На пирсе тихо в час ночной,
Тебе известно лишь одной —
Когда усталая подлодка
Из глубины идет домой.
Слова этой знаменитой песни Александры Пахмутовой и Николая Добронравова стали всенародным гимном подводников. Подводники, члены их семей вспоминают, что появилась эта всенародно любимая песня полвека назад – март 1965 года. Песня «Усталая подлодка» родилась за несколько дней и первое ее исполнение прошло в Мурманске, в кают-компании атомного ледокола "Ленин". Но текст этой песни Николай Добронравов написал не сразу.
В период «Карибского кризиса», в поддержку молодому кубинскому государству и обеспечения безопасности ее прибрежных вод из североморской военно-морской базы Полярный к далеким кубинским берегам были отправлены четыре советские дизель-электрические подводные лодки.
Перед отправкой подводных лодок к берегам Кубы 19 июля 1962 на Северный флот прибыл Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР Хрущев Н.С. вместе с Министром Обороны Маршалом Советского Союза Малиновским Р.Я., Главнокомандующим ВМФ Адмиралом флота Горшковым С.Г., Начальником Главного Политического управления Советской Армии и ВМФ генералом армии Епишевым А.А. Прибыли убедиться в готовности личного состава в выполнение особо важного задания. Об особо важном задание личный состав узнал уже выйдя на задание, вскрыв конверты.
Первого октября 1962 года не включая ходовых огней, в полной темноте и в снежном заряде, с интервалом, приблизительно, в 30 минут лодки покинули Сайда-губу. И не под дизелями, а под электромоторами. Все эти меры предпринимались для обеспечения скрытности. Подводные лодки получили по одной новой ядерной торпеде с АСБЗО которые заменили бывшие до этого на вооружении ядерные торпеды Т-5.
На «Б-4» вышел командир бригады В.Н. Агафонов, на ней же шел и флагманский связист капитан 3 ранга Куликов
На «Б-59» начальник штаба В.А. Архипов и флагманский врач майор Дедков
На «Б-36» вышел заместитель командира бригады по электромеханической части капитан 2 ранга Любимов
На «Б-130» заместитель командира бригады по политической части капитан 2 ранга Смирнов, флагманский штурман капитан 3 ранга Любичев и флагманский специалист по радиотехническим системам капитан 3 ранга Сенин.
Когда лодки подошли в Багамским островам, их встретила армада кораблей ВМС США – 180 противолодочных и ударных кораблей, не одна сотня самолетов противолодочной авиации. Израсходовав весь запас автономности подводного хода и жизнеобеспечения, три из четырех подводных лодок были вынуждены всплыть с гордо поднятым советским военно-морским флагом. Советские подводники в сложнейших условиях тропических вод, на остатках сил электрохода, при отсутствии достаточного количества кислорода в отсеках, с уставшими телами и душами до последнего несли свою боевую вахту у берегов Кубы. По сути, Хрущев дал задание подводникам в один конец...но они вернулись и вернулись победителями... американцы дали свою оценку - всего четыре советские субмарины поставили на уши весь атлантический флот США.
Приказ о завершении операции «Кама» поступил 14 ноября 1962 г., а к середине декабря все советские субмарины вернулись в порт постоянного базирования.
Начальник политуправления Северного флота вице-адмирал Сизов прямо сказал, увидеть подводников живыми никто и не ожидал, а возмущенный первый заместитель министра обороны СССР Андрей Гречко даже сломал собственные очки, возмущаясь, почему подводники всплывали в окружении американцев, а не геройски пошли ко дну.
По его мнению, командирам не нужно было ждать команд из Москвы, а моряки должны были просто забросать корабли противника ручными гранатами. Всего-то!!! Только благодаря заступничеству главнокомандующего ВМФ СССР адмирала Сергей Георгиевич Горшкова было решено за этот беспримерный героический поход не наказывать командиров субмарин.
Как рассказывали свидетели того возвращения, лодки были «еле живыми», а члены экипажа - как «снятые с креста». Именно тогда, в декабре 1962-го, впервые и появился термин «уставшая подлодка», которую ждали на берегу жены и любимые.
Никита Хрущев негодовал – подводники «завалили» всю операцию. Северный флот попал в немилость Хрущеву...
Карибский кризис был разрешен, советско-кубинская дружба вышла на новые орбиты. И наступил день 26 апреля 1963-го, когда к причалам мурманского морского порта подошел советский сухогруз в окружении почетного конвоя из эсминцев. Самым «ценным грузом» на борту того судна был … Фидель Кастро, кубинский лидер, который прибыл в Советский Союз по приглашению Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева. Столь ценного гостя на мурманском причале встречали Анастас Микоян, руководители Мурманской области, командование Северного флота, моряки и жители Мурманска.
Эта встреча на гостеприимной заполярной земле не осталась незамеченной. Руководители США, в отличие от простых американцев, были вне себя, узнав о том, как Кастро попал в Советский Союз. А у советских граждан прибытие кубинского лидера вызвало огромную радость. На Северном флоте появилась возможность провести широкомасштабную военно-патриотическую работу с помощью деятелей культуры и искусства.
