Предыдущая публикация цикла:
Изяслав Мстиславич (внук Мономаха) в должности Великого князя Киевского 6654 (1146) по 6657 (1149) впервые – 3 года.
Итак, 17 августа 6654 (1146)-го года, благодаря измене киевских воевод, обладателем титула Великого князя Киевского стал Изяслав Мстиславич – первый из представителей IV-го поколения (праправнук) потомков Ярослава (Мудрого).
Основным соперником Изяслава выступал младший (сводный) брат его отца, Георгий (Юрий) Владимирович (Долгорукий). Нельзя забывать, что противостояние с племянниками, начатое им сразу же по смерти, в 6640 (1132) году, их отца Мстислава Владимировича, дядя Георгий оправдывал нарушением ими закона [о престолонаследии] и защитой, теперь уже - собственных властных амбиций.
«Георгий Владимирович Суздальский видел с досадою, что гордый Изяслав, вопреки древнему уставу, отняв старейшинство у дядей [Вячеслава и Георгия], сел на троне Киевском. Пользуясь сим расположением, Святослав [Ольгович] обратился к Георгию и молил его освободить [старшего брата] Игоря. «Иди в Киев, - говорил он: - спаси несчастного и властвуй в земле Русской. Бог помогает тому, кто вступается за утесненных». Георгий дал ему слово и начал готовить войско».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Кроме дяди Георгия (Юрия), в союз против нового Великого князя киевского, Святослав Олегович – князь Новгород-Северский, привлёк своих дядьёв [братьев матери] Половецких ханов Тюнрака и Камоса, Рязанского князя Владимира, чей отец Святослав Ярославич – князь Муромский приходился племянником Олегу и Дывыду Святославичам (внукам Ярослава Мудрого) и кузеном Игорю и Святославу Ольговичам, и галицкого изгнанника – Иоанна Ростиславича (Берладника).
На сторону номинального главы государства встали (двоюродные) братья несчастного Игоря и Святослава, Владимир и Изяслав Давыдовичи, которые, с энтузиазмом, принялись разорять Северскую землю, не гнушаясь при этом откровенным мародёрством.
«Давидовичи заняли село Игорево, где сей Князь имел дворец и хранил свое богатство; нашли вино и мед в погребах, железо и медь в кладовых; отправили множество возов с добычею и, веселясь разрушением, сожгли дворец, церковь, гумно Княжеское, где было девять сот скирдов хлеба».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Отправив своего союзника Ростислава Ярославича Рязанского “тревожить набегами” Суздальскую землю, Великий князь Киевский присоединился к мародёрам – Давыдовичам, осаждавшим Путивль, жители которого откупились от них имуществом князя Святослава:
«Зная их [Давыдовичей] вероломство, жители [Путивля] не хотели договариваться с ними, но охотно сдались Великому Князю. Там находился собственный дом Святослава: Князья разделили его имение. Летописец сказывает, что они нашли в выходах 500 берковцев меду и 80 корчаг вина; ограбили славную церковь Вознесения, богатую серебряными сосудами, кадильницами, утварию, шитою золотом, коваными Евангелиями и книгами. Семь сот рабов Княжеских были также их добычею».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Беспокоящими набегами на Суздальские земли и разорительными ударами по землям Северским, киевскому князю удалось эффективно воспрепятствовать объединению сил Георгия и Святослава. Из-за этого, в 6655 (1147)-м году, князь Георгий (Юрий), будучи на полпути к Новгороду-Северскому, в районе Козельска, вынужден был вернуться в Суздаль, отправив в помощь союзнику сына Ивана с малой дружиной. Не имея достаточной военной силы, чтобы дать отпор многочисленной великокняжеской рати, идущей на Новгород-Северский, Святослав Олегович предпочёл спасаться бегством в труднодоступных лесах Карачевской земли.
