30 июня 2020 года в Адлерском районе города Сочи был открыт памятный знак в честь закладки укрепления Святого Духа, которая состоялась 18 июня 1837 года по старому стилю. «Полуразбитый постамент памятника, по странному совпадению, оказался перед входом в казачью управу, располагающуюся в здании Кудепстинской поселковой администрации». Интернет-портал «Русская народная линия». Эта история с установкой памятника многим известна и стала она всплеском дремлющих до сих пор обид, недопонимания хода истории.По настоянию черкесской диаспоры через месяц памятник был отправлен в «заточение»-в Музей истории Адлера. А между тем «вокруг и около» крепости Святого Духа в Адлере происходило множество бурь, в которые попадали представители разных национальностей. В нашем случае – абазин,армянин и немец в «Буре у берегов Абхазии».
Британский консул в Сухуме К.Диксон - Министру иностранных дел лорду Д.Расселу, Сухум-Кале, июнь 1864 года: «Эмиграция ахчипсу и джигетов к настоящему времени завершена. По предположительной оценке, число этих эмигрантов достигло двадцати двух тысяч.
Племени псху тоже приказано выезжать, и всего вероятнее, что его будут отправлять морем из Сухум-Кале»«Джиками, джигетами, джихами называли и абазин. В описании С. Смоленского есть сведения о расселении«причерноморских абазин»: «От места, где оканчивается Гагринский проход, по берегу моря... владения князей Цан или Цамбаев (в Абхазии отрасли этой фамилии назывались Званбаями)». Абазинам «приказано было выезжать». Однако, вот парадоксы истории,- один из представителей довольно влиятельного и большого «аристократического семейства», остался на родине предков. Мало того, он еще стал первым комендантом основанной русскими крепости «Святого духа». Первый комендант сочинской крепости Святого Духа-давшего начало строительству Адлера был неординарной личностью. Соломон Темуркович Званба , век которого в «бурные дни Кавказа» составил всего сорок четыре года,– абхазский дворянин, офицер русской армии. Был назначен «приставом Джигетии». Званба возглавлял делегацию джигетов на приёме у Александра II в Петербурге. Боденштедт, познакомившись близко с Соломоном Теймурковичем писал: «Каким бы прекрасным мог быть этот народ, если бы духовная красота была здесь на таком же уровне, как красота телесная! В отношении телесной красоты мы цивилизованные европейцы – по сравнению с черкесами просто уроды». Поручик Званба в мае 1837 года участвовал в военной экспедиции в Цебельду, предпринятой под непосредственным начальством главнокомандующего на Кавказе Г. В. Розена.На корабле «Колхида», принимавшем участие в высадке десанта на мыс Адлер, был живописец Иван Айвазовский, назначенный для прохождения «боевой практики» на Черноморском флоте. Поручик Соломон Званба оказался тем самым офицером с «кавказской наружностью», который был так внимателен к Айвазовскому в первый день его пребывания на «Колхиде», поручик получил военное образование в России. был интересным собеседником. Офицер-абхазец безукоризненно говорил по-русски и по-французски, был эрудирован и начитан. Свободное от службы время посвящал литературным занятиям. Его давно занимали история, быт, легенды абхазцев, и он мечтал со временем написать книгу этнографических этюдов о родном народе. Айвазовский в путешествии вдоль берегов наслаждался видами величественной природы Кавказского побережья и слушал занимательные рассказы своего спутника. На десятый день они прибыли в Бзыбский округ и расположились на отдых в живописных окрестностях Пицунды. Кругом стояла тишина, вековые сосны таинственно безмолвствовали, море застыло в ленивой истоме, открывая взору синюю бескрайнюю даль. Казалось, что никогда не ступала здесь нога человека и корабли не бороздили морскую гладь…Художник достал рисовальные принадлежности и - за работу. Ему захотелось запечатлеть древние сосны на берегу и необжитое, пустынное море… В стороне расположился Званба и начал делать записи в своем дневнике. Так прошло много времени. Внезапно Айвазовский ощутил происшедшую вокруг перемену и на мгновение оторвался от работы: темное облако заволокло солнце, и все краски пейзажа сразу же померкли. К Званбе подбежал часовой, наблюдавший с высокой сосны за открытым морем, и доложил, что вдали виден корабль. Званба достал подзорную трубу и поднес ее к глазам. «Гляньте, Гайвазовский». Вглядевшись, Айвазовский увидел далеко в открытом море корабль, державший курс на какую-то мелькающую черную точку. Званба снова взял трубу и начал еще внимательнее всматриваться .