Гены ли были виноваты или так воспитание «сработало», но в восемнадцать лет, будучи студентом первого курса, Андрей в какой-то момент уселся дома перед пустой стеной и уже не отрывал от неё взгляда, не реагируя ни на что.
ЭТО БЫЛ КОШМАР!
Родители переполошились и подняли всех медиков на ноги, но ничего не помогало. Светила от медицины разводили руками и кивали на Германию и Израиль. Повезли сына и туда, благо что средства позволяли. Там свои специалисты стали тянуть «нити жизни», заставляя вспоминать все мельчайшие подробности прошлых (и не только последних восемнадцати) лет.
Со стороны Юрия генетически не к чему было придраться: и родственники, и сам, вроде, в норме! Теперь он жалел только, что воспитание сына полностью на жену переложил. А как было иначе? Она дома сидит, а он бизнесом по-крупному занят. Галя с хорошим образованием, думал, не испортит сына. Дневник с оценками сам старался по выходным у Андрейки проверять, беседовал с ним иногда. Что ещё-то? Парень с ленцой, но кто в детстве не ленится? Это нормально. Вырастет, наработается ещё, - рассуждал Юрий.
------------------------
«Андрей-воробей, не гоняй голубей! Гоняй галочек из-под палочек!» - любовно поддразнивала мать сыночка. Вот он и начал потихоньку её, Галочку то есть, гонять. В детский сад Галя настояла его не отдавать, «чтобы не болел и дурного бы не набрался». Целыми днями она была с сыном, посвящая ему всю себя. Игрушки у Андрейки были самые лучшие, поиск и покупка которых были прямо целой историей для его матери, даже целой философией! Галя помнила, что в детстве не всё желаемое было доступно её семье, хотя мать очень старалась угодить дочке, но досадливая фраза «игрушечка-то денег стоит!» была часто у неё на языке.
Галя росла в маленьком районном центре у очень доброй матери и у запойного отца. Отец любил Галочку, не забывая приносить ей с работы разноцветные конфетки-подушечки, которые он каждый вечер доставал по одной из нечистого кармана, обдувал и совал дочке. Она, пока не разобралась во всех статусах устройства этой жизни, горячо отвечала отцу взаимностью. Но когда причина свистящего и брызгающего слюной шёпота одинокой тётушки (сестра-близняшка мамы) и частые слёзы самой матери стали для Галины проясняться, она как-то сразу и люто возненавидела папеньку.
Способствовало этому ещё и начало школьной жизни, когда после уроков в первом классе учительница (первая моя!), почему-то не особо жалея Галочку, пару раз прилюдно укоряла отца, что он «с запахом» в школу прётся: «Дети же вокруг!» А то дети пьяных отцов не видели – переживала, краснея до пяток, девочка. Ну, правда, у двух близких подружек, с которыми рядом их дома стояли, отцы не пили. Один был сердечник и берёгся от этой заразы по состоянию здоровья, а второй доморощенным, но художником был, и всё что-то черкал на бумаге или на холсте мазал целыми вечерами. Обоим девочкам с их трезвыми отцами Галочка очень завидовала.
За остальными детьми приходили в школу бабушки или матери, а Галочкина мама работала далеко. Тётушка очень любила единственную племянницу, но тоже на заводе днём была. А отец каждый раз обещался зайти за дочкой трезвым, но слово не держал, и потихоньку, идя со своей кочегарки до школы, как-то оказывался выпившим. Эта отцовская кочегарка была особым поводом для Галочкиных переживаний.
Галочка очень стеснялась, что отец работает в кочегарке, хоть и звучала его должность солидно – «оператор котельных установок». Но классный руководитель каждый год, заполняя в журнале графу места работы родителей, и посвящая этому отдельный классный час, при всех поднимала девочку из-за парты и громко спрашивала в ответ на её слова про «оператора»: «Кочегар что ли?» В классе стоял смех по поводу места работы многих родителей, но Галочка считала, что смеются только над ней, и каждый год с содроганием ждала этой экзекуции.
