Несколько минут до старта, я получаю окончательный инструктаж и ценные указания от наставника группы:
«Скафандр изначально без заводских дефектов, но в процессе использования будет барахлить система водоотведения, при хорошем уходе не критично, конечно …»
Он на секунду задумался что-то припоминая: «Ах да, и последнее, сверим командировочное задание - в твоем маршрутном листе записано: служение и любовь…»
***
Тася родилась здоровой, румяной девочкой у любящей и заботливой мамы. Правда здоровье мамы пошаливало, поэтому с раннего возраста девочка знала где в квартире стоит валакордин и сколько капелек накапать в стаканчик.
Папа ушел от них когда Тасе еще не было и года, но мама никогда не говорила о нем плохо, только то, что он был такой человек - как ветер, а ветер не умеет жить в доме. Плохо и дому и ему. Поэтому наверное у Таси не было детских травм и обид в сторону отца. А когда дети во дворе спрашивали где твой папа она уверенно отвечала - мой папа ветер!
В маминой тихой любви Тася выросла в приятную утонченную девушку, а в последствии в привлекательную элегантную женщину. Но что притягивало в ней больше всего так это спокойствие. Казалось, она знает какой-то секрет почему не стоит нервничать по этому поводу и по этому тоже и по следующему и вообще по всем остальным тоже. И этот секрет дает ей суперсилу - принимать обстоятельства, ситуации и людей такими как есть, без возмущений и ворчаний.
Не удивительно что окружающие к ней тянулись.
Не модную, в силу скромных достатков, одноклассницу приглашали на все дни рождения. А в институте над тихой Тасей сразу взяла шефство шумная, но добрая компания однокурсников.
Побочным эффектом столь замечательных качеств являлось только то, что Тасе жаловались все и на всё. А она слушала. Внимательно, с искренним интересом и сочувствием. И никогда не давала советы. Это удивительно свойство она смеясь объясняла очень просто : «Я сама то не знаю как жить, откуда мне знать как жить другим»
Когда уставала слушать, отключала телефон и шла гулять в одиночестве. Все знали - Тася на перезагрузке. С нетерпением ждали, когда к ним вернется ее внимание и сочувствие.
Мама болела. Однажды совсем перестала выходить из дома. Тася работала, лечила маму, слушала и гуляла.
За ней часто начинали ухаживать мужчины, но каким-то странным образом на втором - третьем свидании они уже начинали рассказывать Тасе о своих обидах на маму или бывшую жену, о том что начальник не ценит, но уволиться глупо - стабильный оклад и бонусы в конце квартала. С одной стороны вроде на душе становилось легче и радостней, а с другой как-то неловко. Поэтому все ухажеры быстро и самостоятельно сливались во френдзону, чему зачастую были несказанно рады.
«Красивых женщин на свете много, а Таськины уши одни на миллион» шутил Серега - давний институтский друг-несбывшийся жених.
Но однажды появился Ветер. Точнее Димка- как он сам всегда и всем и представлялся.
—«Таська (у него это Таська получалось както особенно нежно) ну вот скажи мне пожалуйста на кой мне это полное имя? Разве что на собеседовании пригодиться, так я туда не хожу»- весело заявлял он.
И правда, ветру работа и деньги не нужны, а если нужны он их легко находит.
Димка был каким-то необычным спецом по ремонту мотоциклов. К нему обращались, когда лучшие мастерские отказывали. Его контакт бережно передавали из рук в руки как реликвию и обязательно с оговоркой:
«Ты позвони Димке, только не вздумай Дмитрием назвать, если повезет и он сейчас на мели, то возьмется»
Димка никогда не брал заказы, если у него были деньги на еду и бензин, а иногда и просто на бензин
Клиенты к нему записывались в список ожидания и если для чего-то нужны были деньги он просто работал, не нужны -не работал.
Как-то в Тасиной старенькой двушке прорвало трубу и когда пришел Димка она в отчаяние ревела на кухне.
— «эээй птичка, ты чего ревешь, тут и так мокро, смотри, а то и еще ниже соседей зальешь, три ремонта делать придется))».
Потом Димка вышел позвонить, а через 20 минут какой-то Александр З. перевел Таси сумму с лихвой покрывавшую ее ремонт и соседей.
Вот так Димка, у которого никогда не было денег даже на цветы решал вопросы. Правда после этого он пропал на две недели. Вернулся худой, грязный, голодный. Где был никогда не рассказывал, всегда отшучивался : «Таська, да ну какая разница где был, главное вернулся, иди ко мне лучше».
И она шла к нему в объятия и пропадала там в наслаждении, улетала в свободу и пустоту, на мгновение она становилась таким же ветром.
Димке единственному из мужчин не нужны были Тасины уши.
Казалось, у него нет проблем, нет страхов и сомнений. Ему нужна была просто она. И пусть редко, иногда, и она знала что где-то на просторах он отдавал себя другим женщинам, он всегда возвращался к ней и это главное.
