Она уже знала, что, поживу Дима искал в вертепах с многоярусными кроватями, а спать и разучивать заклинания предпочитал в тишине и покое. На втором году обучения он подкупил заведующего общежитиями и прочим хозяйством хоббита Томаса бочонком простенького вина и табаком, добытыми в порту доверенными людьми, и тот подселил его в комнатушку на четыре кровати к трем старшекурсницам.
Те относились к нему как младшему брату или коту, который изредка появляется в собственном углу. Помогали в учебе в обмен на мелкие услуги вроде кофе или безделушек с рынка, а одна из них, покидая стены замка, даже проводила его в мир взрослых мужчин и женщин.
С тех пор он ежегодно платил Томасу за право самостоятельно выбирать себе соседей. Как правило, ими становились такие же босяки, как и сам Дима, только помладше, и все они, так или иначе, приносили ему пользу. Стояли на стреме, передавали планы экспедиций за пределы Академиии, а случалось, что и Ранаталоны. Иногда сами совершали вылазки. Он же за это делился с ними основами своего ремесла, не погружая при этом во все тонкости.
Обычно такие компаньоны не задерживались в Диминой спальне больше пары лет — он не желал растить себе конкурентов. Иногда предупреждал их о грядущей смене дислокации, а, бывало, подстраивал рокировку так, что жертва и не догадывалась о причинах переезда. Но во всех случаях ему удавалось сохранять как минимум ровные деловые отношения.
Трое первокурсников, попавших в это логово к моменту знакомства Димы с Миной, не успели привыкнуть к характеру старожила и не сразу заподозрили неладное. Они слегка удивились новой привычке соседа гулять за пределами территории замка, как и тому, что сдержанный и собранный Дмитрий Валентинович внезапно стал похож на суетливого грызуна. Но поскольку ребята уже успели усвоить основное правило выживания в Академии не соваться без спросу в дела старшекурсников, за помощью ни к кому не обратились.
И вот самый необстрелянный из них вернулся в их тихую келью после серии скучных лекций и застал Диму лежащим в постели с отсутствующим взглядом, уставленным в потолок. На тумбе возле кровати стояла самодельная клетка, а открытое нараспашку окно дребезжало под порывами ветра. На вялое приветствие Дима не отреагировал, но с магами старших курсов часто происходили странные штуки: летаргический сон на пару дней, чтобы компенсировать круглосуточную подготовку к экзаменам, медитация перед сессией, трансформация внешности, материализация еды или создание фантомных двойников. Обычное отсутствие реакции на внешние раздражители мало кого могло удивить, но Дима в подобных практиках замечен не был, и парень решил дождаться товарищей, чтобы разобраться, как поступить.
***
Мина кралась по пустынным в ночной час коридорам замка и размышляла о себе и Диме.
Вся цепочка событий, последовавших за потасовкой со студентами Черного Ордена, вызывала у нее зубовный скрежет. После отчисления она первым делом обратилась за помощью к своим так называемым друзьям. Все они, стуча кулаком в грудь, заявляли о готовности драться за нее, но, узнав о самоубийственном плане вступить в противостояние с Темниковым, быстро теряли энтузиазм. Каждый долго отговаривал ее и каждый, поняв, что она не отступится, кривил лицо и называл имя Дмитрия Валентиновича. Их рекомендации сопровождались уничижительными эпитетами, самыми приличными из которых были «скользкий проныра», «мерзкий паук» и «моральный моллюск», но все дружно считали, что он один может помочь осуществить ее дерзкий замысел.
Её предупреждали о полном отсутствии у Дмитрия высоких и благородных устремлений и гипотетической готовности продать родную мать, мол, вопрос лишь в цене, но, в отличие от всех этих героев на словах, утонченных и прекраснодушных натур, только Дима и согласился ей помочь.
Время, которое они провели вместе, наблюдая за Темниковым, размыло грань между деловыми отношениями и дружбой. Ей все чаще приходилось напоминать самой себе, что ее компаньон хитер и коварен, а когда по ее прихоти Димино здоровье оказалось под угрозой, она начала подозревать, что между возвращением Вальдемара в Академию и возвращением прежнего пройдохи выбрала бы последнее.
