- У нас была палочка, – глядя в глаза врачам, что приехали к жене на работу после смерти дочери, сказал муж и отец. – Мы за нее держались и – жили. Сейчас ее выбили, и жизнь потеряла смысл.
Ксюша была у папы с мамой поздним ребенком. И единственным.
То, что случилось в тот роковой декабрьский день, для всех стало шоком. Не только в районе, но и области. По словам одного из врачей, которые наблюдали Ксюшу, «такого еще не было, чтобы немножко приболевший ребенок умер в стационаре». Причиной смерти стал сепсис, как написано в заключении патологоанатомов, однако при жизни девочки медики этого даже не заподозрили.
В понедельник на губе у Ксюши высыпал герпес. Такое бывало и раньше, поэтому особого значения болячке ни она, девятиклассница, ни мама, учительница, не придали. Но назавтра, встав с постели, девочка пожаловалась, что болит плечо. Температуры не было.
Решили, что потянула руку на уроке физкультуры, и Ксюша стала привычно собираться в школу. Четверть заканчивалась, и она, как добросовестная ученица, занятий не пропустила ни в этот день, ни назавтра, хотя чувствовала себя все хуже.
Пропуск оказался только один, единственный за всю четверть, – в пятницу, когда вынуждена была поехать в райцентр, в центральную поликлинику. Правда, к врачу обратилась еще в четверг – в местной амбулатории как раз вела прием педиатр, которая приехала из города. С утра Ксюша опять пожаловалась, что ей почему-то плохо, и встревоженная мама отправила в амбулаторию.
Отсюда и начинается череда необъяснимых случайностей. Мама не смогла пойти на прием вместе с дочерью. Единственному математику в школе, ей нужно было разобраться с массой срочных дел в конце четверти. Это потом она скажет, что не было ничего важнее состояния дочери и надо было бросить все, чтобы заниматься только ребенком. Но будет уже поздно...
Врач, с которой я позже разговаривала, рассказала, что девочка пожаловалась на слабость и боли в плече. Она, однако, обратила внимание на учащенное сердцебиение, хотя внешних причин для тахикардии вроде не было.
- Я назначила успокаивающие настойки, лекарства от боли в плече, мазь для смазывания болячки на губе, – говорила доктор. – Предположила у девочки нейроциркуляторную дистонию, даже уперлась в этот диагноз, хотя понимала, что назначение совсем не вписывается в схему лечения при данном заболевании. Сомневаясь, посоветовала дообследоваться в районной поликлинике.
В этот же день, четверг, после обеда у Ксюши выскочила температура. Сбить ее не удавалось ни до конца дня, ни ночью – столбик упорно держался на отметке 39 градусов.
Наутро в пятницу, видя, что температура сохраняется, и сердцем чуя неладное, мать отправила дочку с отцом на машине в поликлинику в райцентре. Сама должна была быть на работе – последний день четверти. Но решила подстраховаться и попросила золовку, чтобы сопровождала племянницу в поликлинике. Та не отказала.
Тетя, едва взглянув на девочку, сразу поняла, что той нехорошо. И высыпание на губе ей, не медику, совсем не понравилось.
- Болька была какая-то необычная, продолговатенькая, не похожая на обычный герпес, – позже рассказывала мне.
Странно, что это не только не насторожило докторов – они просто не обращали внимание на болячку на губе. Это можно простить людям, далеким от медицины, которые не всегда знают, насколько коварен и опасен герпес. Ксюшу осматривали пять дипломированных врачей (пять!) и никто, ни один из них даже не заподозрил, что ее состояние каким-то образом может быть связано с герпетической инфекцией.
Педиатр из районной поликлиники, которая осматривала Ксюшу, во время следствия подтвердила, что высыпание на губе было:
- Но девочка никаких жалоб по этому поводу не предъявляла.
Господи, а врач тогда зачем?! От педиатра Ксюша попала к хирургу – все как будто зациклились на руке, принимая во внимание один-единственный симптом недомогания – боль в плече, и лечение было назначено исключительно по поводу травмы. Правда, какие-то сомнения у хирурга возникли, и он отправил на рентгеновское исследование плечевого сустава. Снимок ничего подозрительного не выявил.