Несмотря на далеко не позитивное отношение Хрущева к Военно-морскому флоту, он все же дал согласие на отправку «творческого десанта» на Северный и Тихоокеанский флоты. Есть определенное подтверждение тому, что такое массовое мероприятие известных деятелей культуры и искусства «на задворках державы» прошло по настоянию и из-за уважения к морякам министра культуры СССР Екатерины Фурцевой. Кроме того, импульсом к такому решению Никиты Сергеевича были и самые теплые слова Фиделя Кастро о пребывании в Мурманской области и на Северном флоте.
В мае 1964-го, на Северный флот прибыла делегация московской творческой группы во главе с Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым. Командование флота надеялось, что приезд такого мощного творческого десанта оставит и «песенный след» в биографии флота. Об этом, конечно, открыто не говорили, но разработали совместный план встреч и концертов в отдаленных гарнизонах, на кораблях и военно-морских базах. По свидетельству современников, командующий флотом адмирал Касатонов сказал Пахмутовой и ее коллегам: «Вы наши гости. Приехали посмотреть и увидеть, что такое Северный флот, каковы у нас люди, познакомиться с нашей молодежью. Вот мы вам все это и покажем. В свою очередь познакомимся с вами и вашим творчеством, которое ценим и любим. Но мы вовсе не считаем, что вы должны после таких встреч срочно уединиться в каюте и приступить к сочинению песен или стихов о Северном флоте. Не считайте себя обязанными как-то откликнуться и что-то непременно написать…»
После убытия с Северного флота мысль о написании песни о настоящих подводниках и военно-морской любви не оставляла ни Александру Пахмутову, ни Николая Добронравова. Но в Москве, как говорят специалисты, «песня не дышала», требовалось снова приехать туда, где все было настоящим – и лодки, и люди, и сопки, и пирсы, и любовь.
Страна победитель готовилась к первому официальному юбилею Великой Победы (с 1965 года 9 мая стало праздничным и выходным днем). И к 9 мая 1965-го Пахмутова с Добронравовым решили все же написать песню. Для этого следовало снова отправиться в творческую командировку на Север. И такой случай представился. Группа композиторов, писателей, поэтов и артистов была направлена в марте 1965-го в Мурманск на встречу с экипажем атомного ледокола «Ленин». В ее составе были и Пахмутова с Добронравовым.
Движимые решимостью закончить песню о подводниках, они добились разрешения на посещение базы подводных лодок. Командовал Северным флотом уже не адмирал Касатонов. На вахту заступил другой адмирал – Семен Лобов. Видимо, он и дал разрешение на проезд звездной пары в Полярный. И вряд ли пожалел об этом.
Александра Пахмутова вместе с мужем Николаем Добронравовым и своими коллегами побывала практически на всех военно-морских базах Северного флота, включая и самые отдаленные. Творческому семейному дуэту были созданы все условия. Они выходили в море, погружались на лодке под воду.
Именно в этот приезд супруги услышали слова, вошедшие в песню: "дифферент на корму", "поднять перископ", "слушать в отсеках", "предельная глубина"… Песня родилась буквально за несколько дней.
...Александра Николаевна наигрывает знакомую мелодию, а Николай Николаевич вспоминает:
- Для нас вообще та поездка на Северный флот запомнилась на всю жизнь,
- подхватывает Пахмутова,
- И встреча на атомоходе «Ленин», и Североморск, Полярный, Гранитный. Мы же уходили на целый день на подводной лодке, в 8 утра ушли и только вечером пришли. Когда меня спрашивают: вам не страшно было, я, вы знаете, удивляюсь. Мы настолько верили в наш флот, в то, что ничего не может быть, ничего плохого просто не может случиться.
- Если бы не были мы тогда на Северном флоте, если бы действительно не уходили на целый день на подводной лодке с погружениями, то не было бы этой песни... Там есть слова: «Лодка диким давлением сжата, дан приказ: «Дифферент на корму!» Если бы мы не были на подлодке, я бы никогда этих слов не услышал, не узнал, что это такое.
-Для нас с Алей, - вспоминал позже Добронравов, - песня началась с картины, которую довелось наблюдать на Севере. Представьте себе полярную ночь. Промозглый ветер и стынь. Снежные заряды. А на пирсе – одинокие фигурки женщин. Напряженно и внимательно вглядываются они в холодную морскую даль, ожидают возвращения своих мужей из плавания…
Это был ключ к песне!
Вместо спасибо за верность и службу в период Карибского кризиса, Хрущев выразил подводникам Северного флота свое возмущение и Бог ему судья, а Добронравов с Пахмутовой услышали чаяния моряков, жен моряков и в своей песне "Усталая подлодка" на века в своей песне увековечили их подвиг...
Хорошо из далёкого моря
Возвращаться к родным берегам –
Даже к нашим неласковым зорям,
К нашим вечным полярным снегам…
Возможно, "неласковые зори" имеют два смысла, которыми поэт отразил то политическое время.