И вот она, задумчиво закусив нижнюю губу, стоит у его спальни и вспоминает всё, что ей известно о его привычках и способностях.
Время за полночь, скорее всего, он уже спит, но уверенной наверняка быть нельзя. К тому же, едва ли он оставляет спальню на ночь без охраны. Если и тут не будет «подарочков» для непрошеных гостей, она, пожалуй, разочаруется.
Прежде всего Мина произнесла то же заклинание, что и получасом ранее. Оно и тут сработало — дверь в спальню тихонько отворилась. Внутри темно, только лунный свет позволяет приблизительно оценить размеры комнаты и расположение кроватей, в которых посапывают и бормочут во сне темные силуэты.
Она вытерла вспотевшие от волнения ладони о края пиджака и сложила пальцы кончиками друг к другу, чтобы собрать витающие в воздухе потоки маны и кристаллизировать ее в форме цветка — обычный девичий каприз. Опытные маги всегда предпочитали сферу, она куда практичнее.
Когда в воздухе появилось что-то вроде призрачной лилии, Мина стала шептать заклинания. В голове всплывали всё новые и новые варианты магических ловушек, как банальных, так и уникальных, в том числе вышедших из обихода — она не отмахивалась и от самых невероятных идей. Каждое произнесенное контрзаклинание или маркер отделяли от цветка лепесток, который улетал в комнату и незаметно ее обследовал.
И эти меры не были излишними. Арсенал редких и уникальных проклятий, предназначавшийся непрошеному гостю, заставил ее уважать пройдоху еще сильнее. Заочная схватка потребовала от нее полной концентрации. В том, что ловушки поставлены именно Димой, она не сомневалась. Его соседи были слишком юны для таких ухищрений.
Вот сработал маркер на ловушку «шип розы». Уничтожить ее не получится, придется запомнить расположение и перепрыгнуть слабо мерцающий участок паркета. Несколько рвотных капканов ей все же удалось обезвредить, но осталось еще множество световых бомб, кусачек и даже «гнилая хворь» — очень жестокое проклятье.
На полное обезвреживание этой паучьей сети ушел бы целый день, так что она лишь пометила опасные места и, прыгая с одного безопасного островка на другой, пробралась в комнату, юные обитателей которой и не подозревали, как ловко и умело были защищены старшим — три маленьких силуэта, очерченные одеялами, принадлежали студентам младших курсов или хоббитам.
Димина постель была прямо под окном, рядом с ней стояла тумба с клеткой.
Исполняя танец непрошеного визитёра, Мина подобралась ближе и обнаружила, что клетка пуста, а узенькое окошко с витражом открыто. Оборванец обрел свободу.
Облегченно вздохнув, она оперлась рукой об изголовье ближайшей кровати, и комната потонула в страшном грохоте и едком дыму.
Малышня повыскакивала из постелей и прямо в кальсонах принялась палить наугад слабенькими проклятьями. Один попал в товарища и сам побледнел до молочного цвета, другой угодил в Димину ловушку и на время потерял сознание, третий догадался наколдовать свет, но переборщил и всех ослепил на какое-то время.
В итоге комнатка представляла собой комичное зрелище: на кровати справа от окна тихонько скулил тщедушный очкарик — Мине было ясно, что подаренные соседом прыщи и нарывы пройдут сами собой за пару часов, а за спиной у нее двое ребят немногим старше судорожно готовились к бою: пальцы мелко вибрировали, слова выстреливали хаотично, тональность росла, а магические сферы все никак не обретали строгих очертаний.
Еле сдержав смех, Мина разделила комнату магическим экраном — универсальной защитой от мелких проклятий, сделала в уме заметку «стереть немного памяти голубчикам» и беспечно повернулась к ним спиной.
Дима все еще лежал на заправленной постели. Прямо в одежде. Под закрытыми веками бешено носились глазные яблоки, лоб покрылся испариной, а на виске пульсировала жилка.
Мина не раз погружалась в транс в научных целях, но лежащий мешком зерна компаньона ее встревожил: он выглядел нетипично для медитации.
Она слегка потормошила его. Реакции не последовало.