Об анализе крови речь даже не вставала, потому что, цитирую материалы уголовного дела, «никакого сомнения в правильности диагноза не было». Боги, что тут скажешь! Единственное, педиатр порекомендовала обратиться еще к невропатологу, но врач на приеме была одна, а больных много, и медсестра сразу предупредила, что без талонов никого не примут. Ксюша с отцом уехали домой.
Всю субботу девочка пила лекарства, но легче не становилось. Спала мало. Встревоженная мать утром обратилась в амбулаторию к медсестре:
- Что-то не то с моей дочкой. Посмотри, пожалуйста.
Та пришла, однако вид девочки показался ей обычным, да и та сама сказала, что чувствует себя вроде получше.
- Но что с ней может быть? – недоумевала мать.
- Наверное, вирус какой-нибудь, инфекция, – пожала плечами медсестра, обронив расхожую фразу.
Человек с медицинским образованием и большим опытом работы в медицине, она даже не подозревала, насколько близка была к истине.
В ночь с субботы на воскресенье Ксюша не уснула. Мать от нее не отходила.
- Что со мной, мама? – то и дело спрашивала девочка.
- Не знаю, доченька, не знаю, – отвечала потерянно, чувствуя, как разрывается сердце.
Материнское чутье подсказывало, что никакой травмы плеча нет, поскольку лечение не помогает ни на грамм. Но женщина успокаивала себя тем, что ребенка осматривали несколько врачей, и никто ничего плохого не заподозрил. Все это ее словно загипнотизировало, даже мысли не возникло, чтобы самим отвезти дочку в областную больницу, хотя это совсем недалеко, – как большинство из нас, мать Ксюши была воспитана в духе безграничного доверия врачам...
Семье не повезло изначально. Все мы на горьком опыте знаем, что выходные и праздники – не лучшее время для госпитализации, за исключением экстренных случаев, когда больных доставляет «скорая» и вопрос встает о жизни и смерти. В случае с Ксюшей такой вопрос встал слишком поздно.
Но в четвертый раз к медикам вынуждены были обратиться именно в воскресенье. Утром на своей машине повезли дочку в районную больницу. В приемном покое медсестра замешкалась, не зная, кого из дежурных врачей вызывать – терапевта или хирурга.
Первой была терапевт. Она послушала Ксюшу – ничего подозрительного, измерила давление (оно было в норме) и температуру (ее уже не было).
- Доктор, у дочки был герпес, держалась высокая температура, – пыталась заострить внимание мать.
- Герпес уже разрешился, видите корку на высыпании? – показала врач и вынесла заключение: – Вирусной инфекции у девочки явно нет. А вот на периартрит плечевого сустава (воспаление окружающих тканей) очень похоже.
Дежурный хирург, приглашенный на консультацию, подтвердил диагноз, опять назначив лечение знакомыми препаратами.
- Мы это уже принимали, – взмолилась мать, – ничего не помогло.
Врача это не смутило и не заставило усомниться в диагнозе. Откуда такая самонадеянность?! Где, если не в медицине, лучше лишний раз подстраховаться, чтобы не рисковать чужой жизнью и не подставлять под удар себя?! Так нет же, люди продолжают учиться на собственных ошибках. Только цену за это платят другие, не приведи Господи, какую цену...
А назавтра, в понедельник, ровно через неделю после начала болезни Ксюши, было католическое Рождество, еще один выходной (вот оно, невезение!). Утром мать снова была в больнице. Увидев дочь, испугалась – что-то совсем не то с ребенком. Нашла хирурга:
- Что у моей дочери? Почему ей все хуже?
- Скорее всего, ревматизм. Анализы покажут, – услышала в ответ.
- Когда?!
- Завтра, во вторник, сделаем анализ.
Тете, которая навестила племянницу вечером в понедельник, девочка пожаловалась:
- Меня ноги не держат. Они как ватные и болят.
