"Я поэт утренний! — говорил о себе Тимофей Максимович Белозёров. — Поднимаюсь с постели, когда еще напротив ни одно окно не светится. Завариваю крепкого чаю, сажусь к столу и начинаю "путешествие в детство". Все мои книги — о Сибири. Я исходил и изъездил свой край вдоль и поперек, многое не вмещается в стихи, поэтому наряду со стихами я пишу и прозу".
Текст: Елена Мачульская. фото: Александр Бурый
Друг и ученик поэта Владимир Новиков позже вспоминал: "Работа по утрам давала ему светлое впечатление об окружающей жизни, потому все стихи, рассказы, сказки Белозёрова проникнуты этой утренней свежестью, отмечены большой человеческой добротой".
БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ
О своем детстве Тимофей Максимович, родившийся в декабре 1929 года в крестьянской семье в селе Камыши Курганского округа Уральской области, рассказывал мало. Видимо, поэтому в биографических справках о нем регулярно встречаются ошибки: например, что мать поэта умерла во время войны, а отец погиб на фронте. Главный хранитель Омского литературного музея Ольга Овчинникова отыскала в архиве воспоминания родной сестры поэта, Акулины Максимовны, записанные племянницей Белозёрова, Ириной Спицыной. Эти записи помогли прояснить подробности, касающиеся детства Тимофея Максимовича. "На берегу реки стоял двухэтажный полукаменный дом под железной крышей, — вспоминала Акулина Максимовна. — На улицу выходили пять окон. Ограда была большая с саманницей для муки, за которой были огороды. <...> А за двором, за большими хозяйственными воротами стояли теплые сараи для двух лошадей и дойки для коров, стойла для скота и стайки для птицы. Коровы были пестрые с большими рогами, молока давали много — около 20 литров. Лошади — породистые, одна из них вороная, тонконогая, белолобая. У озера стояла невдалеке баня. Напарившись, из бани ныряли прямо в озеро".
В семье было семеро детей: Анна, Петр, Анатолий, Акулина, Лидия, Геннадий и Тимофей — самый младший. "Распорядок в семье был строгий. Все с утра уезжали в поле работать. Со взрослыми работать ездили старшие — Анна, Петр, Анатолий, а младших — Лидку и Генку — брали с собой, чтоб были на глазах и не пакостили дома. На хозяйстве в доме оставалась одна Лина. Она нянчила Тимку, полола огород, сеяла муку на квашню, пасла гусей — и это все одна девятилетняя девчушка".
В доме Белозёровых было немало книг, детей с раннего возраста учили читать и писать. И, пожалуй, неслучайно Тимофей Максимович стал известным поэтом, Анатолий Максимович — художником. Дочь Петра Тимофеевича, Светлана, преподавала в музыкальном училище Кургана, а ее сыновья, Максим и Артем Фадеевы, стали известными в России музыкальными продюсерами и композиторами.
"Литература властвует надо мной с малых лет, — признавался в книге "Искать свой секрет" Тимофей Белозёров. — Сказки Андерсена и Толстого, стихи Некрасова и Пушкина... До сих пор помню волшебный запах типографской краски, исходящий из раскрытой детской книжки с картинками Билибина... Широкая русская печь, заваленная сырыми полушубками и валенками, а в руках моей сестры книга. Слушаю — и словно сам иду по лесу, вхожу в медвежью избушку, сажусь на мишуткин стульчик и ем похлебку. Жили мы в глухом таежном селе, лес был рядом, но он не был таким отчетливым, как в книге. Он таким стал для меня позже, когда я вышел из сказки и научился смотреть на вещи своими глазами".
Когда Тиме было 5 лет, умерла мама — Арина Трифоновна. Во время коллективизации семья подверглась репрессиям. Дед Тимофея с материнской стороны, Трифон Кудрин, выступал против колхозного строительства, его раскулачили. Отец, Максим Павлович, был арестован, правда, затем реабилитирован. После чего он с младшими детьми переехал сначала в Усть-Каменогорск, затем в Лениногорск (ныне — Риддер в Казахстане). Максим Павлович работал на приисках и заготовках леса. "Детство мое прошло в предгорьях Алтая и небольших городах Усть-Каменогорске и Лениногорске, — вспоминал Тимофей Белозёров. — Я хорошо помню бурные студеные реки, где мы, загорелые до черноты, ловили хариусов и гольянов, а вечерами, в студеной тишине, таскали из костра распаренные ароматные шишки. В детстве мне не везло: дважды я чуть не утонул; спускаясь с гор, ломал ноги, часто болел. Но все эти мелкие несчастья — ничто по сравнению с одним враз свалившимся несчастьем — несчастьем войны"...