Тогда в ход пошло заклинание пробуждения, в которое было вложено столько силы, что пройдоха рисковал получить бессонницу на ближайшие несколько дней. Но и это не помогло.
И вот тут ее сердце заколотилось, словно у пойманной пичуги. Ну конечно! Птица! Дима путешествует в теле Оборванца и, судя по напряженной мимике, ему приходится несладко.
Тем временем его соседи умаялись от попыток пробить барьер. Их и без того крошечные сферы усохли до одуванчиков, разбазаривших свои пушистые шевелюры.
Когда Мина сняла защиту и сделала в их сторону пару уверенных шагов, парни единодушно постановили, что долг перед старшим товарищем перевыполнен и пришло время стратегического отступления, но девушка не позволила им дезертировать. Стараясь не думать о том, как выглядит, она улыбнулась им в знак добрых намерений и добавила капельку приворотных чар. Самую малость, чтобы они не перевозбудились, а просто немного успокоились и прониклись симпатией. Сделав это, она тут же укорила себя и отметила, что общение с Димой дурно на нее повлияло.
Эффект от чар вышел немного неожиданный. Мальчишки вообразили, что к ним нагрянула могущественная волшебница в студенческой форме, и со страху чуть не сиганули в распахнутое окно, что было не очень умно: падать высоко, а левитировать они, конечно, не умели.
Чтобы не допустить членовредительства, Мине пришлось связать их несложным заклинанием.
— Господа, — обратилась она к ним, изо всех сил сдерживая рвущийся наружу смех, — не стоит меня опасаться. Прошу извинить за неожиданный визит и доставленные неудобства.
Они опешили, уставившись на нее все еще расширенными от испуга глазами.
— Мы с Дмитрием проводим один весьма любопытный эксперимент с маленькой птичкой. Серой такой. Вы, часом, не знаете, где она?
Мальчишки начали мотать головами синхронно, но от избытка усердия набили друг другу шишки. Пришлось снять боль эльфийским приёмом — возложением ладоней. Только тогда они, наконец, успокоились. Один осмелился заговорить и его голос почти не дрожал.
— Никто из нас ни разу не видел птицу. Сегодня мы поздно вернулись. Дмитрий Валентинович дал нам несколько поручений… — в голосе появились нотки гордости.
— И просил не беспокоить его ни при каких обстоятельствах, — перебил его второй еще более напыщенно.
— Ваши имена, бойцы? — поинтересовалась Мина.
— Меня Николаем звать, — ответил первый, — а это Вадик. Нытика, в которого я попал гнойным проклятьем, Никиткой кличут.
— Ой, про него-то я и забыла! — всплеснула руками Мина.
Никита скрючился на кровати и хныкал, разглядывая толстый слой нарывов на руках.
— Так, дружок. Не дергайся. Сейчас все пройдет. — Она снова собрала из потоков энергии лилию, лепесток упал на пораженную кожу, ее верхний слой тут же слез и на его месте, к восторгу наблюдателей, волной образовался новый. Мине льстило их неподдельное восхищение, и она не удержалась от легкого пижонства: заставила слезшую кожу принять форму спрута и двигаться, как марионетку.
Мальчишки шутку оценили, а Никита окончательно оправился от проклятья товарища и сгорал от желания отплатить своей спасительнице.
— Дмитрий Валентинович уже был таким, когда я пришел с уроков, — подтвердил он версию своих компаньонов, — птичку, о которой Вы, сударыня, изволили упомянуть, я, кажется, видел, но совсем мельком. Она сидела на окне с минуту, затем как-то неловко сорвалась вниз. Я даже подскочил глянуть, не случилось ли с ней чего, но она улетела куда-то в сторону порта.
— Благодарю, — улыбнулась Мина, и парень зарделся, как девица на первом свидании
— Скажите, — она добавила мёду в голос, — не слишком ли я обременю вас, если попрошу сообщить мне, как только Дмитрий Валентинович очнется?
— Как же я это сделаю? Ведь я Вас совсем не знаю, сударыня…
— Ах, да, где же мои манеры! Меня зовут Людмила Михайловна. Найти меня можно в пятой серой спальне. Как войдете, крикните меня или спросите, как найти, у кого-нибудь из местных. На сем я откланиваюсь и еще раз приношу извинения за доставленные неудобства.