Она и от природы была тихой и немного замкнутой девочкой, которую «рвали на части» одинокая тётя с мамой (сёстры-близнецы), с одной стороны, и вечно пьяненький отец, с другой. Каждая сторона хотела от неё изъявления любви, по-своему заботясь о Галочке. Друг другу все они были уже досадны в вечных спорах о «правильности» жизни, осуждая и не принимая мораль другого, а девочку перетягивали всяк на свою сторону, хотя ресурсов для этого кроме любви особо и не имели. Галочке их любовь очень помогала выстоять, преодолевая все сложности жизни, но она всё больше замыкалась и не желала показывать эту свою к ним любовь, так как не принимала их всех трёх и вместе, и по отдельности, твердя про себя, что «никогда ТАК жить не будет».
В школе она была очень скромной, ежеминутно краснела и всё воспринимала трагично. Училась Галочка хорошо, немного не дотягивая до круглых пятёрок, для которых надо было быть побойчее и поактивнее, повыше руку тянуть и погромче стихи рассказывать. Скромнице Гале всё время этого недоставало, и она в душе переживала, что постоянно отстаёт от бойких подружек-отличниц. Мама при этом успокаивала, говорила, что дочка её умница, а тётушка - мамина близняшка, напротив, ворчала, что «родители не задались», так надо самой о себе позаботиться, и хотя бы на круглые пятёрки учиться, а «не плестись третьей да четвёртой» в классе!
Про тётушку особый разговор. Все знают, как близнецы чувствуют друг друга и переживают. Эти сёстры не были исключением. Но вот Галочкина мама по большой любви выскочила замуж «не подумав», как комментировала её сестра, а тётушка всё думала-думала, но так и осталась одиночкой (ещё и старой девой!), постоянно присутствуя по вечерам и выходным в квартире сестры. Зато она техникум закончила и была на своём заводе технологом, а Галочкина мама простой рабочей вкалывала, что тоже ставилось тётушкой в вину отцу девочки. Этот папенька, по мнению тётушки, был кругом виноват во всех бедах Галочки и её мамы. Первые годы молодая жена пыталась защищать мужа, но быстро сдалась перед справедливыми аргументами сестры, которая несла «крест ежедневного подвига», заботясь о благополучии племянницы. Началась эта забота сразу после рождения Галочки, с которой, по мнению тётушки, ни мать, ни отец нормально справиться не могли: мать - постоянно «глаза на мокром месте», отец скачет от радости как ненормальный, всем только мешая. Тётушка всё взяла в свои «трезвые» руки, просиживая вечерами у сестры в четвертушке большой домины, разделённой между семьями родственников после смерти бабушки.
-------------------------------------
Когда Галочка подросла, а отец уже от восторженных прыжков перешёл к «радости пития», тётушка стала подучивать племянницу словам «плохой папочка», чтобы этот выпивоха хоть сколько-то прочувствовал свою никчёмность в воспитании дочери. Если Галочка забывала это сказать при возвращении выпившего отца с работы, а привычно кидалась к нему для получения очередной конфетки, тётушка одёргивала её и начинала нравоучения в обе стороны. Мать Галинки боялась, что муж не вынесет такого прессинга и уйдёт, и тоже постоянно сцеплялась с сестрой, пытаясь сказать своё мнение по поводу «вредных советов» маленькой девочке. Но тётушка же была «с техникумом», и переспорить её было невозможно, как и выставить из их двух маленьких комнат на втором этаже большого частного дома. Она, конечно, иногда хлопала дверью и убегала в свою комнатушку-келью в этом же доме, но через час-два возвращалась, как и не бывало разлада.