Тимофей окончил семилетку в Омской области в селе Старый Карасук, куда к тому времени переехала семья, и пошел работать. Был столяром на станции Калачинск, рабочим по очистке железнодорожных путей, лесозаготовителем. Но Тимофею хотелось учиться. Выбирать пришлось из тех учебных заведений, где обеспечивали едой и формой. В итоге он стал курсантом Омского речного училища.
ИЗ РЕЧНИКОВ — В ЛИТЕРАТОРЫ
После окончания училища Белозёров уехал на военно-морскую стажировку во Владивосток, затем работал техником-технологом на Бобровском судоремонтном заводе в Барнауле. А в выходные дни он писал стихи.
Вскоре журнал "Алтай" напечатал несколько стихотворений Тимофея. Их заметили. Белозёрова пригласили в Новосибирск на краевое совещание молодых литераторов. Руководители семинара, поэты Александр Смердов и Казимир Лисовский, одобрили стихотворные опыты молодого поэта: "Не знаю почему, но мои стихи им понравились. А Смердов посоветовал мне написать книжку для детей о реке, о речниках, т.е. о том, что я уже знал, а главное — любил".
В 1954 году Тимофей Белозёров был переведен в Омск — в Управление Нижне-Иртышского речного пароходства. Здесь он работал литсотрудником газеты "Советский Иртыш". Однако задержался Белозёров здесь недолго. Он ушел из газеты и начал писать книжку для детей "На нашей реке". Книга вышла в Омске в 1957 году, в нее вошли 12 стихотворений, проиллюстрированных известным омским художником Кондратием Беловым (см.: "Русский мир.ru" № 2 за 2022 год, статья "В особых отношениях с небом"). А Белозёров тем временем поступил на заочное отделение Литературного института имени А.М. Горького.
В одной из бесед Тимофей Максимович вспоминал: "Работал я как-то мастером на радиозаводе в литейном цехе. Работа тяжелая. Жара. Духота. Придешь домой — голова чугунная. Для творчества только ночь. Сядешь на кухне над листком бумаги, а голова забита всякой производственной чепухой — и в сон так и тянет. Но все же иногда удавалось что-то сочинить, и первые тонкие книжки даже издал. Но понял, что любительством большого поэтического багажа не накопишь. Нервным стал. Здоровье, с детства слабое, совсем стало рушиться. Учеба в Литературном институте отнимала много времени, хоть и много мне дала в смысле творчества и общения. А когда приняли в члены Союза писателей, оставил тягостную заводскую работу. <...> спасибо жене Вере, она меня поддержала. Жили на ее скромную учительскую зарплату. Что-то и от публикаций в кошелек попадало. Но зато я обрел свободу творчества и мог этим заниматься ежедневно и особенно в нужное мне утреннее время — и стихи пошли".
"ЛЮБЛЮ ИРТЫШ..."
У Белозёрова много книг, в названиях которых упоминается слово "река": "Гудки над рекой", "Пляска на реке", "Безымянная речка". Неслучайно любимым местом прогулок поэта была набережная Иртыша. Он признавался друзьям, что сочинять ему помогает сам Иртыш, о котором Белозёров писал так: "Колыбель моей жизни и слова, и мечты моей звездная даль!"
Омский поэт Владимир Новиков в своих воспоминаниях рассказал об одной встрече с Белозёровым у реки: "Люблю Иртыш в вечерние часы! — сказал Тимофей Максимович и вдруг от этих слов как-то вздрогнул. Посмотрел на меня и снова повторил эти слова.
— А ведь это стихотворная строка, Максимыч! — воскликнул я. — И такую мысль, по-моему, еще никто не воплотил в стихах. Гениально! И музыкально!..
— Ну уж не гениально, но... музыкально. И, кажется, даже можно чем-то дополнить.