«За ним гнался Изяслав Давидович с 3000 всадников и Воеводою Киевским, Шварном. Уже бегство не могло спасти несчастного: надлежало отдаться в плен или сразиться. Отчаянный Святослав с верною дружиною и дикими Половцами ударил на врага; разбил его, опустошил Карачев и немедленно удалился в сопредельную землю Вятичей, которая зависела от Черниговских Владетелей. Великий Князь - напрасно желав победою загладить неудачу Изяслава - отдал Давидовичам всю завоеванную область, кроме Курска; исключительно присвоил себе одно Игорево достояние и возвратился в Киев».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Отжав у кузена Святослава Брянск, Козельск, Дедославль, черниговские Давыдовичи организовали охоту и за его головой, всенародно объявив в стране Вятичей, чтобы жители старались умертвить Святослава и что убийцы будут награждены его имением. Родственники, друзья и союзники, один за другим, покидали потерявшего свой удел и имущество младшего Ольговича.
«Только Владимир Рязанский и сын Георгиев, Иоанн, усердно делили труды и беспокойства с Святославом, который, имев несчастие лишиться последнего, изъявил достохвальную чувствительность: видя Иоанна больного, забыл войну и неприятелей; молился, думал единственно об нем; столь горестно оплакивал кончину сего юноши, что сам Георгий старался его утешить и, прислав богатые дары, обещал другим сыном заменить ему умершего верного сподвижника. Общая ненависть к Великому Князю утвердила союз между ими: Князь Суздальский изгнал [Ростислава Ярославича] Рязанского, союзника Изяславова, заставил его бежать к Половцам, взял Торжек и пленил жителей; а Святослав разорил часть Смоленской области, вокруг Протвы, или землю Голядскую».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Торжественные мероприятия по случаю успешного завершения двух локальных войсковых операций, князь Георгий устроил в небольшом местечке Кучко́во, живописно расположившемся вблизи слияния рек Москвы и Неглинной, выше реки Яузы, где впоследствии, под руководством его сына Андрея начнётся сооружение небольшой пограничной крепости, давшей начало городу Москве.
«По крайней мере знаем, что Москва существовала в 1147 году, Марта 28, и можем верить новейшим Летописцам в том, что Георгий был ее строителем. Они рассказывают, что сей Князь, приехав на берег Москвы-реки, в села зажиточного Боярина Кучка, Степана Ивановича, велел умертвить его за какую-то дерзость и, плененный красотою места, основал там город; а сына своего, Андрея, княжившего в Суздальском Владимире, женил на прелестной дочери казненного Боярина».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
Одержав несколько локальных побед, Святослав словно схватил за уздечку свою убегающую удачу. Союзники, которые разбегались от князя – беглеца, стали возвращаться к князю – победителю. Умершего зимой, Иоанна Георгиевича заменил его брат – Глеб. Вернувшиеся половецкие дядья Тюнрак и Камос, кроме собственной кавалерии привели на службу к племяннику казачьи подразделения, набранные из тех, кого летописцы того времени называли “бродниками” (от глагола “броди́ть”) …
«… Ханы Половецкие, его дяди, и так называемые Бродники, о коих здесь в первый раз упоминается. Сии люди были Христиане, обитали в степях Донских среди варваров, уподоблялись им дикою жизнию и, как вероятно, состояли большею частию из беглецов Русских: они за деньги служили нашим Князьям в их междоусобиях».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
С этими силами Святослав завоевал всю страну Вятичей, от Мценска до Северского Удела. На пути к Новгород-Северскому его встретили послы, отправленные Владимиром и Изяславом Давыдовичами, которые передали Святославу предложение “мира, дружбы и сотрудничества” в борьбе против номинального главы союзного государства – Изяслава Мстиславича. «Забудем прошедшее. Дай нам клятву союзника, и возьми свою отчину. Не хотим твоего имения». Что сподвигло черниговских князей на предательство своих союзнических обязательств перед Изяславом – загадка и для современников, и для историков. Очевидно одно: верность собственным клятвенным обещаниям – черта не самая распространённая среди потомков Рюрика. В то же время, история помнит немало примеров их вероломства и предательства. Так что, братья Давыдовичи в этом – далеко не уникальны…
То, как охотно Георгий и Святослав решили воспользоваться изменением политической ориентации черниговских князей, лишний раз подтверждает, что предательство для представителей правящей (наследственной) элиты Руси было скорее нормой, чем исключением. Вскоре, новыми союзниками был составлен заговор против Великого князя Киевского. Целью заговора было выманить Изяслава из Киева в Черниговскую землю под предлогом нападения на Чернигов объединённых сил Георгия и Святослава. Заговор мог завершиться успехом, если бы не хорошо информированный киевский боярин Улеб, которому удалось заронить зерно сомнения в душу Великого князя.