Ксюша не могла сама даже одеться, чтобы сходить в туалет, – тетя помогла натянуть носочки и брюки. А дежурный медперсонал по-прежнему ничего не замечал...
Телефонный звонок раздался ночью. В два часа дочь позвонила с мобильного:
- Мамка, мне плохо. Я задыхаюсь.
Меньше чем через час мать с отцом были в больнице. Возле Ксюши хлопотали дежурные медики. Делали электрокардиограмму, а девочке становилось все хуже. Давление было низким и продолжало падать. Повышалась температура. Освободили палату в реанимационном отделении, чтобы поместить ребенка. И только теперь - первый раз за неделю! – вызвали лаборанта для срочного анализа крови.
Родители сидели потрясенные и оглушенные бедой, которая, как оба чувствовали, наваливалась на них. Врачи суетились. Повторяли анализ крови. Сначала сообщили, что критически низкий гемоглобин. Потом сказали, что нужно переливание крови, и мать подписала заявление о согласии.
С четырех часов утра диагнозы Ксюше менялись раз десять. Но, как показалось матери, никто из районных медиков до последнего не знал, отчего умирает в принципе здоровый ребенок.
Заподозрили даже желудочное кровотечение – УЗИ не подтвердило. Очередную версию – разрыв яичника – отверг гинеколог, срочно вызванный на консультацию. Под утро стало очевидно, что без помощи коллег из областного центра не обойтись, и в десятом часу прибыла бригада специалистов.
Матери никто ничего не говорил. Но она и так видела: дело плохо. Бросалась ко всем врачам, что выходили из дочкиной палаты.
- Состояние тяжелое, – отводили те глаза.
Потом мать пригласили для беседы и начали исподволь расспрашивать, может быть, девочка перенесла какую-нибудь личную драму и напилась таблеток.
- Вы что?! – отшатнулась мать. – Это не такой ребенок!
...Перед глазами все плыло. Увидев очередного врача, женщина, как подстреленная птица, снова метнулась навстречу:
- Есть хоть какой-нибудь шанс?
- Нет. Это какой-то яд.
Они с мужем сидели под дверью реанимации, откуда долгое время никто не выходил, и еще не знали, что их девочки больше нет. Просто врачи, потрясенные смертью 15-летнего ребенка, не знали, как, а главное, кому сообщить об этом родителям...
Я получила журналистское задание расследовать этот случай девять месяцев спустя – по просьбе родителей. Они были потрясены тем, что уголовное дело, возбужденное в связи с ненадлежащим исполнением медиками профессиональных обязанностей и повлекшее по неосторожности смерть пациента, было прекращено в связи с отсутствием состава преступления в действиях людей в белых халатах.
Вершиной казуистики в данном случае стали два заключения судебно-медицинской экспертизы, подписанные столичной комиссией. В первом подтверждается диагноз, который привел к смерти, – сепсис. И одновременно написано, что установить источник инфицирования не представлялось возможным.
Но почему, если классическое проявление герпеса было налицо, вернее, на лице?! «Сепсис (цитирую материалы уголовного дела) – это следствие какого-либо, имеющегося ранее, очага инфекции в организме. В данном случае он был, вероятнее всего, герпетической этиологии». Так в чем тогда дело?!
Боль в суставах, не поддающаяся противовоспалительному лечению, при наличии классического пузырькового высыпания на губе была показателем отнюдь не травмы, которую подозревали у Ксюши и безуспешно лечили неделю, а осложнением герпеса.
- Вовлечение костно-суставной системы свидетельствовало о системном процессе, о генерализованной герпетической инфекции, вызывающей резкое снижение защитных сил, – сказала мне педиатр, кандидат медицинских наук, к которой обратилась за разъяснением.
Это предположение подтверждено вскрытием: сепсис, который развился у Ксюши, сопровождался полиорганной недостаточностью – инфекция поразила буквально все органы. Организм девочки по-своему сопротивлялся инфекции и с самого начала сигнализировал о неблагополучии: учащенным сердцебиением (до его причины доктор, долгое время проработавшая подростковым врачом, не докопалась), болями в суставах, температурой.