Сдерживать нервный хохот от чопорной беседы было уже невыносимо, и Мина поспешила покинуть спальню.
***
В очередной раз Мина убедилась, что Дима куда сильнее, чем считали окружающие и он сам. Но путешествовать в теле птицы — это уже чересчур дерзко. Жизнь таких созданий ежеминутно подвергалась опасности, и потому Мина отправилась на поиски Оборванца.
Была надежда, что компаньон всего лишь упражняется в полётах на территории Академии. Тогда ей просто нужно найти единственного бодрствующего среди ночи воробья. Она сообщит ему об отмене заказа на слежку и все разойдутся по спальням. Хаос в жизни обоих прекратится. В этом случае риск попасться гуляющей среди замка представлялся ей достаточно умеренным и оправданным, тем более, что среди страдающих бессонницей профессоров мало кто имел привычку бродить за пределами своих чертогов. Сторожа и консьержи проблем со сном не испытывали.
Прежде чем продолжить променад, она сменила маскировку: поступь ветра отнимала слишком много сил, поэтому она снова стала видимой. Но внешность изменила. Начала с малого — стала блондинкой. Логика была примитивная: если ее заметят, яркий цвет волос хотя бы временно собьет с толку. От мысли о смене пола, пусть и временной, ее передернуло. Это крайне сложно и в таком нервном состоянии лучше и не пробовать.
Что дальше? Поднять скулы и сделать их шире, а разрез глаз, наоборот, немного уже…
Она долго крутилась перед зеркалом. Разглядывая плоды своего творчества, она даже забыла на время о летающем в ночи Оборванце с душой Димы внутри. Перевоплощения всегда ее забавляли.
В итоге женский туалет на этаже Ордена Пофигистов принял шатенку с голубыми глазами и бледным от постоянного прозябания за учебниками лицом, а выпустил экзотического вида девицу с намеком на эльфийское происхождение, с остроконечными ушами, бронзовым загаром и более узкой конституцией тела.
Последняя трансформация была проделана впервые. Было больно, но зато все получилось, а вложенной силы должно было хватить на всю ночь, и развеять эти чары смог бы только очень сильный маг. Если бы догадался это сделать. Так что ей удалось обойти необходимость постоянно держать разум в напряжении и подпитывать заклинание новыми порциями маны.
И все же из «гримерки» она выбралась крадучись, словно намеревалась ограбить банк или дворянское поместье.
Башмачки стали велики и грозили превратиться в улику. Девушка торопливо их стянула. Оно и к лучшему — стук каблуков и эхо в длинных коридорах могли разбудить спящий замок. Пока непривычно маленькие ступни утопали в мягком ковре кровавого цвета, все было неплохо, но, когда обнажился светлый мрамор, она стала мерзнуть. Пришлось потратить немного сил и на обогрев.
Залитые теплым светом фонарей песчаный плац перед замком со стороны пристани и аллея перед главным входом прекрасно просматривались из окон. Не говоря уже о башнях, одна из которых была в постоянном распоряжении Темникова.
Другое дело внутренний двор. В нем было темно.
Мина пожурила себя за то, что не догадалась захватить телескоп. Для наблюдения за звездами нужно было записываться минимум за неделю. Обаять ворчливого консьержа всегда было для нее пустяковой задачей, а вот объяснить ему, почему она решила воспользоваться телескопом Академии вместо подаренного Иваном Ивановичем, было сложнее — сама хвастала перед старым, но памятливым гномом.
«Ох, курица пустоголовая… — ворчала она ругательства, доступные приличной девушке, — это же надо так опростоволоситься! Могла ведь спокойно взять телескоп — и в башню. Ну что, впервой уговаривать деда Карла? Это всё Дима с его лисьими повадками, нахваталась от него явно», — снова оклеветала она «самого ловкого пройдоху в академии». Тот наверняка договорился бы с консьержем. Мина это понимала и сердилась еще сильнее.