В ту же минуту он стал каким-то сумрачным, сосредоточенным. Даже какая-то печать недовольства выразилась у него на лице, когда я продолжал что-то назойливо говорить ему. Однако мне сразу стало понятно: надо прощаться. <...> А через несколько дней при встрече он радостно сообщил, что написал-таки в тот же вечер с той строки стихотворение. Вытащил из кармана листок и протянул мне. Я развернул и прочитал:
Люблю Иртыш в вечерние часы.
Вот вспыхнул бакен, сумраком зажженный.
И на краю белеющей косы
Притих рыбак, блесной вооруженный.
Прошел буксир с тяжелою баржой,
С цветами в рубке, с музыкой прощальной.
И куличок, как будто всем чужой,
Заплакал вдруг на отмели печальной...
На мою восторженную похвалу он сказал:
— Эти стихи тебе и посвящаю".
Тимофей Белозёров подолгу дорабатывал и переделывал свои произведения, тщательно работая над каждой строчкой, над каждым словом. Так получилось и со стихотворением "Сентябрь". "Стихотворение, можно сказать, уже готово, — рассказывал поэт Владимиру Новикову, — и все же одно слово не находится — всего-то в два слога в строке "На юг уходит... осень...". Но какая осень? Кажется, так просто, а вот нет...
Тимофей Максимович перебирал десятки слов. Поначалу было: "На юг спешит царевна-осень". Не годится! Банально! Хоть и в золоте вся. И слово "спешит" не подходит. Потом появилось "На юг уходит радость-осень". Это уже ближе к тому, что нужно. Именно "уходит", а не спешит. Но вот "радость-осень" и можно было бы оставить, а все же не то, что нужно, да и часто употребляемо поэтами. Штамп. А раз уходит, то здесь должна быть грусть, а не радость.
Весь день поэт искал это нужное, точное слово. В осенний сквер ходил, по набережной — осень наблюдать. С тем и спать лег. И ночью это слово появилось — "наша". Зажег свет и записал "на юг уходит наша осень...". И это тихое мягкое слово, не какое-то частное, а общее для всех, и позволило закончить маленькое прелестное стихотворение:
По алым перьям снегиря
Течет прохлада сентября.
В сухом бору дремота сосен,
Покоем веет от полей...
На юг уходит наша осень,
Держась за нитку
Журавлей.
СИБИРСКИЙ ЕСЕНИН
Тимофея Белозёрова называли "сибирским Есениным". Своими стихами он будто заполнил промежуток между поэзией детской и поэзией взрослой. В его строчках расцветает красота мира, скрывающего свою вечную тайну. А постигнуть эту тайну, услышать недоговоренное должен уже сам читатель.
В предисловии к книге "Журавкин праздник" известный детский поэт Яков Аким заметил, что Тимофей Белозёров "живет, ощущая себя частью родной сибирской природы, царства листвы, трав, бегущей воды, слышит и открывает нам удивительную музыку этого волшебного мира". Эта книга с гравюрами графика Николая Калиты, который, кстати, иллюстрировал книги классиков русской литературы, стала для поэта самой дорогой.
Белозёров умел видеть красоту в самом обычном, мог говорить о высоком простыми словами. Его стихи — настоящие картины. В лаконичных стихотворениях как в капле воды отражается вся красота окружающего мира. Образы природы Белозёров соединяет с понятными городским детям вещами, и получается удивительная волшебная азбука. Например, радуга у Белозёрова — волшебная телефонная линия, лесная ягода малина — таежный светофор, а ромашку поэт сравнивает с балериной. Однако есть у Белозёрова стихи, неожиданные для поэта, которого принято считать детским:
Пылит вековая дорога,
Старинные тайны храня...
Щемящая сердце тревога,
Куда ты все гонишь меня?
Не к тем ли
Орлиным курганам
В широкую вольную степь,
Где буря, сверкнув ятаганом,
Разрубит привычную цепь?
"Тимофей Белозёров мастерски владеет тайнами поэтического языка — с неслабеющим интересом следишь у него за точным выбором ритма, за тем, как графика стиха, звукопись, композиция, метафора создают образ и смысл стихотворения, — писал о творчестве Белозёрова известный омский литературовед Вадим Физиков, хорошо знавший поэта. — А за скупыми словами открываются дополнительные оттенки. Читатель втягивается в сотворчество, и процесс этот — в радость".
