Начало повести читайте здесь.
Глава 5. К Баренцеву морю.
От острова Анзерский нам необходимо было сделать прыжок на Кольский полуостров. Стоял штиль, и мы решили воспользоваться этим, пройдя весь путь под мотором. Если задует с севера, нам не перейти так далеко против ветра, а попутный юг дует очень редко. Получив от Губернатора Виктора в подарок 60 литров бензина и канистру масла, мы выходим в море. Берег пропадает, и на горизонте гладкое, как асфальт, море сливается с небом. Ни облачка. Кроме компаса, не за что зацепиться взглядом для поддержания курса. Когда нет береговых ориентиров, создается иллюзия, что плот стоит на месте. Нет даже малейшей волны, чтобы хоть как -то разнообразить наш путь.
"Горячий медный небосклон
Струит тяжелый зной.
Над мачтой солнце все в крови
С луну величиной.
И не пленит равнина вод,
Небес не дрогнет лик,
Иль нарисован океан
И нарисован бриг? "
(Самюэль Тейлор Кольридж)
Во время нашей вахты кончается топливо. Нужно переключить баки. Пока я с этим вожусь и подкачиваю грушей бензин, плот разворачивается несколько раз вокруг оси. Солнце зашло, белая ночь. Мне под руки попадается отвертка и, чтобы она не мешалась, я засовываю ее в первое попавшееся место, под штурманский столик. Запустив двигатель, я сразу забыл про отвертку и взял курс. Помните, в романе у Жюль Верна под компас положили топор? Так вот - отвертка работает не хуже того топора. Я узнал об этом, уже сменившись и нежась в спальнике. Наверху раздался крик: «Смотри, что он делает! Мало того, что открытым морем идем, да еще и компас настроил, чтобы сразу в горло попасть! Это же лишних 50 миль! Буди его, пусть сам рулит!». Пытаюсь успокоить взбешенную команду, но мне не верят, зная мое пристрастие к дальним рейсам.
На Кольский мы прибыли через сутки. На берегу - брошенный поселок из нескольких домов. Видимо, это был рыбозаготовительный пункт. Огромные бочки разной формы и ржавые весы. Идем вдоль берега, опять на двигателе. Ветра слабые и, естественно, встречные. Большая часть времени в подготовке было угроблена для изготовления парусного вооружения, а приходится коптить небо под "Ветерком".
Для себя решаю, что такой мотоплот не для меня. Все пропахло бензином, в карманах гаечные ключи, свечи и ветошь. Было бы у нас чисто парусное судно, прошли бы меньше, но чаще думали головой и работали руками. А так плавание превращается в каторгу. Один стоит на руле, а остальные лежат в каюте, переживая ужасы качки и вибрации.
Когда-то, еще в десятом классе, я путешествовал по Волге на катере, до сих пор не могу вспомнить, где именно и что я видел. В памяти всплывает только стартерная ручка, которую было чертовски трудно и неудобно крутить. Зато плавание по Горьковскому водохранилищу на "Кадете" я запомнил во всех деталях, хотя оно было и раньше, даже помню цвет воды и запах берега.
Кольский полуостров по-настоящему я увидел только через пять лет с борта маленького катамарана. Прошел я тогда под парусом, кстати, гораздо больше миль. А в то время Кольский мне запомнился только в тех местах, где мы заправлялись.
Медленно, но уверенно огибаем полуостров и входим в горло моря. Здесь наш путь ускорили течения, правда, научились ими пользоваться мы не сразу. Вначале было удивление, как это так, когда на лаге наши вечные 4 узла, а берег летит, словно, мы глиссируем? К вечеру наоборот, брызги и пена летят все также, а снежные пятна на берегу стоят на месте. Однако, разобравшись и выработав тактику, мы смогли увеличить нашу скорость, и появилось больше времени для отдыха. Но не на берегу. Как я уже писал, плот имел киль, и подойти к скалам мы не решались, бросали якорь и сидели на плоту.
С берега прилетали комары в таких количествах, что желания спускать шлюпку ни у кого не было. Если бы мы вышли не 25 июня, а 15 июля, проблем с насекомыми у нас не было бы вообще. В начале лета столбы комаров ходят по берегу в безветренный день, как смерчи.
Надо быть поистине великим энтузиастом, чтобы высиживать в такой каюте, нюхая пары бензина целую неделю. Я понимаю чувства своей команды. Особого настроя на победу не было и вначале, а теперь все просто устали, и достаточно одного резкого слова, чтобы вызвать ссору. Поскольку я, к сожалению, принадлежу к числу людей эгоистичных и восприимчивых, видя на лодке хоть малейший беспорядок, сразу высказывал свои претензии, и вы поймете атмосферу, царившую на борту. Мой экипаж, не имея морского опыта, а тем более желая быть просто матросами и рулевыми, не раз давал мне понять, что они не нанимались на плот служить и им хватило на всю жизнь дисциплины в армии.