Петляя по сумрачным коридорам, она добралась до лестницы, ведущей в башню, отданную для наблюдения за звездами студентам и профессорам. Дорога прошла спокойно, но сердце учащенно билось при малейшем звуке вроде скрипнувшей половицы или внезапного храпа из ближайшей спальни.
Кстати, слово «башня» было преувеличением для крохотного помещения, в котором когда-то собирались служители ныне забытого всеми культа. Алтарь черные маги приспособили под так называемое теоретическое жертвоприношение: сомнительные сходки с распитием неизвестного происхождения крови и ритуальными совокуплениями проводились раз в полгода, а в остальное время башенка с милыми люкарнами и шпилем, не уступающим ей по высоте, служила наблюдательным пунктом, где не первую сотню лет нес вахту старый телескоп.
Карл Иванович, пожилой даже по гномьим меркам господин, мирно посапывал, уткнувшись в стену лицом. Слюна стекала по белоснежной бороде, и Мина сама невольно зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Она прошмыгнула к винтовой лестнице мимо добряка, на котором курса эдак с пятого оттачивала мастерство флирта, и через минуту наслаждалась ночной прохладой.
Облака отправили любителей звездного полотна на свидания с подушками и одеялами. Окна спален, выходящие во внутренний двор, уже не горели. Мина достала из рукава мензурку с вязкой жижей, приготовленную пару лет назад на уроке Темникова, одним глотком опорожнила ее и закрыла глаза, а когда открыла, все вокруг диковинным образом переменилось.
Солнца на небе не было, как и привычной оживлённой суеты, но краски были дневные, правда, слегка блеклые. Обычно оживлённые улицы с многоуровневым движением пустовали, разве что редкий хорбоног понуро волочил телегу, под завязку груженную снедью из пекарни, к кофейням на первой линии — состоятельные горожане любят завтракать свежей выпечкой.
Рожденная в бедных кварталах у подножья Горгалы Мина знала, что город никогда не засыпал полностью. Очаги жизни всегда теплились в Ндоре и его галереях, дозорных башнях магических контор, охранявших покой жителей. Кроме того, разношерстная городская богема еженощно дрейфовала из литературных салонов в курительные, танцевальные и другие заведения. Но все это происходило далеко от Академии. На ближайших улицах было пустынно, и она переключилась на внутренний двор замка.
Это был восьмиугольник с булыжной мостовой и редкими во всех смыслах деревьями, высаженными по периметру. Снаружи попасть в него можно было через арку сразу за южными воротами, а изнутри замка — через один из восьми угловых выходов. На постаменте против арки восседал отлитый в бронзе жулик, купивший ворованную у эльфов книгу заклинаний. По бокам от него несли почетный караул два фонаря, дававшие тусклый желтый свет.
Без помощи зелья Мина не заметила бы, что статуя первого директора исчезла и ее место заняла живая фигура директора нынешнего, которого полукругом обступило пёстрое собрание, одетое во все три академических цвета и множество других в придачу. Темников явно что-то вещал.
Мина, находясь в астрономической башне, не знала, что именно, но отчего-то подумала, что это точно не факультативы по зоологии. «Надо было сварить зелье, улучшающее слух», — тихонько проворчала она. «Волчье ухо» она пробовала выучить на первом курсе, и тогда заклинание ей не далось.
Она тут же вошла в раж и забыла о собственном решении прекратить слежку. Хотела подслушать Врага через окно пустующей в ночи столовой, но прежде чем покинуть башню, случайно переместила объектив телескопа на дерево по соседству с постаментом.
Там на нижней ветке прямо над головой черного мага сидела крошечная птичка.
Директор неожиданно повернул голову в сторону этого дерева, и Мина замерла, словно сама пряталась там среди листвы.
Но Темников вновь обратился к собравшимся и она выскочила из обсерватории.
Скатилась по крутым ступеням и не разбирая дороги понеслась по замку, надеясь лишь на крепкий сон его обитателей. На первом этаже глянула через окно на внутренний двор — встреча закончилась и слушатели исчезали в том самом дверном проеме, ведущем в столовую.
Она не узнает, о чем вещал Враг, но это не имело значения.
