Осинский участковый Валентин Федорович Уткин уже спал, когда поздно вечером в окно его дома забарабанила Елена Березкина.
- Ой, люди добрые, что же это делается! – при виде него заорала бабенка дурным голосом. – Арестуйте Кротовых, хотя даже тюрьме таких не надо! Только расстреливать из поганого пулемета! Они мне за все заплатят, изверги! Дитя изуродовали!
Успокоить беснующуюся от гнева Елену удалось нескоро. Но когда та все-таки смогла более-менее связанно изложить суть происшествия, участковый с трудом смог скрыть удивление.
- Так вы, гражданка Березкина, считаете, что это Светлана Ивановна Кротова вылила на вашу дочь ведро краски?
- А кто ещё-то мог это сделать? Только эти злыдни! Да краску такую навели, что никакой растворитель не берет. Ладно бы только платье пришлось выкинуть, а оно, между прочим, больших денег стоит, так ведь и волосы пришлось состричь! И лицо ничем не ототрешь… теперь она как Аэлита синяя.
Поразившись внезапным познаниям Елены в области фантастики, участковый поспешил к дому Березкиных.
В принципе он в последнее время, можно сказать, ждал неприятностей. Особенно после того, как заметил у местного кафе заигрывающую парочку: в свое время стоившая ему немало нервов Сонька Березкина откровенно «клеила» обомлевшего от внимания этакой красотки Виктора Кротова. Мало того, что девица была на семь лет старше парня, но за её выходками наблюдала с другой стороны дороги его мать - Светлана Кротова.
«Ох, как бы беда не приключилась!» - подумал тогда Валентин Федорович.
Он хорошо помнил историю десятилетней давности, когда старший сын Светланы Николай влюбился в бывшую одноклассницу Соньку Березкину. Ничего не скажешь, девушка была яркой и красивой, но ещё в школе стала причей во языцех: хамила учителям, вызывающе курила, имела приводы в полицию, а также с трудом сдала экзамены за девятилетку. Юбки носила настолько короткие, что порядочные люди на улице стыдливо отводили глаза. Её мать Елена – крикливая и шалая бабенка – горой стояла за дочь, с кулаками кидаясь на любого, кто сделает Соне замечание.
Сами же Кротовы в Осино были люди далеко не последними: Яков Иванович владел лесопилкой, а его жена Светлана занималась фермой, где выращивали клубнику и малину. Что и говорить, деньги у этой семьи водились.
Можно представить, что испытали Светлана и Яков, когда насупившийся в ожидании неизбежного скандала Николай заявил, что любит только Соню и непременно женится на ней. Парень уже забрал документы из университета и собирался устроиться на работу, чтобы содержать будущую семью, так как Сонька не смогла окончить даже ПТУ, и перебивалась случайными заработками, нигде из-за склочного характера надолго не задерживаясь.
- Думаешь, ты нужен ей? – кричал на первенца разгневанный Яков. – Деньги наши этой непутевой вертихвостке нужны, чтобы мы сообща вкалывали, а она жила барыней.
Светлана в те дни опухла от слез и ходила, держась за ноющее сердце.
Родители понимали, что бесстыжая девка сделает их сына несчастным, но что были их аргументы влюбленному парню? Он отмахивался от них как от надоедливых мух и с ошалевшими от счастья глазами мчался на свидание с Сонькой.
Когда после всех увещеваний Кротовы осознали, что сына переубедить не смогут, Яков съездил в город, поговорил с кем надо, и жениха нежданно-негаданно через три дня забрали в армию, да ещё заслали куда-то аж за Полярный круг.
На проводах Светлана даже не могла толком попрощаться с сыном, потому что у него не шее до самой посадки в автобус висела заливающаяся слезами Сонька.
Надо сказать, что расчет Кротовых оправдался. Верности Соньки хватило ровно на три месяца: писать она терпеть не могла, а постоянно перезваниваться у Николая не было возможности. В Осино стали поговаривать, что видели девицу с другими парнями, а потом она и вовсе исчезла.
- На заработки в Москву подалась, - говорила всем интересующим Елена Березкина. – Что в нашем захолустье делать умной и красивой девке?
Когда спустя год Николай вернулся из армии возмужавшим и посерьёзневшим, он ни в чем не упрекнул родителей и не упоминал бывшую невесту – видимо, перегорело. И всё же Кротовы очень боялись, что внезапно из неизвестной дали примчится Сонька и всё начнется сначала.
Именно по этой причине не успел Николай толком осмотреться, как родители начали ему сватать их ближайшую соседку Ольгу Усову.
