Ты никогда не станешь для них своей, сколько бы тут не прожила, и как бы не старалась.
Так мне говорили наши новые знакомые, переехавшие сюда 30 лет назад. Тоже славяне.
Не раз говорили, с грустинкой, много раз повторяли.
А я пропускала мимо ушей и даже где-то радовалась.
Честно признаться, мне как раз и не хотелось. А, может, даже и наоборот. Меня вполне устраивает положение чужой. От своих уж очень много чего требуют, многого ожидают, и, подозреваю, многое позволяют лишнего со своими, а мне оно не надо.
Уважительная дистанция чужой меня вполне устраивала.
И только недавно, спустя почти год, я поняла, о чём мне толковали, и почему это было подёрнуто грустью. Не знаю, касается ли это всех представителей народов средней Азии или только узбеков и кыргызов, но есть у них национальная, чуть ли не генетическая особенность.
Здесь семья первична.
Поначалу эта фраза воспринимается вполне логично и даже благородно. Надо пояснить. Семья – это муж, дети, родители свои и мужа, братья, сёстры, их семьи, братья и сёстры родителей и так далее.
Семья – это сфера социализации. Это твой пожизненный круг общения. Это группа, в интересах которой делается всё. Навалились, сделали ремонт; собрались, вылечили больную тётю. Это не обсуждается, от этого нельзя отказаться, это просто единственный способ жить.
Первична. Да, здесь тоже ходят в школу. И в университеты некоторые. И работают люди врачами, бизнесменами и продавцами. Но!
Если семья решила, что тебе не надо учиться, варианта «сделать по-своему» нет. Просто нет. В мозгу ни у кого не шолохнется, что можно нарушить запрет. Особенно, если ты женского пола. Это приговор вообще. До свадьбы за тебя решают твои родители, после свадьбы – родители мужа.
Когда я говорю, что семья – это сфера социализации, я не шучу вообще. Это реально единственные люди, которые вхожи в дом, и к которым ты можешь зайти на чай, кофе, день рожденья. Если ты не член семьи, то тебя в гости не ждут. И вообще это наглость.
Нет, конечно, в конце случайной встречи на улице или в магазине тебе скажут «Заходи на чай», но не вздумай воспринимать это всерьёз, ибо это значит «прикольно поболтали», но не более того. Это просто вежливый способ сказать «мне пора». И все здесь его понимают.
А я, наивная простота, всё переживала, что ни на одно предложение зайти так и не смогла ответить. И, слава Богу, как выяснилось.
Дружба здесь совсем не такая, как у славянских народов. Дружба – это иметь много знакомых, которые если что, могут там без очереди за небольшой презент, тут ремонт сделать по-братски, там договориться о чем-то. Дружбы в нашем понимании здесь мало и это, скорее, исключение. Дружба здесь – это знакомые, связи, ходы-выходы. Что-то вроде базы контактов для ведения бизнеса.
Вовсе не задушевные разговоры за вёдрами чаю, не ночёвки друг у друга, не встречи за семейным столом, и не поездки друг к другу, куда бы вас жизнь не забросила. Это не вот эта вот от души взаимопомощь, это не рыдания в жилетку и отнюдь друг – не тот человек, которому звонишь, когда хреново. Всё внутри семьи. А если тебе не хватает, держи в себе.
Вот дружбы здесь, вот этого вот «найти своего человека» не найти. Большинство даже не поймёт, что ты хочешь-то.
Нужны близкие отношения, становись членом семьи. Вот почему наши новые знакомые – узбецкая семья, для всего своего окружения нас обозначили родственниками. Потому что мы были дома у них, они у нас, а такое только с родными.
И мы, как родственники, участвовали в семейных радостях, мало нам порой понятных, и как родственники, должны были включаться в семейные задачи: отвезти кого-то куда-то, где-то помочь.
А вот это вот восточное дружелюбие, тепло, от просто людей – заканчивается, как только вы закончили беседу. О длительных отношениях можно даже не думать. Человек уже и думать про тебя забыл.
Но. Есть ещё одна форма социализации, помимо семьи. Это общины. Вот жили мы в махале. Община. Есть инструкция, как в общине люди между собой общаются, обмениваются новостями, и минимальным допустимым участием в жизни друг друга. Это традиционные праздники и особые случаи.
Варка Сумаляка, свадьба, похороны, завершённое паломничество в святые места – это повод собраться всей общиной, помолиться вместе и поговорить на поверхностные разговоры. Всё чинно-благородно. Мужчины в своё день и своё время, женщины отдельно. Никаких совместных посиделок. Неприлично. И нечего вообще.
А вот это встретиться с подружками, не. Позвать соседскую семью в гости на пирог с вишнями, потому что удался – это дико.
Я вообще как узнала-то.
Чудом попали мы в гости, и я за мытьём посуды как взялась рассказывать, как мы с Людочкой жили здорово, с кастрюльками друг к другу бегали, и дети у нас то в одном доме, то в другом, а то и вовсе в третьем, и ночевали друг у друга много раз. А как мы у Маши обои славно клеили, вообще не передать.
В какой-то момент, две пожилые женщины затихли и одна говорит:
- Вы родственники?
- Да нет, - говорю – мы подружки. Познакомились, когда я в Москве училась, общались, виделись, дружились. Ну и вот.
- Совсем не родственники?
- Да нет же. Просто друзья.
- Неужели такое бывает?...
И тут я поняла. Как мне повезло. Дружить. Знать, что со мной дружат. Есть люди, для которых это почти недостижимо. И даже не особо нужно. Им и некогда-то.
А у меня есть. Я могу позвать в свой дом, кого захочу, и часто именно этим и занимаюсь. И прийти в гости со своей кастрюлькой тушённой индейки и всем будет ок.
Мой мир такой широкий и такой доступный. А я и не знала, что не у всех так.
И да. Мы не станем своими. Если не свяжемся кровными узами. Пока не планируем. Но теперь мы хотя бы понимаем это странное равнодушие и отстранённость после горячего гостеприимства и радушия.