В комплексе эти симптомы никто из врачей не увидел и не оценил. Более того, лечение с самого начала пошло по ложному пути – не против возбудителя, который был на губах, а против симптома в виде боли в плече. Никого не насторожил подростковый возраст Ксюши, когда организм функционирует на пределе возможностей, – в этот период любое недомогание, тем более неясное, требует самого пристального внимания.
И ссылки на то, что в районной больнице не оказалось необходимой дорогостоящей аппаратуры для достоверного заключения, не более, чем попытка оправдаться.
- В данном случае было вполне достаточно своих глаз, рук, трубочки для прослушивания, – поясняли мне разные врачи, добавляя: – и элементарной настороженности.
И ссылки на то, что анализ крови, который за неделю врачебного наблюдения не удосужились сделать, не помог бы установить диагноз, - это опять-таки попытка оправдать профессиональную беспомощность и бездеятельность. Даже общий анализ крови, о чем мне говорили не один и не два медика, показал бы повышенную СОЭ, лейкоцитоз, падение гемоглобина, не говоря уже о палочкоядерном сдвиге при развернутом анализе.
Как ни искали местные врачи козыри, их не оказалось – ребенка просто-напросто просмотрели. На все сто процентов просмотрели. И тем более было непонятным второе заключение судебно-медицинской экспертизы из уголовного дела.
Медики, подписавшие его, признали, что коллеги допустили недостатки при обследовании и лечении ребенка (взыскание по профессиональной линии, кстати, получили все). Однако компетентно заверили, что их действия не состоят в прямой причинно-следственной связи со смертью девочки, а развившееся тяжелое заболевание - сепсис - не является (цитирую) «результатом или следствием оказания медицинской помощи».
Вот и все. Можно говорить о профессиональной солидарности, круговой поруке, как угодно, но факт остается фактом. Честь белого халата снова отстояли, хотя это совсем не означает, что он остался незапятнанным. Но кому подобное попустительство пойдет на пользу?..
ххх
А Ксюша была удивительной девочкой. Лидером в их базовой школе. Ее так и звали – наша Ксюша. Председатель совета дружины, она возглавляла школьную команду по интеллектуальным играм, которая была первой в районе.
Быстрой и ловкой, ей не было равных в спортзале. И в учебе – у нее был самый высокий балл в школе. На внеклассных мероприятиях ей доверяли самые ответственные роли: по признанию директора, она была палочкой-выручалочкой на все случаи жизни.
Сказать, что школа была потрясена смертью Ксюши, значит, ничего не сказать. На похороны пришли все ученики, от мала до велика. Когда ребятам дали слово, чтобы охарактеризовали, кем была для них одноклассница, все словно сговорились:
- Настоящим другом, товарищем.
- Верной подружкой.
А один из мальчиков, смущаясь, произнес:
- Очень красивой девочкой.
Первый учебный день после каникул в школе начался с минуты молчания. Но одноклассники еще долго, подходя к ее парте, спрашивали, как у живой:
- Ксюша, можно сяду на твое место?
На физкультуре строились в шеренгу и строго-настрого приказывали друг другу:
- Не занимать. Это Ксюшино место.
На сорок дней со дня смерти в районной газете появилось письмо одноклассников «Памяти нашей Ксюши». Кроме пронзительных строк о самой девочке, в нем была фраза: «Наши сердца и ум никак не могут смириться с тем, что в больнице не нашлось ни одного взрослого человека, который спас бы от смерти 15-летнюю девочку»...
И еще две печальные новости. Классу Ксюши суждено было стать последним выпуском – в новом учебном году школу закрыли как некомплектную. Родители после ее смерти развелись – как сказал отец, без дочери, той самой палочки, совместная жизнь потеряла смысл.
Не стало Ксюши, не стало всего: и школы, и семьи.
Берегите своих близких, боритесь за них до конца и звоните во все колокола, если в чем-то сомневаетесь относительно их здоровья!
Спасибо, что прочитали и задумались.