Когда последний челогном или гномовек оказался внутри замка, директор устало смежил веки и спрятал лицо под длинными тонкими пальцами. Казалось, он медитировал, пытался восстановить силы или просто размышлял о чем-то. Он не сделал ровным счетом ничего, но вдруг с соседнего дерева спелой грушей свалился «лучший пройдоха в академии».
Мина опешила: куда подевалась птица?!
А полуэльф открыл глаза, по-кошачьи потянулся и медленно поднялся с трона, на который тут же вернулся его постоянный владелец. Улыбнувшись почти добродушно, он сказал пару слов Диме.
Тот что-то промямлил, судорожно пятясь назад.
Мина припала ухом к окну, но Темников позаботился об инкогнито своего собрания. Тогда она метнулась к ближайшему выходу во двор и, уже переступив порог, увидела нечто совсем невообразимое: Дима кинулся на директора.
В это трудно было поверить, но студент со средней успеваемостью по большинству предметов, включая боевую магию, запустил в самого могущественного мага среди маложивущих своего времени магическое копье! Неудивительно, что этот сгусток энергии растаял, не преодолев и половины пути. Вместе с ним исчезла призрачная надежда отделаться ручной чисткой туалетов за ночные гуляния.
Мина бросилась со всех ног к компаньону, чтобы помешать ему наделать новых глупостей, и внезапно снова очутилась в своем теле.
Темников развеял все наведенные чары во внутреннем дворе.
— Ах вот оно что! — осклабился он. — А я-то думаю, как этот разумный молодой человек мог совершить такую глупость?! Милочка, неужели Вы забыли условия нашего уговора? Старина Вальдемар многим пожертвовал ради Вашего образования, и вот как Вы ему отплатили? Натравили на меня бедного паренька? Это такие навыки прививают хорошеньким девушкам в Белом Ордене? Пленять сердца юношей и пользоваться ими для своих корыстных целей?
Мина не знала, что ответить на эти не такие уж беспочвенные обвинения:
— Я не хотела, чтобы он нападал на Вас, пожалуйста, простите его, — взмолилась она, — он глупость совершил, но со всеми бывает…
— Ты была права, он подставил тебя, чтобы убрать Вальдемара! — встрял Дима, — это из-за него тебя отчислили!
— И сразу же восстановили, попрошу заметить, — весело ухмыльнулся полуэльф.
Похоже, происходящее его изрядно забавляло.
— Он тут какой-то заговор плетет… — продолжил Дима.
Фраза повисла в воздухе: Темников закатил глаза и поджал губы, а пройдоха утратил способность издавать звуки.
— Дмитрий, — полуэльф перешел на серьезный и поучительный тон, — я рад, что Вы стали свидетелем нашей маленькой беседы, но боюсь, без контекста Вы не до конца уяснили сущность моих намерений. Предлагаю прогуляться до моего кабинета, и я за бокалом хорошего вина объясню Вам и вашей подруге, что никакого заговора я не вынашиваю. Вы ведь любите хорошее красное, насколько я знаю? — он примирительным жестом указал на вход, ближайший к владениям Черного Ордена.
Мина, облегченно выдохнув, сделала пару шагов в заданном направлении, но Дима не пожелал хвататься за эту спасительную возможность и снова полез на рожон. На что он рассчитывал, осталось загадкой для всех, включая его самого. Он ни разу не испытывал это заклинание на живой материи, а опыты с камнями и палками проходили с переменным успехом. Превратить директора в ящерицу и запереть его в этом теле? Идея была оригинальна, но надежды воплотить ее в жизнь не было никакой...
Простейший блок — и заклятье срикошетило в атакующего. Силы, вложенной в него, было слишком мало, но совсем без последствий не обошлось. Часть Диминой кожи покрылась чешуей, язык стал раздвоенным, глазные яблоки — желтыми, а зрачки приобрели форму песочных часов. Раздраженный его глупостью полуэльф еще и добавил легкий энергетический щелбан, от которого Дима отлетел на несколько шагов.
Мина кинулась к нему, но едва коснулась, как сознание помутилось от боли. Она так и не поняла, был ли это остаток энергии удара, доставшегося Диме, или персональная добавка от Темникова. Придя в себя, она увидела, как тот шествует по коридору замка, то исчезая из поля зрения, то появляясь в окнах. Вне себя от ярости и обиды, она закричала, чтобы тот немедленно вернулся, и, к несчастью, он ее услышал.