- Посмотри, дурень, какая девушка: умница, чистюля – у них в доме все блестит, в огороде ни травинки. Да и собой хороша – всё при ней. А уж как влюблена в тебя – поди чуть ли ни с детского сада сохнет!
И это было правдой. Все на улице знали, что Оленьке нравится Николай. Он никогда на юную соседку внимания не обращал, но когда на парня стали наседать родители, поневоле пригляделся и убедился, что тощая смешная девчонка за год разлуки превратилась в хорошенькую девушку.
Быстрехонько сыграли свадьбу, со временем у пары одна за другой родились две дочки. Семьи скинулись и купили молодым дом. Николай с временем уже заочно окончил университет и теперь работал на местном заводе технологом, а Ольга там же трудилась бухгалтером.
И вновь всё пошло у Кротовых на зависть людям.
Но когда младший сын Кротовых Виктор пришел из армии, в Осино после десятилетней отлучки приехала навестить мать Сонька Березкина. Было ей уже за тридцать, и стильно одетая с самоуверенными манерами Сонька притягивала мужские взгляды как магнит. Однако жительниц Осино было не провести.
- Ишь, какая королевна – ходит, нос в облака уткнув, - шептались бабки на улицах, - а мужа-то нет! Значит, никому эта марамойка так и не понадобилась.
- Дуры вы все, - наорала на соседок Елена Березкина, - Сонечка моя потому незамужняя, что очень разборчивая. Женихов-то у неё как грязи.
Кротовы, слушая местные сплетни, горячо благодарили Бога, что Николай с женой жили дружно, а то неизвестно как дело ещё обернулось бы.
И вот теперь выяснилось, что беда Кротовых поджидала в другом месте.
Участковый в тот день насторожился, увидев, как исказилось лицо Светланы при виде младшего сына и Соньки, но женщина не стала устраивать сыну скандал посередине улицы и как ни в чем ни бывало прошла мимо. Но Валентина Федоровича не успокоила эта показная сдержанность и он решил поговорить с Сонькой.
Дождавшись неподалеку, когда парочка расстанется, участковый пересек ей дорогу.
-Здравствуйте, гражданка Березкина!
- Что это вы, Валентин Федорович, так официально? Забыли, как мне выволочки за пиво и сигареты устраивали? Вспомню, каким сорванцом была, самой смешно становится.
- Так уж и смешно? Ведь чуть на малолетку за драку не загудела.
- Э… кто старое помянет…
- И то правда. Надолго в наши края?
- Как масть ляжет.
- За старое взялась? Зачем Витьке Кротову голову морочишь?
- А это, гражданин участковый, не ваше дело. Думаете, я забыла, как его родаки меня с Коленькой разлучили, … - и Сонька, грязно выругавшись, трясущимися руками вытащила из сумки сигареты. – Можно сказать, из-за них вся жизнь пошла наперекосяк. Как я его любила – чуть сердце не разорвалось от боли, когда его в армию забрали.
- Ну так дождалась бы! Чай не двадцать пять лет служил – год один!
Но Сонька только отмахнулась.
- Молодая была, глупая! Но теперь-то, если захочу, их Витька за мной, сломя голову, умчится.
Участковый только досадливо крякнул.
- Оно тебе надо?
- А что? Чем Витька плох? И Кротовы мне помешать не смогут – хоть костьми лягут!
И довольная собой Сонька отправилась восвояси.
«Кротовы – люди серьезные, и Витьку они тебе без боя не отдадут» - подумал тогда Валентин Федорович.
Неизвестно, какой он именно выходки дожидался от Кротовых, но не ведра же краски, вылитой на голову Сони. «Ребячество какое-то!»
У Березкиных его встретила трясущаяся от злости Сонька, да оно и немудрено: остриженная на лысо, с голубоватой кожей и источающая на редкость противный запах молодая женщина представляла жуткое зрелище.
- Это мамаша Витьки, - подтвердила она слова матери. – Увидеть её не могла, потому как старая швабра набросилась со спины, когда я вечером… кое-откуда возвращалась. Караулила меня за соседской сиренью. А я ещё, когда мимо проходила, почувствовала мерзкий запах. Ну, думаю, Сидоровы от скупости скорее отравятся, чем купят хорошую краску. А оно вон что оказалось!
Сонька вытерла слезы.
- Всё, Валентин Федорович, лопнуло моё терпение – заяву на них накатаю! Это, между прочим, злостное хулиганство, угрожающее моему здоровью – за такую подляну Кротовой реальный срок светит!
Участковый потеребил подбородок. По всему выходило, что именно Светлана напала на наглую девицу, но его по-прежнему смущал сам способ мести. Всё-таки Кротова была женщиной слишком солидной для подобных выходок. Хотя... чего не бывает!