Прислушавшись к доводам Улеба, Изяслав приостановил военную операцию и стал через послов требовать от черниговцев подтверждения своих союзнических обязательств. Под воздействием неопровержимых доказательств их измены, Давыдовичи сознались, но в качестве мотива своих действий назвали благовидный предлог – плачевное состояние, в котором вот уже второй год находился их двоюродный брат Игорь Олегович. Не трудно оценить уровень цинизма этих политиков, если вспомнить, кто около года назад, разграбил Игорев двор и присвоил его имущество…
«Тогда Посол обличил их в гнусном злоумышлении. Безмолвствуя, Давидовичи смотрели друг на друга, выслали Боярина, советовались и, наконец, призвав его, ответствовали: «Не запираемся; но можем ли спокойно видеть злосчастие брата своего Игоря? Он Чернец, Схимник, и все еще в неволе. Изяслав, сам имея братьев, снес ли бы их заключение? Да возвратит свободу Игорю, и мы будем искренними друзьями!».
Доводы, придуманные черниговскими князьями для оправдания своей измены, возымели действие противоположное ожидаемому. Обвинив их в вероломстве, Великий князь Киевский, объявил войну, призывая киевлян и жителей других руських земель вооружаться и идти к Чернигову. Для оглашения вины Черниговских князей и провозглашения войны, брат Великого князя – Владимир, собрал в Киеве знатных и зажиточных горожан, бояр и духовенство. Официальный доклад вызвал у слушателей единодушное одобрение. Аккурат, в этот момент “из зала” была брошена реплика:
«Мы рады идти [на Чернигов], - говорил он: - но вспомните, что было некогда при Изяславе Ярославиче. Пользуясь народным волнением, злые люди освободили Всеслава и возвели на престол: деды наши за то пострадали. Враг Князя и народа, Игорь, не в темнице сидит, а живет спокойно в монастыре Св. Феодора: умертвим его; и тогда пойдем наказать Черниговских!».
Предложение расправиться с братом бывшего руководителя государства нашло горячий отклик среди присутствующих: «Тысячи голосов повторили: «Да умрет Игорь!».
После этого судьба несчастного схимника была решена. Председательствующий на собрании князь Владимир, в ответной реплике, успел озвучить официальную позицию действующего главы государства:
«Брат мой не хочет убийства. Игорь останется за стражею; а мы пойдем к своему Государю».
После чего участники собрания, желающие учинить расправу над Игорем, беспрепятственно отправились к монастырю, где схватили схимника Игнатия (в мирý – Игоря) прямо во время сотворения им молитвы у иконы Божьей Матери. Ни действующий глава государства – Изяслав, о местопребывании, которого в этот день, вообще нигде не упоминается, ни его брат – Владимир, находившийся непосредственно на месте событий, не смогли или не захотели эффективно противодействовать, якобы стихийной расправе. Следствия по факту убийства – не проводилось. Никто из активистов наказан не был…
«Великий Князь, сведав о сем злодействе, огорчился в душе своей и говорил Боярам, проливая слезы: «Теперь назовут меня убийцею Игоря! Бог мне свидетель, что я не имел в том ни малейшего участия, ни делом, ни словом: он рассудит нас в другой жизни. Киевляне поступили неистово». Но, боясь строгостию утратить любовь народную, Изяслав оставил виновных без наказания; возвратился в столицу и ждал рати Смоленской».
Карамзин Н.М. «История государства Российского».
