Курманжан Датка (1811-1907) Алайская царица дважды удостоилась почетного титула «Датка», что в переводе на русский означает «Генерал». Уже в юности проявился ее сильный и непреклонный характер. Когда ее выдали замуж, она пошла против народных традиций и вернулась в родительскую юрту, так как муж ей не понравился. Но вскоре она стала женой феодала Алымбека-датки, который пришелся ей по душе. Став женой правителя алайских кыргызов, молодая девушка не только родила ему пятерых детей, но и всячески помогала в управлении народом. Бухарский хан Музаффар признал ее влияние, а позже и правитель Коканда Худояр-хан. Российский генерал Скобелев также подтвердил ее статус «датка» и проникнулся к ней огромным уважением.
Курманжан Маматбай кызы была выдающейся фигурой в истории Центральной Азии и женщиной-лидером, которая добилась власти и уважения в сложное для региона времени. Ее путь к власти начался в семье киргизов-кочевников в Алайских горах, где она родилась. Когда ей исполнилось 18 лет, она сбежала из брачного договора, устроенного ей родителями, и вернулась к своему отцу. Однако ее судьба изменилась, когда богатый алайский феодал бек Алимбек взял ее в законные жены.
Совместно с Алимбеком, они правили Алайским регионом и имели пятерых сыновей. После смерти Алимбека, Курманжан-датка стала правительницей Алая и нашла поддержку алайских киргизов. Ее власть подтвердилась, когда она сумела заставить кокандского хана Худояра признать ее в качестве нового правителя Алая и присвоить ей почетный титул "датка".
Курманджан-датка не только пользовалась уважением алайцев, но и имела военное войско из 10 тысяч джигитов, которые защищали ее власть. Когда русские войска вторглись в регион в 1876 году, она и ее сыновья вели сопротивление, но в конечном итоге были вынуждены отступить. Однако Курманджан-датка сумела установить контакт с русским генералом Михаилом Скобелевым и достичь соглашения о присоединении территории Алая к Российской империи.
Вновь став полковником, Курманджан-датка сотрудничала с российскими властями и способствовала стабильности в регионе. Ей и ее сыновьям были предоставлены особые почести, но некоторые из сыновей злоупотребляли своей властью, что вызывало недовольство среди кыргызов.
История Курманджан-датки является примером силы и решимости женщины, которая смогла защитить свою землю и народ в сложные времена политических изменений и внешних угроз.
Политика в составе России Михаил Ефремович Ионов Теперь, в это спокойное время, хочу сказать следующее: весь мой народ и я сама и мои родственники против Вас никогда не замышляли выступить. С нашей стороны никакого вреда нет. Если мой народ сделает плохо, сделает измену, я самым строгим образом накажу виновных, а сама до скончаний моих дней в жизни буду терпеть муки угрызения… Маматбай кызы Курманжан-датка. — из письма Курманджан-датки к генерал-губернатору Михаилу Ионову Российские политические и военные деятели, лично знавшие Курманджан: Лев Костенко, Михаил Ионов, Константин Кауфман — отмечали её житейскую мудрость, и необычайное уважение среди соотечественников. Многие чиновники лично обращались к Датке за советом. С майором (впоследствии — полковником) М. Е. Ионовым, первым начальником Ошского уезда, Курманджан-датка на протяжении долгих лет сохраняла дружеские отношения, вела длительную переписку, обменивалась подарками и фотографиями[8]. В 1881 году туркестанский губернатор Кауфман ходатайствовал перед военным министром Дмитрием Милютиным о пожаловании Курманджан-датке пенсии в размере 500 рублей ежегодно, отметив, что царица Алая, потерявшая на границе с Кашгаром бо́льшую часть своего имущества во время бегства в 1876 году, «весьма стеснена в жизни». Однако министерство финансов сочло, что Датка не имеет права на пенсию от правительства и к тому же получает доход с небольшого участка земли. Поэтому размер пенсии был сокращён с 500 до 300 рублей. Во время памирских походов русской армии Курманджан-датка отдала приказ своим людям доставлять провиант в отряд полковника Михаила Ионова. Она вела себя предусмотрительно и во время многочисленных восстаний на территории бывшего Кокандского ханства, предпочитая занимать пророссийскую или же нейтральную позицию[3]. Отшельничество Арест и гибель сына В 1893 году в дом к одному из сыновей Курманджан-датки — Камчыбеку — с обыском пришёл русский таможенный объездчик в сопровождении двух стражников, имевший сведения, что Камчыбек только что получил контрабандный груз из Афганистана, переправленный через Кашгар. Хозяина в это время дома не было, он находился в Оше. Таможенники оскорбили его жену, отрубив ей косу под предлогом того, что в ней спрятаны драгоценности, и нукер Камчыбека Акбалбан решил отомстить за это без ведома своего бека, убив и объездчика, и обоих стражников. Карасакал, сын старшего брата датки Алымбека, оклеветал Камчибека, сказав, что у того есть жорго (иноходец), способный за одну ночь обернуться из Оша в Алай и обратно. Проверка показала, что жорго уложился в срок. Это стало главной уликой против Камчибека. Вместе с Камчибеком арестовали его брата Мамытбека, племянника Арстанбека, а также внука Мирзапаяса и нукера Акбалбана по обвинению в контрабанде и убийстве таможенных чиновников. Два года они сидели в тюрьме, ожидая приговора. Всего же по этому делу был арестован 21 человек. Бывшая правительница поехала в Маргелан к генерал-губернатору Повало-Швейковскому и обратилась к нему с просьбой о помиловании сыновей и внуков. Она сумела спасти Мамытбека, Арстанбека и Мирзапаяса от гибели — смертную казнь заменили каторжными работами в Иркутской губернии. Любимого сына Курманжан, Камчыбека, спасти не удалось. 3 марта 1895 года он был повешен вместе с Акбалбаном на центральной площади города Оша в присутствии матери. Легенда гласит, что первая попытка повешения окончилась неудачей — порвалась верёвка, на что Курманжан сказала: «Всевышний против», попросив отменить наказание. Но чиновник, следивший за казнью, отдал повторный приказ. Существует версия, что Камчыбек всё-таки был помилован указом царя, но помилование якобы пришло слишком поздно, когда осуждённый уже был казнён. Перед смертью любимого сына ее последнее слово гласит "смотри прямо к смерти". Смерть сына оказала сильное моральное воздействие на Курманжан: женщина оставила общественную жизнь, покинула свои владения и стала затворницей, поселившись в деревне Мады неподалеку от Оша.