***
Берег до мыса Орловский мне тогда не запомнился, и я опишу его в другом своем рассказе. После мыса Орлов Терский у меня в груди зашумело, как будто вернулось детство. Мои рисунки скалистых берегов, заходящего солнца и парусника, стоящего на якоре с убранными парусами, казалось, ожили. Теперь все это было воочию. И даже комары не могли испортить ощущения праздника в моей душе. Как всегда, не было времени детально осматривать берег, мы спешили использовать тихие дни, чтобы продолжить свой путь. Но я обещал себе, что еще вернусь сюда и уже не буду спешить. А теперь нужно идти, нужно выполнить то, что задумал, чтобы потом не в чем было упрекнуть себя. И хотя я чувствовал, что нашел тот берег, который долго искал, что здесь именно то место, где я должен побыть один, побродить по сопкам, подумать о многом, нужно было идти.
Утром мотор привычно затарахтел, и плот устремился на встречу с неизвестным.
Глава 6. Святой нос – губа Савиха.
***
«Обходить Святой нос на шлюпках и пользоваться проливом между Вороньем камнем и мысом не рекомендуется».
(Лоция Белого моря, стр. 38, строка 10).
Вот он, Святой нос. Это граница Белого и Баренцева морей.
Возле мыса кипит «сулой» – большие стоячие волны, образованные течением. Бужу экипаж для торжественной встречи Баренцева моря. Но их сразу укладывает качка. Плот словно попадает в барабан стиральной машины. Кругом только пена, и кажется, что волны бьют его со всех сторон. С трудом удерживаюсь в кокпите, направление следующего толчка невозможно предугадать. Но плот не зря все-таки спасательный, он с честью выходит из этого испытания.
За мысом сразу гладкая вода, только слышен рев волн. Звук такой сильный, что перекрывает шум двигателя. Передо мной открывается Святоносский залив. На карте здесь указана деревня Иоканьга, нежилая. Но на берегу видны белые корпуса высоких домов. Что это, новый город? Скорее, что-то секретное, раз нет на свежей карте.
От редактора Bond Voyage. В этом чрезвычайно суровом и ветреном месте, прозванном в народе "городом летающих собак", во времена СССР находилась одна из самых секретных и мощных военно-морских баз атомных стратегических и многоцелевых подводных лодок, где мне пришлось служить. Гремиха-Островной.
Доворачиваю руль правее, от греха подальше. Теперь мы можем идти крутым бакштагом. Ставим грот и фок. Постановка этих старинных парусов всегда радует мне сердце. Грот у нас гафельный (короткий и толстый шест, привязываемый поперек мачты для крепления паруса), и, чтобы его правильно поднять и поставить, нужно повозиться. Для меня это просто блаженство. Десятиметровый фок (парус) забирает ветер, и на брасах и шкотах приятная нагрузка, значит, мы идем. В отличие от примитивного управления двигателем, настройка парусов требует смекалки и опыта. Чувствуешь себя как бы на ступень выше. Опускаюсь в каюту погреться и наслаждаюсь покоем. Плавание под парусом чем-то напоминает полет и, убаюканный, я незаметно уснул.
– Подъем! Тревога!
– Что случилось?
От сна не осталось ни следа. Мгновенно выскакиваю из каюты. Немного позади нас, по корме проходит подводная лодка.
Мы все трое первый раз видели атомную лодку живьем, на воде. Сразу поражает размер. На палубе какие-то точки. Александр смотрит в бинокль – это люди. Стоят в полный рост! Теперь мы удивлены еще больше. Расходимся с ней чисто и идем к берегу.
Небольшой фьорд, образованный устьем реки, дает нам приют. Это губа Савиха. Встаем в проливе между материком и скалистым островком. Пролив шириной всего три корпуса плота имел на приливе 20 метров глубины. Лодка как будто стоит в шлюзе, опускаясь и поднимаясь вместе с водой. Отвесные скалы, уходящие в воду, усиливали впечатление. Обходим устье на шлюпке. На берегу целые россыпи норвежских поплавков и прочего наносного хлама. Подбираем на память круглые бублики – поплавки от трала, очень напоминающие маленькие спасательные круги. Ложится туман. Где-то над нами низко пролетел самолет. С севера катится зыбь, разбиваясь о камни высокими белыми фонтанами. Топлива у нас осталось мало, решаем ждать попутного ветра. Стоянка хорошая, а запас времени у нас есть - еще половина отпуска.
Алексей Отвагин. Редактировали Сергей И. и Bond Voyage.
Продолжение следует.
Все рассказы автора читайте здесь:
======================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
======================================================