После расправы над Игорем, война между номинальным главой государства и вооружённой оппозицией вспыхнула с новой силой. При этом боевые действия носили эпизодический и локальный характер. Зимой 6656 (1148)-го года войска под руководством Великого князя, заняли стратегически выгодные позиции на Олеговом поле близ Чернигова. Однако, генеральное сражение было сорвано вмешательством природных сил.
«Уже стрелки начали дело; но сильный, необыкновенный зимою дождь развел неприятелей. Река, бывшая между ими, наполнилась водою, и самый Днепр тронулся: Изяслав едва успел перейти на другую сторону; а Венгры, служившие ему как союзники, обломились на льду».
В создавшихся условиях, оппозиционеры обратились к Георгию (Юрию) Суздальскому, прибегнув в своём обращении не только к упрёкам и обвинениям в нарушении союзнических обязательств, но и шантажируя его сепаратным миром с Изяславом.
«Мы воюем, - говорили они, - а ты в бездействии. Неприятель обратил в пепел наши города за Десною и села в окрестностях Днепра, а помощи от тебя не видим. Исполни обет, утвержденный целованием креста: иди с нами на Изяслава, или мы прибегнем к великодушию врага сильного».
В ответ на эти упрёки, князь Георгий направил в стан союзников своего старшего сына Ростислава, который вместо усиления оппозиции, отправился прямиком в Киев, объяснив свою позицию негативным отношением к “вероломству” Черниговских Давыдовичей и симпатией к двоюродному брату Изяславу, который, в свою очередь, поспешил одарить своего кузена, отдав ему в удел Городец на Остере (Городец Остер). Демонстрация тёплых и дружеских взаимоотношений между Великим князем и сыном Георгия (Юрия) Суздальского стала причиной серьёзного беспокойства для Владимира и Изяслава Давыдовичей, которые поспешили засвидетельствовать своё желание прекратить войну,
«… говоря благоразумно: «Мир стоит до рати, а рать до мира, так слыхали мы от своих отцов и дедов. Не вини нас, хотевших войною освободить брата. Но Игорь уже в могиле, где и все будем. Бог да судит прочее; а нам не должно губить отечества».
К началу лета, Святослав Олегович, его племянник – Святослав Всеволодович, братья Владимир и Изяслав Давыдовичи, в соборном храме целовали крест, дав клятву оставить злобу и «блюсти Русскую землю заодно с Изяславом». Этот дипломатический успех был скреплён династическим браком между сыном Ростислава Мстиславича Смоленского и дочерью Святослава Олеговича. Вскоре, в Городце состоялся совет, на котором практически все бывшие оппозиционеры взяли на себя обязательства поддерживать номинального главу союзного государства в борьбе с его последним непримиримым противником – дядей Георгием (Юрием) Суздальским. Начать войсковую операцию против Георгия было решено с наступлением зимы, потому что реки, топи, болота затрудняли путь летом и медленность страшила Полководцев более, нежели морозы, снега и метели.
Оставив Киев на брата Владимира и назначив командующим войсками другого брата – Ростислава Мстиславича князя Смоленского, сам Великий князь отправился в Новгород к сыну – Ярославу, где в его честь были устроены грандиозные торжества и народные гулянья. В Городище были накрыты праздничные столы, на которых всем желающим, от имени Великого князя, подавалось обильное угощение. «Государь веселился с народом, как добрый отец среди любезного ему семейства».
Время платить за праздничное угощение, для новгородцев, настало уже на следующий день.
«На другой день ударили в Вечевой колокол, и граждане спешили на Двор Ярославов: там Великий Князь, в собрании Новогородцев и Псковитян, произнес краткую, но сильную речь. «Братья! - сказал он. - Князь Суздальский оскорбляет Новгород. Оставив столицу Русскую, я прибыл защитить вас. Хотите ли войны? Меч в руке моей. Хотите ли мира? Вступим в переговоры». «Войны! Войны! - ответствовал [не до конца протрезвевший] народ: - ты наш Владимир, ты Мстислав! Пойдем с тобою все, от старого до младенца».