-«Дура!» -Уверенно заявляли подруги. -«Таська, да ты просто наивная дурочка. Он же тебя использует. Ему удобно! Мотается там гдето на своем байке , потом проголодался устал и к Таське. Знает же зараза что ты его ждешь, страдаешь. Вот и пользуется. Да с твоими данными ты что себе нормального мужика не найдешь!» И дальше по списку шли все шаблонные фразы означающие участие, внимание и не безразличие подружек к Тасиной судьбе.
Тася и не спорила, она прекрасно понимала что со стороны все выглядело именно так.
Но по другому не могла.
Поэтому скоро она просто перестала рассказывать кому-либо про его появления в ее жизни и исчезновения.
А Димка вообще часто пропадал и никогда не писал и не звонил. И никогда не задерживался больше недели.
Поначалу когда он уходил она злилась, ревела в подушку, потом часами лежала тупо уставившись на пятно в потолок. В эти минуты казалось только это пятно тот якорь, который еще держит ее здесь.
Мама умерла незадолго до появления Ветра. Тогда она тоже так лежала - без чувств без желаний без цели для чего и для кого жить.
Она знала, чувствовала, что не может жить не заботясь о ком-то рядом и конечно больше всего на свете ей хотелось быть мамой, но слабые с юности почки и врачи были солидарны в своем жестоком вердикте - «Не выносишь! Даже и не думай!»
Теперь она жила для того, чтобы ждать Ветер и чтобы ему всегда было куда прилетать.
Но однажды он улетел навсегда. Тело не нашли. Говорили вроде его подрезали, скорость большая, пробил ограждение и с моста, байк потом ребята со дна поднимали.
Все это она помнила отрывками, туманом, пьяным прерывистым сном.
Поначалу, у нее в доме постоянно были люди: друзья, знакомые и те кого она никогда раньше не видела. Почему-то приходили какие-то мужчины и оставляли на буфете конверты.
А когда народ растворился по своим живым делам и заботам, она уже знала, что делать- решила что будет пить. Много и часто. Слабые почки и алкоголь прекрасный летальный коктейль. На более решительные действия в эту сторону она была не способна и знала это.
Но продуманного алкоголизма не получилось, впервые со смерти Димки она почувствовала себя живой в тот момент, когда организм нещадно выворачивал наизнанку все ее внутренности. Так преданно тело заступается за душу, заслоняя собой ее боль.
Именно в тот момент, над унитазом Тася пообещала кому-то в небо, что будет жить. Зачем?
« Чтобы умываться по утрам, птичка»-рассмеялся у нее в голове Димкин голос.
Обещание она выполнила и честно умывалась каждое утро. Со всем остальным было намного хуже.
Она таяла на глазах.
Так бывает, когда безразличие ко всему вокруг стирает человека из этого мира и он выцветает словно старая фотография.
Но однажды, из этого оцепенения ее выдернул резкий стук в дверь и звонок -один, другой, третий. На пороге заплаканная соседская девчонка: «Там бабушка … она умерла…»
За время ремонта Тася успела подружиться с соседями- еще довольна бодрая бабушка и внучка лет 9.
Бабушка умерла уже потом в больнице спустя три дня.
На Тасю разом свалилось все. Больница, похороны, борьба с органами опеки и эти испуганные детские глаза - «Тетя Тася, пожалуйста не отдавайте меня им, я все умею, меня бабушка учила, я вам не в тягость будуууууу».
Тася закрыла глаза и вдохнула последний раз.
Умирать было не больно и не страшно. Хорошо что в больнице и что их всех не пускают сюда. Ей не хотелось бы видеть заплаканные лица любимых.
Ее семья: дочка, трое внуков и две правнучки двойняшки.
Как хорошо я прожила эту долгую жизнь, все выросли, окрепли, все справляются сами. Пришло время когда уже не я, а они заботятся обо мне. Не привычно, не уютно как-то.
Пора.
***
Процесс возвращения из командировки домой сложный и не всегда проходит гладко - иногда место прибывания сильно затягивает.
В этот раз все прошло на удивление легко и быстро, четко по графику без отклонений.
Несменный старина Эрт как обычно помог вернуться, правильно отключить скафандр и произвести расстыковку. Вообще-то его звали Сэм, но как-то прижилась больше фамилия.
По дороге домой легко и весело. Есть ощущение, что задание удалось выполнить. Конечно потом будет еще комиссия, разборы ситуаций, решений и действий. Но сейчас просто спокойно и хорошо. Только Эрт напевает себе под нос какую-то одну из своих заунывных мелодий. Отчасти чтобы прервать это мычание, отчасти чтобы подколоть, я произнес таинственным тоном:
«Эрт, дружище, а ты в курсе, что тебя там жутко бояться и как-то странно выговаривают твое имя - Смерть. Да и вообще считают, что ты баба с косой. 😁»
Эрт ухмыльнулся:
— «да пусть хоть горшком называют»
Шок. Пауза. Истеричный смех.
— «Ээээээрт, ну ты где этого фольклора успел нахвататься -то?»