«Это наш военный корабль, патрулирующий берега Кавказа, а дальше в море черкесская кочерма. Айвазовскому очень хотелось посмотреть, как будет преодолевать бурю корабль, что станется с черкесской кочермой, но Званба схватил его за руку и почти силой увел за собой, под прикрытие леса, где была палатка. Несколько часов оба прислушивались к яростному реву волн, оглушавшему их даже в лесу, шагах в двухстах от берега. А когда грохот разбушевавшейся морской стихии на мгновение умолкал, слышался надрывный стон древних сосен. Морская поверхность была вся в черных складках, как в старческих морщинах. «Скорее, Гайвазовский! - крикнул Званба- «Корабль недалеко, а сюда идет шлюпка». Через несколько минут шлюпка врезалась в песчаный берег. Из нее выскочили офицер и несколько матросов. Матросы несли на руках двух закутанных в покрывала плачущих женщин. «Фридерикс»! - радостно воскликнул Айвазовский, узнав в офицере своего друга. Молодые люди обнялись. Тем временем матросы осторожно опустили женщин на траву. Лейтенант Фридерикс с волнением рассказал Званбе и Гайвазовскому, как их сторожевой корабль настиг в открытом море черкесскую кочерму, которая везла пленниц для продажи в турецкие гаремы. Местные черкесы отправляли в Турцию «товар» на одном из каиков, всегда находившемся в Туапсе. Перспектива отправки «невольниц» в Турцию, по-видимому, нисколько их не смущала. Оно и понятно, несчастные эти, обреченные сызмала на страшные, тягостные работы, утешали себя надеждою, что, вероятно, с ними лучше будут обходиться в Турции, чем на родине. Получается, что спасители абхазских невольниц, и волей случая, их помощники 20-летний Иван Айвазовский и поручик Соломон Званба способствовали не совсем «удачному устройству» судеб девушек. Командир корабля приказал Фридериксу взять матросов и доставить женщин к родственникам. Услыхав, что женщины абхазки, Званба подошел к ним и заговорил по-абхазски. Пленницы встрепенулись и слегка приоткрыли испуганные, заплаканные лица. Это были две сестры, совсем юные и очень красивые девушки. Когда Званба объяснил им, что скоро они будут дома, девушки опять заплакали, но уже от радости. Только теперь они поверили, что спасены от грозившей им беды. К вечеру небольшой отряд достиг горной деревни. Добрая половина жителей высыпала из своих домов. Впереди с радостными криками бежали родственники спасенных. Вскоре Фридерикс, Званба и Айвазовский уже сидели в асасайрта (национальное жилище) у родителей девушек. На длинном столе появилось вино, вареное и жареное мясо, кайма, пилав, акуакуар и другие абхазские кушанья. Когда на другое утро русский отряд покидал абхазскую деревню, жители вышли провожать моряков. Среди провожающих были и две спасенные девушки. «Абхазцы видят в русских своих защитников. Обещайте рассказать обо всем генералу Раевскому и вице-адмиралу Лазареву, - просил Званба, прощаясь с Фридериксом». Путешествие Айвазовского со Званбой продолжалось более месяца. Природа Кавказа пленила воображение художника, но самым ярким впечатлением от этого путешествия осталась буря у берегов Абхазии и спасение абхазских девушек русскими моряками. Сердечно простившись со Званбой, к которому он очень привязался за это время, Авазовский отправился домой, в Феодосию. Соломон Званба продолжил исполнять свои обязанности коменданта форпоста – крепости Святого Духа. Укрепление в составе Кавказкой укрепленной линии просуществовало до 1854 года. В 1859 году Крепость Святого Духа взорвали. Соломон Теймуркович Званба погиб в Крымскую войну на реке Ингур в сражении с турками раньше, в 1855-м.