— Не сильно ушиблись? — участливо поинтересовался полуэльф. Он телепортировался прямо к ней на расстояние локтя — жест чрезвычайно грубый и порицаемый этикетом волшебников.
— Вам-то какое дело! — огрызнулась она.
Дима лежал пластом, но резкие вздрагивания говорили о том, что он еще жив.
— Вы звали меня, стало быть, Вам есть, что сказать. Я весь внимание, — произнес черный маг дружелюбно.
— Что Вы сделали с ним? — крикнула она.
Внешнее спокойствие и дружелюбие Врага все сильнее выводили ее из равновесия.
— Жить будет, — буднично отмахнулся Темников, не моргнув и глазом на ее истерику. — Но несколько напоминаний о его безрассудном поступке я оставлю ему в качестве назидания.
— Он останется таким? — ужаснулась она.
— За исключением языка, пожалуй. Его я верну, иначе он не сможет закончить обучение. А чешуя… Вы ведь его не за внешность полюбили, не так ли?
— Ничего я не… — она осеклась.
Темников видел её насквозь.
— Но ведь его никуда не возьмут работать!
— Отчего же? Полагаю, я смогу выбить для него неплохое местечко.
— Вы… — Мина задыхалась от гнева, глядя в смеющиеся зеленые глаза. — Мразь! — вдруг закричал она неожиданно для самой себя. — Это из-за Вас ушел Вальдемар! Если бы он остался директором, то был бы жив до сих пор!
— С этим утверждением сложно спорить. Но вот было ли нужно ему это кресло, как и собственная жизнь? Хороший вопрос…
— Заткнись! — Она окончательно перестала себя контролировать и была готова вцепиться в омерзительно безмятежное лицо голыми руками.
— Дорогуша, мне кажется, Вы вслед за вашим другом подходите к опасной черте, за которой Вас подстерегает болезненный урок, — промурлыкал черный маг.
— Плевать! Что вы сделаете? Убьете? Исключите? Вы жалкое трусливое пресмыкающееся!
— К сожалению, наша беседа теряет конструктивное русло, — по-прежнему нестерпимо спокойно парировал Темников. — Мне очень жаль, ведь Вы очень способная волшебница, Мина. Вы могли бы достичь многого. В последний раз взываю к вашему разуму! Мы все еще можем поладить. Поверьте, я смогу дать Вам куда больше, чем Иван Иванович.
Вместо ответа она изо всех сил ударила его магическим прессом.
Она рассчитывала только на скорость и внезапность своего нападения. Хотя какой там расчет... Это были чистой воды эмоции, которые она не смогла удержать перед омерзительно ухмыляющейся рожей потомка ночных эльфов.
Она истратила всю ману без остатка, экономии и надежды на успех.
Темников носил на левом мизинце перстень из черного золота в форме цветка. Этот оберег поглощал энергию от магических атак, копил ее и передавал владельцу, когда требовалось. Пытаясь привести Мину в чувство, полуэльф не успел среагировать на ее истерический выпад, но от пресса даже не поморщился. Лишь встряхнул рукой с перстнем.
Однако глаза его, словно море в грозу, потемнели, и внутренний двор для Мины вместе со всем остальным миром резко погрузился в глубокую ночь, где на самом деле и пребывал.
— Немедленно отправляйся в спальню. — Каждое слово звучало, как удар гвоздя в крышку гроба.
Опустошенная после атаки, она, наконец, поняла, что послушание в ее ситуации будет лучшим решением, и с тоской покосилась в сторону приходящего в себя Димы. Но Темников рявкнул: «Живо!» и она припустила к спальням пофигистов.
*****
Дорогой читатель!
Очень надеюсь, что тебе будет интересно прочесть продолжение книги "Коридор"!
Буду рад вашей поддержке и вашим откликам на моё творчество - подписке на этот канал, комментариям, лайкам, оценкам и отзывам на ЛитРес - всё это очень важно для меня и вдохновляет продолжать писать.