Набрав, таким образом, ратников из числа новгородцев, псковичей и карелов, Великий князь двинулся к устью реки Медведицы, на встречу с войском, ранее отправившимися из Смоленска под командованием его брата Ростислава. Достигнув точки сбора, объединённое войско зависло в ожидании посла, отправленного к дяде Георгию в Суздаль и черниговских ратников под командованием Давыдовичей.
Не дождавшись ни первого, ни вторых, опасаясь упустить благоприятную для ведения военных действий зимнюю погоду, Мстиславичи, в 6657 (1149)-м году, вторглись в землю Суздальскую:
«… села и города запылали на берегах Волги до Углича и Мологи; жители спасались бегством. Новогородцы разорили окрестности Ярославля, и война кончилась без сражения: ибо весна уже наступала, реки покрывались водою и кони худо служили всадникам. Изяслав, проводив Новогородцев, весновал в Смоленске и благополучно возвратился в столицу, к искренней радости народа. Семь тысяч пленников свидетельствовали его победу».
Победа над Георгием (Юрием) Суздальским, одержанная коалицией возглавляемой Великим князем Киевским, стала лишь промежуточным итогом в длительном противостоянии между Мстиславичами и старшими Мономашичами. Очень скоро, в ближнем круге Изяслава Мстиславича нашлись “доброжелатели”, которые стали обличать его кузена и истинного друга Ростислава Георгиевича, как ненавистника “рода Мстислава” и коварного заговорщика против его власти в Киеве. Трудно сказать, какие цели преследовали эти люди и, кто скрывался за их спинами. Доподлинно известно, что на основании этой – непроверенной информации, Ростислав был обвинён в неблагодарности, лишён всего имущества, включая дарованное ему имение, оружие, коней и выслан к отцу вместе с его дружинниками, закованными в цепи.
Бесчестие сына, по свидетельству историков, оскорбило Георгия гораздо более, нежели опустошение Суздальской области. При поддержке союзных половцев Георгий двинулся на Киев. Его поддержал Святослав Ольгович, мгновенно забывший клятвенное обещание «блюсти землю заодно с Изяславом», данное Великому князю в Черниговском храме. Нетипично повели себя, в этот раз, Давыдовичи, которые решительно отказали Георгию в поддержке, сославшись на свои союзнические обязательства. В 20-х числах августа 1149-го года, Георгий осадил Переяславль, где в это время находились Владимир и Святополк Мстиславичи. Великий князь устремился на помощь к братьям и вошёл в город. К нему был отправлен посол Георгия с требованием отдать Переяславль его сыну Ростиславу в обмен на признание прав Изяслава на Великокняжеский титул. Напрасно епископ Епифания и некоторые из ближних бояр убеждали князя принять предложение старшего Мономашича или, хотя бы просто – повременить с началом сражения. 23 августа, на закате солнца началась битва за Переяславль, победителем в которой оказался Суздальский князь Георгий, на чью сторону в ходе сражения перешла часть защитников города.
Изяслав сумел бежать в Киев, где его дожидался брат Ростислав Смоленский. На этот раз киевляне отказали Мстиславичам в своей лояльности, заявив что сейчас не готовы рисковать ради них своим имуществом, но охотно предадут Георгия, при первом же удобном случае. «Когда увидим ваши знамена, то все единодушно на него [Георгия] восстанем», - так сказали Великому князю представители киевского общества. Настала очередь гордому Изяславу Мстиславичу отведать горького вина измены и предательства киевлян. Того самого “напитка” посредством которого, три года тому, он первым в своём поколении обрёл титул Великого князя Киевского. Взяв супругу, детей, митрополита Климента, Изяслав отправился во Владимир, а Ростислав в Смоленск.
«Георгий вошел в Переяславль, через 3 дня в Киев и, дружелюбно пригласив туда Владимира Черниговского, в общем Княжеском совете распорядил Уделы: отдал Святославу Ольговичу Курск, Посемье, Сновскую область, Слуцк и всю землю Дреговичей, бывшую в зависимости от Великого Княжения; сыновьям же: Ростиславу Переяславль, Андрею Вышегород, Борису Белгород, Глебу Канев, Васильку Суздаль».
Следующая публикация цикла: