Меня не пугала аудиенция с этим страшным человеком. Но перед выходом Киллиан и Агнесса обменялись парочкой фраз, после которых мое отношение к происходящему резко поменялось.
– Пожалуйста, Киллиан, позволь мне это сделать? – Взмолилась Агнесса, остановившая его у двери. – Дай мне выпить его кровь, раз уж с ребенком не вышло…
– Но в этом не будет никакого смысла, моя хорошая, – ласково отвечал ей Киллиан.
Тон его, хоть и был вежлив, но отдавал полным неуважением к собеседнику. Чувствовалось, что Агнесса для него – какой-то до времени нужный элемент, который ему приходится терпеть.
– Но ведь скоро рассвет. Неизвестно, найдем ли мы мальчика, а ты обещал мне…Такой ночи не будет еще десять лет. Может, и его кровь сойдет? – Молила Агнесса.
Киллиан с отвращением посмотрел на меня и сказал:
– Кровь этого жалкого существа не способна изменить твою сущность, даже в такую ночь. Для этого нужно тело ребенка, особенного ребенка. Такого, как наш Микки. И ты не права, мы обязательно найдем мальчика…
После слов «наш Микки» и «мы обязательно найдем мальчика» мой бодрый настрой быстро улетучился. О чем они говорили?
– Прошу тебя… – продолжала молить Агнесса.
– Хватит! – Резко прервал ее Киллиан.
– Именно потому, что вы, люди, совершенно не задумываетесь о том, какую еду есть, не уделяете внимания ни ритуалу, ни качеству еды, вы и выглядите так скверно. И умираете так рано! Видимо, вам уже ничего не поможет! – Сказав это, он с отвращением посмотрел на жалкий вид Агнессы и с гневом вытолкал ее коляску из номера.
После этого жуткого диалога я остался наедине с Клодом. От моей смелости не осталось и следа.
Эта тварь молила своего господина, чтобы он позволил ей выпить мою кровь! И вот я слышу удаляющиеся шаги дьявольской своры по коридору, и остаюсь наедине с одним из них. Что он сделает со мной? Съест?
Огромное горбатое существо смотрело на меня, раскрыв рот, и будто чего-то дожидалось. Никогда не думал я, что смерть моя будет так ужасна. Главное, что меня пугало – неизвестная участь моего сына.
Я пал духом и стал чувствовать, что готов молить Клода сжалиться надо мной. Огромным усилием воли я переборол это ощущение панического страха. Тогда мой страх хотел выразиться в бесконечном посыпании оскорблений в адрес моего будущего убийцы. Но внезапно Господь сжалился надо мной и дал мне мужество просто молчать.
Иметь силы для того, чтобы не говорить перед неизбежной смертью ничего, наказывая врага полным молчанием – истинный дар для умирающего.
Вдруг чудовище быстро зашагало в мою сторону. Грубо взяв меня за руку, в очередной раз продемонстрировав свою небывалую силу, Клод потащил меня к выходу. Он держал меня своими огромными руками и вел по коридору в каком-то неизвестном направлении. Мы прошли мимо бассейна. Внезапно мне попалась на глаза картина, которую я увидел в день прибытия – рука тонущего в бассейне человека. Теперь мне казалось, что это была маленькая ручка моего сына.
Вскоре я понял, что хищник вел меня в свое логово. Там у него будет много подручных инструментов для того, чтобы разделаться со мной, как следует. Я чувствовал, как его могучие руки держат меня мертвой хваткой. Это было очень больно. Я слышал его злобное дыхание за своей спиной. Никогда меня не охватывало такое ощущение полной беспомощности. Я чувствовал себя блюдом, которое несут кому-то в номер на подносе.
Он остановил меня у какой-то двери. Быстро открыв ее, он втолкнул меня внутрь. Значит, здесь я умру?
Не отводя с меня взгляд, Клод присел, убрал ковер и постучал по полу определенным шифром. Послышалось, как кто-то в подвале повернул ключ, и внезапно в полу открылась потайная дверь. Клод поманил меня пальцем, и я, затаив дыхание, пошел за ним.
