения руки или лишения глаза? Но очевидно во времена соблазнов, дабы не погубить свою душу, это абсолютно необходимые действия. Важно только не переусердствовать, и вместе с глазом не вырвать собственное сердце…"
"Убийство любви есть духовное самоубийство. Только необходимо уразумевать: где заканчивается любовь и начинается похоть, убийство которой есть духовное исцеление".
"Эгоизм умеет брать. Любовь – отдавать. И потому выражение «эгоистичная любовь» - нонсенс. Это всё равно что высокое низкое, белое чёрное, правое неправое… Чувство собственничества хорошо по отношению к вещам. В отношениях людей оно губительно, и способно разрушать самые высокие союзы. От семейных до государственных…"
"То, что слышит священник на исповеди, его не касается, даже если касается самым непосредственным образом. Не касается в смысле – не задевает. Он радуется услышанному, даже если оно – самые отвратительные грехи. Понимая, что они будут прощены. И это явное подтверждение, что Таинства Церкви – дело Божие, а не человеческое".
"Господь утешает человека за честность пред Ним, за способность терпеть, прощать и смиряться. Утешая по мере искушений, даруя любовь за чистоту сердца, а рассуждение – за чистоту ума. А так как и то, и другое – следствие молитвенной практики, желание и умение обращаться к Богу остаётся главным деланием христианина".
«Стоит русский мужик в заснеженном лесу и о чем-то мечтает. Никогда не знаешь, что от него ожидать - то ли в монастырь уйдет, то ли деревню спалит". «Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил», - вещает Фёдор Михайлович Достоевский устами героев своих романов. Важно только не перепутать точку сужения, дабы из созидателя своей жизни не превратиться в её разрушитель".
"Нынешнее время тяжелое и подлое. Как и всякое военное... Ибо пока одни теряют жизни, здоровье, близких; другие – совесть, полагая личный комфорт, главным критерием своей жизни. Положение, напоминающее евангельское, - «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Матф. 12:25)".
"Самый страшный грех – грех против любви. Когда он ранит сердца родителей, жён, мужей, друзей, собратьев... Он, как удар под дых, после которого трудно перевести дыхание. И благо, если находятся силы – не нанести ответный удар. Если это происходит, рушится всё".
«При печали лица сердце делается лучше» (Екк.7:3), - гласит библейская мудрость. А это значит, что жизнь требует к себе не легкомысленного отношения. Ей не играют, и в неё не играют. Играющие же доигрываются. Привыкшие смешить, разучаются сочувствовать. Когда клоуны дорываются до власти, смех народа оборачивается рыданием".
"Всё в жизни требует рассудительности. В том числе и любовь. Слепая любовь опасна, ибо имеет ложные цели. Упираясь в них, она превращается в ненависть".