Ещё тетушка хорошо шила, присвоив бабушкину швейную машинку, за которую и бороться с многочисленными родственниками не пришлось – без споров отдали вкупе с бабушкиной шалью. Эта машинка очень спасала сестёр в заботе о гардеробе девочки, где последнее слово всегда было за тётушкой. Вплоть до школьного выпускного вечера Галочке всё перешивалось из маминого и тётушкиного, спасали и отрезы ткани, оставшиеся от рукодельничающей когда-то бабушки. Конечно, Галочка мечтала о новых нарядах из магазина, но вынуждена была терпеть это «ателье на дому», так как понимала, что нужд и кроме нарядов много, а мама с тётушкой «тянутся» на невысокие зарплаты, да ещё этот «кочегар» деньги потаскивает. Зато уж ни воротничок к форме подшить тётушка Галинке самой не позволяла, ни манжеты приметать, ни чулок заштопать: всё на себя взвалила и частенько этим же всех и попрекала. Всё чинилось многократно и снова шло в дело. Из школьной формы с протёртыми рукавами на локтях тётушка, например, сооружала наряд с короткими рукавами, ловко подшивая красивую белую окантовку к укороченным рукавчикам. Весной это платье хорошо носилось в тёплую погоду. А из совсем уж проносившегося школьного платья шила нарукавники для уроков труда.
------------------------------------
На выпускной вечер тётушка в виде подарка купила Галочке отрез красивого шифона и сшила чудесное платье, в котором девушка почувствовала себя принцессой. Была она невысокой и ладненькой, с миндалевидными глазами, с большим чистым лбом, над которым чернели гладко зачёсанные наверх в хвост густые волосы. Белые босоножки купила мама.
Но вот с поступлением в университет в первый год Галочке не повезло. Опять же там, где смелые тараторили перед комиссией «и вашим и нашим», девушка растерялась, покраснев до корней волос, потом, отвечая на дополнительные вопросы, расплакалась, ну и получила двойку на первом же вступительном экзамене.
Пришлось вернуться домой и год работать у матери на заводе на сборке деталей. Как ни странно, тётушка даже была рада возвращению племянницы, считая, что в большой город ей пока рановато переезжать, а также ужасаясь домашней пустоте в отсутствие Галочки.
Этот последний домашний год девушка ухаживала за отцом, который вдруг тяжело заболел бронхитом вкупе с развивающейся астмой, и болезнь не брали никакие лекарства. Отец угасал. Галя успевала до работы помочь отцу в бытовых делах по уходу за собой, давала ему лекарства и готовила тёплое питьё в термосе на целый день. Такого слабого папочку она почти простила, хотя мать прямо наслаждалась его беспомощной трезвостью, изводя колкостями типа «ну что, может за бутылочкой сбегать?». Дочь её осуждала, жалея отца. К лету отец умер. Сёстры объединили свои квартирки и стали жить вместе, поджидая Галочку на каникулы.
-----------------------------------
Подзубрив все предметы, и отработав год на заводе под крылышком матери, Галочка всё же покинула родительский дом, поступив в вуз. Предстояла жизнь в общежитии, которая открыла бездну тайн перед домашней девочкой. Что только не творили некоторые девчонки, вырвавшись из-под домашней опеки: курили, пили сухое вино и даже водку, катались выпивши на тазиках по лестницам общаги, скакали на дискотеках, плотно «дружили» со старшекурсниками, неделями не ходили на пары. И это далеко не полный список. Плохое не липло к Галочке, которая шмыгала незаметно из общаги в универ, и из общежитской комнаты в читалку, стараясь не запускать учёбу. Она не осуждала девчонок, мечтая быть такой же активной и независимой, но смелости ей как всегда не хватало, что её и спасло в нравственном смысле.
Домой поначалу Галочка ездила часто, скучая по родным, по городу, по своей комнатке (увешанной изображениями негров и лошадей), по подружкам. Поезда ходили плохо, а в том азиатском, который вечно опаздывая, но всё же шёл через их городок, был только один общий вагон со стоимостью билета по студику в полтора рубля. В начале 1980-х гг. было не удивительно, что вместо трёх часов пути, поезда, пережидая друг друга, тащились иногда часов пять-шесть. В единственном общем вагоне азиатского поезда студенты набивались на все полки: и сидя, и лёжа. В одном купе вагона можно было встретить как старых друзей-попутчиков из близлежащих городков, так и совсем незнакомых студентов из разных вузов.