С ДУШОЙ И СОВЕСТЬЮ РЕБЕНКА
Даже став городским жителем, Тимофей Максимович всю жизнь хранил память о сибирской тайге. Как-то он привез из Псковской области семена ели, под которой любил отдыхать Александр Сергеевич Пушкин. И подарил их Владимиру Новикову. Через некоторое время Белозёров приехал в гости к другу. "Встреча поэта с ней (елочкой. — Прим. авт.) была похожа на встречу взрослого человека с малым дитём, — вспоминал Новиков. — Радостный смех вырвался у него при виде маленького, ростом до колен, нежного существа. Ласково дотронулся он до макушки елочки, улыбка долго светилась на его лице, пока мы бродили по даче, угощаясь малиной".
Свои книги для детей Тимофей Максимович населял добрыми и сказочными существами. Огородный Подрастай помогает овощам и плодам наливаться спелым соком; Лесной Плакунчик утешает ребят и зверят, которые попали в беду; а Дворовичок наводит порядок на городских улицах.
Тимофей Белозёров считал, что даже в сказках с детьми нужно говорить серьезно. "Помочь своему читателю научиться чувствовать, думать и наблюдать — в этом я вижу свою задачу", — признавался он. Поэт очень любил встречаться со своими юными читателями. И говорил: "Дети любят необычное и всюду неутомимо ищут его, на что иногда не хватает терпения нам, взрослым".
Он работал редактором Омского телевидения, вел литературный кружок во Дворце пионеров, а в отделе культуры "Омской правды" каждый понедельник принимал всех начинающих авторов. Радовался удачным строчкам. Хорошим стихам он всегда находил место на страницах газеты. А современные школьники в большинстве своем не знают, что Тимофей Белозёров жил и работал в Омске. "Когда мы в школах рассказываем детям о Тимофее Белозёрове, они очень удивляются, узнав, что он был омским писателем. После беседы многие бегут в библиотеку. Библиотекарь мне потом звонит и радостно сообщает: "Спрашивают наконец книги Тимофея Белозёрова", — говорит заведующая организационным отделом Литературного музея, ученый секретарь музея Светлана Рудницкая. — С 2007 года мы проводим Белозёровские чтения, чтобы вернуть детям интерес к книге. Ведь для того, чтобы написать научную работу или даже смонтировать тематический видеоролик, нужно обратиться к произведениям писателя. Главная задача нашего фестиваля — находить талантливых детей, как делал это Белозёров".
В 1983 году, в день открытия Омского литературного музея имени Ф.М. Достоевского, Тимофей Максимович перерезал символическую ленточку у входа. Теперь здесь хранятся его пишущая машинка, письменные принадлежности, черновые наброски и автографы стихов, настольная лампа...
ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК
Вадим Физиков два десятка лет вел на Омском телевидении передачу, посвященную книгам. Тимофей Белозёров был частым его гостем. "7 января 1986 года я пригласил его на очередную передачу, разговор о новых книгах был очень подробный. Я не знал тогда, что это будет наш последний разговор. В конце я попросил его прочитать что-нибудь из новых стихов. И он достал напечатанный на машинке стихотворный текст и прочитал: "Дай мне, мать-земля сырая, // Увидать, когда умру, // Уголок родного края // С деревушкой на ветру". У меня захолонуло все в груди. А потом, когда передача закончилась, он этот листок достал и написал на нем: "Милому родному Вадиму Михайловичу Физикову". Затем добавил: "Это мое завещание". И подписался".
А 15 февраля поэта не стало. Тимофея Белозёрова похоронили на Старо-Восточном кладбище Омска, рядом с отцом. Там же потом нашел свой последний приют сын поэта, Сергей Тимофеевич. Горельеф с изображением Тимофея Белозёрова, сделанный его другом, омским скульптором Федором Бугаенко, вандалы в 1990-е сдали на металл. И только в сентябре 2020 года мемориал был обновлен на средства муниципального гранта...
В 2007 году омским издательством "Арена" был издан комплект из пяти книг Белозёрова под названием "Праздник солнечного света". Тимофей Максимович как добрый волшебник и сегодня создает этот праздник для детей и взрослых. Он написал более 60 детских книг, общий тираж его изданных произведений приближается к 16 миллионам экземпляров...
Однажды Тимофей Белозёров сказал: "Если вы, прочитав мои стихи, станете чуть-чуть добрее, я буду безмерно счастлив. Значит, я чем-то помог вам".