Как только я спустился вниз, кто-то обнял меня и произнес:
– Папа...
Счастье и горе – слуги друг друга. Ведь горе чаще всего бывает вызвано утратой близкого человека. С этим человеком связаны самые счастливые моменты вашей жизни. И нет потери более трагической, чем смерть ребенка. Хотя, возможно, те, кто потерял свою душу, прокричат мне свои возражения из ада.
Меня не было в стране, когда родился мой сын. А ведь он был долгожданным ребенком.
Какой страх, должно быть, испытывала моя жена в больнице. Ведь до этого она пережила четыре выкидыша. Что делал я? Убивал. Старался изо всех сил, чтобы новорожденные кабульские малыши никогда не увидели своих отцов. Мы с правительством США потратили много сил на то, чтобы Афганистан продолжал оставаться таким, какой он есть – ценным для других, никчемным для себя. Лишать детей родителей – мощный фундамент для развала любого общества.
Я уже говорил, что являюсь мастером по взрывчатке. То есть фактически я специалист по разрушению. Никогда не задумывался об этом. Странно, как этот дневник хроники о страшных существах и потере сына становится для меня психотерапевтом. Я говорю, вы слушаете. Хочу выразить искреннюю благодарность всем, кто читает эти строки и слышит меня. Пусть Бог поможет вам в вашу самую трудную минуту, как помог мне…
Я обнимал своего сына в подвале Клода и не мог поверить своему счастью. Он был цел и невредим. Мальчик плакал и крепко прижимался ко мне, не произнося ни слова. Эмоции переполняли меня. Я был в таком шоке, что не сразу понял, кто спас его. Сначала я подумал, что Клод держит моего сына в плену для каких-то своих целей. Но вскоре я осознал, что тот, кого все тут считали чудовищем, спас моего мальчика.
Мне не хватило проницательности, чтобы понять сразу – если он сидит в клетке у этих тварей, то он, стало быть, достойнее их всех. Так часто бывает и с заключенными в реальном мире.
Пусть он и мог спокойно выйти из клетки, но так же, как и тысячи людей во всем мире, он обладал лишь мнимой свободой. Весь отель был сплошной клеткой, взятой в аренду из ада.
Я был поражен, когда узнал, чем тут многие годы занимался Клод. Я смотрел в его глаза. Словно проводник внутренней сущности человека, они транслировали глубокую мысль и огромную силу.
В самом начале своего дневника я говорил, что это история о двух потерях и одной находке. Так вот, вновь обрести сына в ситуации, которая казалось абсолютно безвыходной, – это находка в прямом и общем смыслах.
В общем смысле, находкой является моя вера, с которой теперь мне ничего не было страшно! И даже если нам с сыном все-таки не удастся выбраться из этого скверного места, теперь я точно знаю – Бог слышит меня. Он милостив. Значит, все в итоге будет хорошо. Зло будет наказано, а добро победит, в этой жизни или иной! Но я не собирался сдаваться.
Напротив, с таким союзниками, как Клод и моя вера, я был полон сил. Пусть эти твари только попробуют забрать моего сына! Я дам им такой отпор, что они пожалеют о своем существовании. Дьявол силен, но Бог намного сильнее. И в тот самый момент я, несмотря на все совершенное мною зло, считал себя представителем добра. Именно мой осознанный выбор благодетели дает мне право начать новую жизнь без чувства вины.
Человек с преобразившейся душой может изрядно попортить нервы тому, кто пытается ее уничтожить. Пусть читатель простит мне мою тираду. Но моя радость от встречи с сыном не могла выразиться иначе. А что бы чувствовали вы, если бы ваш ребенок, которого вы уже мысленно похоронили, вдруг подошел бы сзади и обнял вас? Пусть эта глава будет редким спокойным берегом в кровавой реке ужасных событий…
Подпишись, чтобы не пропустить продолжение