Клавдия Булатова
Меня на первом курсе выбрали секретарем факультета. Поэтому свободного времени на личную жизнь не оставалось. То учеба, то общественные дела.
К концу второго курса, вызвали в деканат и просили на собрании разобраться с сокурсником Геннадием Скворцовым. Он часто пропускал занятия. Устраивал концерты студентам и преподавателям. Но даже на собрание Геннадий пришел с гонором. Собрание на сей раз ограничились выговором, с занесением в его личное дело.
После собрания, закрыв кабинет заседаний, я направилась к автобусной остановке. Общежитие было рядом с институтом.
И сначала не поняла, откуда на меня налетело двое парней. Одним из которых был Геннадий. Свалили меня на асфальт и начали пинать ногами.
- За что, я ничего тебе плохого не сделала, - уговаривала я его. Это я просила, чтобы тебе дали выговор. Хотя остальные были за исключение.
- Молчи гадина, ты это заслужила. По твоей инициативе собралось собрание, - кричал Геннадий.
- Это с деканата приказали разобраться с тобой. Помогите, пожалуйста, кто-нибудь, - но люди проходили мимо и не один не заступился. Все отворачивали головы.
Прохор ехал в машине, и рассматривал от нечего делать прохожих на тротуаре. И тут впереди себя увидел, как двое парней избивают девушку. Она валялась на асфальте, защищая руками голову от ударов.
- Посмотри Колян, вот отморозки, двое на одну. Они ее, и убить могут, а люди обходят их стороной.
- Пьяные видимо, что-то не поделили. Сами разберутся, или в милицию попадут. Наверняка уже кто-то вызвал ее.
- Да нет, тут что-то не то. Остановись, пойду, разберусь.
- Остынь, зачем тебе это нужно. Своих проблем мало, так ты чужие решил раз рулить.
- Я тебе сказал, остановись. Если не хочешь, не ходи, сиди и смотри, - и я побежал к дерущимся. - Вы что, это девушку обижаете, а ну-ка разойдитесь.
- Кто это здесь такой ярый, дай на тебя посмотрю, - сказал ему один из ребят.
- Атас, Сашка, бежим, это Прохор. А с ним шутки плохи, - и они пустились наутек.
- Девушка, ты сможешь встать. Давай я тебе помогу. Ничего себе, потрудились парни. Скажи, что у тебя болит. Может к доктору тебя отвезти?
- Нет, спасибо, не нужно. Я сейчас потихоньку встану, и дойду до общежития. Это совсем рядом.
Он прижал ее к себе, - ты дрожишь, как осиновый лист на ветру.
- Смотри, может, мне проводить тебя. А то вдруг они захотят вернуться и закончить начатое.
- Вряд ли, они уже сделали то, что хотели.
- За что они тебя так избили, если не секрет?
- Да какой секрет. Я секретарь нашего факультета. Сегодня мы разбирали поведение одного из этих ребят. И дали ему выговор с занесением в личное дело.
- Что мог натворить этот парень. Если с ним так строго обошлись.
- Он ведет разгульный образ жизни. Часто приходит на занятия выпивши. Хамит студентам и преподавателям. А институт у нас педагогический, мы будем учить детей. В том числе и дисциплине, а сами ее нарушаем. Это для нас не допустимо.
- Да, серьезно у вас все. Ну, ты будь осторожнее с такими студентами. А то, как бы хуже не было. Иду, друг зовет, побегу я.
- Ну что, помог униженным и оскорбленным, - спросил Колян.
- И очень доволен, что не бью, а защищаю. А девчонка очень симпатичная, только побитая. Ну чего стоишь, поехали.
С трудом добралась до общежития. Нина увидев меня встревоженно спросила, - Оля, что с тобой?
- Избили, разве не видишь. Геннадий Скворцов постарался. За то, что выговор ему на собрании влепили.
- Садись, я тебе ссадины промою. Все колени снесла. Теперь болеть будут. И на лице синяк большой. Во весь глаз, прямо в точку метили. Завтра пойдем в деканат, и ты там обо всем расскажешь. Нельзя прощать такое.
- Никуда я не пойду. Он такой мстительный. Боюсь, что хуже будет. Отлежусь пару дней, и все пройдет, - сказала я.
Наутро синяк стал лиловым. Ссадины на коленях болели. Я не пошла на занятия, оставшись в общежитии. И лежала, уткнувшись в подушку. Все тело болело и горело огнем. В дверь тихо постучали.
- Заходите не закрыто, - и я, повернувшись к двери, вдруг увидела на пороге Геннадия.
- Ты, зачем пришел, завершить вчерашнее. Так давай подходи и бей. За меня не кому заступиться.
- Так уж и некому. Укроти ты эту дикарку, - жаловался Геннадий. - Встретила меня в институте и давай при всех бить. Да еще приговаривает, поставил Оле синяк под глазом, и я тебе поставлю. И шлеп кулаком по глазу, видишь, покраснел.
- Про кого ты говоришь, не пойму. Я никого не просила об этом, - оправдывалась я.
- Да про Нинку, подружку твою. Вцепилась в меня, как оса, и не отпускает. А все вокруг смеются. Теперь проходу мне не дадут, будут подкалывать.
- Сам виноват. А если бы ты был на моем месте, то поступил бы точно также. Против деканата не попрешь. Да и ты виноват, согласись?
- Прости меня, Оля. Я и сам хотел сегодня подойти к тебе и попросить прощение. Но меня опередила Нинка, вот язва.
- Ладно, прощаю. В жизни все бывает. Но только впредь будь осторожным. И прежде чем сделать кому-то пакость, хорошо подумай. Ты же скоро будешь учителем. А значит должен быть примером для учеников, а у тебя все наоборот.
- Связался я со здешними ребятами, каждый день гулянки до утра. К занятиям совсем перестал готовиться. Все, Оля даю тебе слово, что с этим будет покончено. Ты права, нужно браться за ум и заниматься учебой.
После обеда прибежала Нина. И с порога спросила, как я себя чувствую.
- Благодаря тебе, очень хорошо. Ты, что это за представление устроила в институте.
- А откуда ты знаешь. Неужели вахтерша сказала, а ей видимо, студенты?
- Ошибаешься, Геннадий приходил и жаловался на тебя. Просил приструнить, ты зверски избила его.
- Вот поддонок, всего один раз кулаком по глазу дала. Будет знать, как девчонок наших бить.
- Он раскаялся в содеянном. И приходил прощения просить, и я его простила.
- И зря, надо было в милицию на него пожаловаться. Чтобы наказали по закону.
- Все, закрыли эту тему. Мне кажется, он парень не плохой, и все понял.
После этого случая Геннадий стал моим самым лучшим помощником, всегда и везде поддерживал и защищал меня.