Продолжение. Итак, Париж. Здесь утвердились центры и штаб-квартиры большинства русских общественных организаций, был открыт целый ряд высших учебных заведений. Здесь издавалось наибольшее количество периодических русских изданий: «Современные записки», «Звено», «Возрождение», «Последние новости», «Числа» и др.
В столице Франции в 1920-е годы еще проходили Русские сезоны Дягилева и долгие годы творили русские художники Ю. Анненков, Л. Бакст, А. Бенуа, Н. Гончарова, М. Добужинский, К. Коровин, М. Ларионов, К. Сомов, М. Шагал и многие другие. В 1920 году в Париже возник Союз русских писателей и журналистов, первым председателем которого стал И. А. Бунин. З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковский выступили организаторами литературных собраний «Зеленая лампа», происходивших сначала на их квартире на улице Колонель Бонне, а позднее — в зале Русского торгово-промышленного союза, и сыгравших огромную роль в создании особой атмосферы среди эмигрантских писателей, поэтов, критиков, философов. Эти встречи были продолжением кружка, начавшего работу еще при декабристах. Кружок официально оформился и получил название в марте 1819 года. «Зеленой лампой» его назвали потому, что участники собирались за круглым столом, освещаемым лампой с абажуром зеленого цвета. Члены кружка носили колпаки – символы свободы и веселья. Посвященные в общество люди надевали также специальные кольца, на которых была изображена лампа, символизировавшая просвещение. Спустя сто лет после Пушкина, в 20-х годах XX века, в парижской квартире Д.Мережковского и З.Гиппиус было создано второе общество, носившее такое же название – в напоминание о пушкинских традициях.
При этом сообщества, называвшиеся «Зеленой лампой», были и в Харбине, и в Южной Америке – всюду, где в XX веке появлялись русские люди, словно зажигался огонек писательского дружества, дошедший к нам со дней пушкинской молодости.
Русские поэты Г. Адамович и В. Ходасевич создали парижскому бульвару Монпарнас славу центра русской поэтической жизни, а их литературно-критическая полемика и амплитуда взаимно противоположных суждений придавали этой жизни остроту и динамику.
Вспомним стихи Георгия Адамовича:
За все, за все спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье.
За равнодушно-светлую страну,
Где мы теперь «влачим существованье».
Нет доли сладостней — все потерять.
Нет радостней судьбы — скитальцем стать,
И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви, в Париже…
И - такие же печальные - принадлежащие перу его коллеги и тезки, Георгия Иванова:
Рассказать обо всех мировых дураках,
Что судьбу человечества держат в руках?
Рассказать обо всех мертвецах-подлецах,
Что уходят в историю в светлых венцах?
Для чего?
Тишина под парижским мостом.
И какое мне дело, что будет потом.
А люди? Ну на что мне люди?
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока.
Природа? Вот она природа —
То дождь и холод, то жара.
Тоска в любое время года,
Как дребезжанье комара.
Конечно, есть и развлеченья:
Страх бедности, любви мученья,
Искусства сладкий леденец,
Самоубийство, наконец.
Два межвоенных десятилетия стали для эмигрантской культуры наиболее продуктивными, и это понятно: еще была ощутима связь с прошлым, с традицией Серебряного века, с другой стороны, появилось ощущение новых возможностей, новой, хоть и вне России сложившейся жизни, набирали силу молодые авторы, формировавшиеся под сильным влиянием западной культуры и литературы. Уникальное соединение разного давало свои результаты. Именно в это время были написаны лучшие, наиболее значительные произведения эмигрантской литературы, происходило формирование собственно эмигрантских литературных традиций. Символическим событием названного периода стало вручение И. А. Бунину в 1933 году Нобелевской премии. Вся эмигрантская общественность и сам Бунин восприняли этот факт как долгожданное признание русской культуры в изгнании.
Вспомним и такое значительное явление русской поэзии ХХ века, как «парижская нота». Парижская жизнь русских эмигрантов отражена с разных сторон и в разных ее проявлениях в огромном количестве художественных и мемуарных источников. Достаточно вспомнить остросатирический взгляд Н. Тэффи в рассказе «Городок», смешные и печальные стихи Дон-Аминадо, лирический роман Б. Зайцева «Дом в Пасси», повесть А. Куприна «Жанета», детально точные и часто ироничные рассказы Н. Берберовой из сборника «Биянкурские праздники», романы Г. Газданова «История одного путешествия», «Ночные дороги», «Призрак Александра Вольфа», романы Б. Поплавского «Аполлон Безобразов» и «Домой с небес», книгу мемуаров В. Яновского «Поля Елисейские», мемуарно-очерковую книгу Ю. Терапиано «Встречи».
...Но уже после начала Второй мировой войны центр русской эмигрантской жизни перемещается в США. В Париже закрывается главный журнал зарубежной России «Современные записки», вместо которого в Нью-Йорке в 1942 году под редакцией М. А. Алданова и М. О. Цетлина начинает издаваться «Новый журнал», ставший на долгие годы заново обретенным оплотом русской эмигрантской культуры. В Америку переезжают многие «русские европейцы», в том числе и писатели — М. Алданов, В. Набоков, В. Яновский, Н. Берберова.
...Но уже после начала Второй мировой войны центр русской эмигрантской жизни перемещается в США. В Париже закрывается главный журнал зарубежной России «Современные записки», вместо которого в Нью-Йорке в 1942 году начинает издаваться «Новый журнал», ставший на долгие годы заново обретенным оплотом русской эмигрантской культуры. В Америку переезжают многие «русские европейцы», в том числе и писатели — М. Алданов, В. Набоков, В. Яновский, Н. Берберова.
Дальше история знает период второй волны эмиграции, связанной непосредственно с Втором Мировой войной. И, как следствие, с угнанными и не вернувшимися на Родину жителями СССР.