Так она Юрку и встретила. Он оказался в купе, набитом девчонками, и принялся их развлекать, иногда перегибая с шутками в сторону моветона. Галочка сидела на нижней полке напротив этого смешного наглеца, не закрывающего свой рот, и краснела. Взгляд отвести ей было некуда, так как место у окна было занято, а девчонки сидели на полке плотно, и проситься к окошку – с чего бы? Все любят у окошечка посидеть! Получилось, что они и глазели друг на друга больше трёх часов.
------------------------------------
Юра делал вид, что в поезде ему понравилась бойкая Маринка, и даже взял у неё адрес общежития и номер комнаты, поначалу удостоверившись, что все девчонки с одного вуза. На том и разошлись.
Но через некоторое время Юрик появился в гостях у Марины с вопросом, где найти ту девушку, которая напротив него в вагоне сидела. Маринка расхохоталась, приговаривая: «Ай да скромница наша! Какого парня загребла!» Юра не утерпел и поделился, поразившим его и запомнившимся наблюдением, что девчонка та действительно краснела всю дорогу и отводила свои удивительные глаза медового цвета. Так всё и началось!
Учился Юрка в горном институте, уже заканчивая его на инженера. А Галочке ещё год оставалось учиться на её филологическом в универе. Весь последний год пребывания в одном городе они почти не расставались, забив на визиты к родителям. Летом перед распределением в далёкий Красноярский край Юрик позвал Галочку в поездку на Алтай, обещая показать невиданные красоты. С ними поехала ещё одна парочка.
Дома мама и тётушка долго спорили по поводу этой поездки. «Пусть сперва предложение сделает, а потом уж и на Алтай зовёт», - впервые единогласно решили они. Однако, Галочка заявила, что не планирует их знакомить с другом, чтобы даже и не мечтали, что он это их "убогое жильё и город этот грязный" увидит, так же как и их самих, беспрестанно пререкающихся. Всё это она протараторила из телефонной будки в общаге за пятнадчики, и бросила трубку, сделав вид, что монетки закончились. Юрику она сказала, что домой на лето не поедет, и знакомить его с матерью не планирует. Парню было всё равно – главное, что Галочка с ним, а родственники как-нибудь постепенно обнаружатся сами.
Потом был Алтай, где их отношения оформились окончательно и бесповоротно, так как таких чистых девочек «с огнём не найти». Потом Юрка уехал по распределению, а Галя год моталась к нему в Красноярск, минуя родительский дом. В Красноярске же они и поженились весной перед защитой диплома, чтобы Галочка могла уехать к мужу.
Мама и тётушка как-то во всех этих событиях не участвовали, "ссылаясь" на недомогания, на предпенсионный возраст, на затянувшийся ремонт дома, хотя их никто и не приглашал, если честно. Все эти причины Галочка озвучивала жениху, а потом мужу, объясняя отсутствие родственников. И Юрик как-то привык, а его родители, вечно пропадающие по работе в загранкомандировках, тоже особо не интересовались новой роднёй. Галочка видела новых родственников один раз и они друг другу очень понравились. Она ещё раз убедилась, что не стоит Юрика со своими знакомить, не ровня они его родителям.
После свадьбы в Красноярске молодым пришлось поселиться в небольшом посёлке далековато от цивилизации, где Юрий делал карьеру, имея горное образование. Никакие филологи там не были нужны, и Галочка раз и навсегда стала домохозяйкой, готовясь превратиться в образцовую мать.
---------------------------------
Про маму и тётю Галочка вспомнила сразу же после рождения Андрейки. Вот тут-то она и поняла как в них обеих нуждается. И скромное жильё в небольшом городке показалась ей раем, лишь бы поспать хоть иногда и сбросить все постирушки на тётушку. Денег теперь у неё было достаточно, и она умолила Юрика отпустить её к маме, чтобы как-то справиться с этим драгоценным сыночком.