- Сначала нужно доказать, что это Светлана Ивановна сделала, - заметил он, укладывая заявление Соньки (даже лист бумаги невыносимо вонял) в папку. – Может, Яков Иванович решил сына от тебя отпугнуть?
Сонька немного подумала.
- Не… я смешок злорадный услышала… женский. Если только они оба такую гадость не сотворили. Вот пусть тогда и идут по статье по предварительному сговору.
С утра пораньше участковый отправился к Кротовым и узнал, что те вчерашний вечер провели в ресторане в районном центре на юбилее какого-то друга, и ещё даже не вернулись, оставшись ночевать у именинника.
Это был неожиданный поворот дела. И Валентин Федорович немного растерялся.
«Да, оказывается всё не так просто, как Соньке бы хотелось! Может она умудрилась ещё перед кем-то хвостом покрутить? Откуда вот, например, поздно вечером возвращалась?»
Но откуда бы шалая девица не возвращалась, она бы ему все равно не призналась. Но ещё ведь оставалась улика - краска нежно голубого редкого цвета.
Валентин Фёдорович заглянул в хозяйственный магазин и показал бумажку с образцом краски продавщице Зое.
- Кто такую покупал?
- У нас подобного оттенка эмали давно не было. Наверное, из города привезли.
«И что теперь делать? Ходить по поселку, вынюхивая, из какого дома такая же вонь до носа донесется?»
Между тем Зоя наморщила лоб, вспоминая.
- Круглик недавно заходил – растворитель для эмали спрашивал. Штаны на шабашке испачкал и вроде бы в такой же цвет. По крайней мере мне так кажется.
Круглик был запойным пьяницей, и по этой причине нигде не работал. Но жить на что-то ему было надо, поэтому он нанимался в перерывах между запоями то грядку вскопать, то что-нибудь покрасить или починить.
Круглика Валентин Фёдорович застал дома, и тот даже был трезвым.
- Да, - опознал он краску. – Красил такой же Кротовым фронтон сарая третьего дня. Участковый недоуменно вздернул брови.
«Но ведь не Виктор же Соньку в краске искупал. Да и… я ведь сегодня там был. У Кротовых фронтон сарая шифером обшит!»
- Так это… - в ответ на его удивление объяснил Круглик, - я про Николая Яковлевича Кротова говорю.
И вот тут до участкового дошло, кто со злорадным хихиканьем хулиганил у дома Березкиных. «Неужели Сонька вспомнила про старую любовь – уж не к Николаю ли она вчера вечером бегала, пока его жена разлучницу с ведром краски караулила?»
С Ольгой он разговаривал, вызвав молодую женщину на заводскую проходную.
- Да, - не стала скрывать та. – Я это сделала, чтобы Сонька к моему Коле дорогу забыла. Пусть Бога благодарит, что глаза не выцарапала – ненавижу её!
- А где ты видела их вместе?
- Я не видела, а вот свекровь…
Валентин Федорович только руками развел. Вот тебе и солидная женщина!
- Что в краску-то добавили?
- Старого обойного клея, чтобы стала пожиже, а смыть её стало труднее.
Разговор с Кротовой вышел жестким. Сначала Светлана Ивановна всё отрицала, но под давлением улик все же призналась, что злая выходка была её идеей.
- Неужели вам не стыдно так манипулировать ревнивой снохой? И что мне теперь прикажите – возбудить против Ольги уголовное дело?
- Но разве я могла предположить, что Зойка такая глазастая окажется и сразу же краску со штанов Круглика опознает? – огрызнулась Кротова. – Зато Сонька сейчас такая страшная, что на выходца с того света похожа, и Вите моему только в кошмарном сне может присниться. Я всего лишь защищаю своего ребенка от этой гопницы! Любая мать меня поймет.
- А с заявлением мне что делать?
- Разберемся мы и с заявлением. Не давайте ему пока ходу.
И действительно через три дня Сонька забрала заявление.
- Уговорили? – сочувственно поинтересовался участковый.
Сейчас его симпатии были на стороне Березкиных. Неожиданно Сонька смутилась.
- Коля сам ко мне пришел. За жену извинился, сказал, что Ольга до сих пор никак успокоиться не может – ревнует. Ну и… ведь не железная – понимаю!
Но Валентин Федорович работал участковым не первый год.
- Сколько денег-то заплатили, чтобы откупиться? Тысяч триста?
Сонька, видимо, хотела сказать что-то резкое, но благоразумно прикусила язык.
Яростно сверкнув глазами на бесцеремонного участкового, она выскочила на улицу.
На следующий же день мать проводила дочь на автовокзал, и больше в Осино Сонька не показывалась.
Если вам понравился рассказ, ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал