Когда мы слышим слово «империя», вспоминаются разные образы. Это и Британская империя, колонии которой были на всех континентах, кроме Антарктиды, и Монгольская империя, объединившая значительную часть Евразии, но просуществовавшая всего 50 лет. И, конечно же, Российская империя, где границу между метрополией и колониями не могли провести ни современники, ни нынешние историки. А ведь были еще Римская империя, Византия, считавшаяся империей даже тогда, когда ее территория сузилась до одного города, Японская империя и несколько империй на территории Китая.
Что объединяет эти политии, столь разные по устройству, социальной структуре и роли в мировой истории? И почему мы называем их всех империями, хотя это слово ранее использовалось только в европейских языках?
В статье «Сравнивая континентальные империи» американский историк Альфред Рибер высказал следующую мысль:
«Существует множество заслуживающих внимания теорий национализма и национального строительства, и в то же время сравнительно мало теорий, объясняющих историю строительства и упадка империй и империализма».
Действительно, хотя сами империи изучены хорошо, наше представление об этом типе устройства носит скорее интуитивный характер. Некое сильное государство, доминирующее в своем регионе. Но такого объяснения недостаточно.
Сам Рибер предложил такое определение:
«Империи — это государственные устройства, в которых одна этническая группа устанавливает и сохраняет контроль над другими этническими группами в границах определенной территории. Это воинственные государства. Их границы — военные, они расширяются или защищаются скорее силой оружия, нежели средствами естественного или культурного свойства (т.е. этнического, расового или религиозного). Власть сосредоточена в руках правителя, как светская, так и духовная, в разных пропорциях».
Проблема в том, что данное определение применимо практически ко всем государствам домодерной эпохи. А значит оно не дает нам точного понимания того, чем империя отличается от обычного государства.
Немецкий политолог Герфрид Мюнклер из Университета Гумбольдта в книге «Империи. Логика господства над миром: от Древнего Рима до США» ближе подобрался к тому, чтобы определить различия между ними:
«Имперские границы не разделяют равные по статусу политические образования, а скорее представляют разные ступени власти и влияния. К тому же, в отличие от государственных границ, они полупроницаемы: тот, кто хочет попасть в имперское пространство, должен удовлетворять иным условиям, нежели тот, кто его покидает. <…> Империя не имеет соседа, которого бы признала равным себе, а это значит — имеющим те же права; в случае же государства правило строго обратное. Иными словами, государства всегда множественны, империя же, как правило, сингулярна».
Правда в том, что касается внутренней структуры империи взгляды Мюнклера довольно односторонни:
«в империях почти всегда степень интеграции уменьшается по мере отдаления от центра, с чем, как правило, связано и убывание правовых гарантий, и все меньший набор возможностей влияния на политику центра».
Зато к пониманию специфики внутренней структуры империи подобрался российский социолог Александр Филиппов из ВШЭ в статье «Наблюдатель империи (империя как понятие социологии и политическая проблема)»:
«Внутри огромного имперского пространства неизбежно многообразие, чем бы оно ни выражалось: национальными, региональными, историческими или иными особенностями. Можно предположить, что цепочки коммуникаций, общий горизонт которых бесконечно далекая (пусть даже и географически близкая) граница империи, столь же мало связаны между собой, как и любые действия, если общая норма в неспецифицированном виде рассредоточивается на большие массы».
Если попытаться обобщить имеющийся теоретический материал и попытки его осмысления, то можно сформулировать такое определение империи: это форма политической организации гетерогенного (то есть разнородного) пространства, создающая и поддерживающая коммуникацию по вопросам имперской идеи и управленческой структуры между элитами входящих в нее сообществ (одной из которых является элита центра), внешние границы которого являются проницаемыми, что стирает жесткую грань между внутри- и внешнеимперской политикой. Ключевыми характеристиками империи являются:
- Понятие «пространство», которое является полем для коммуникации. Пространство не является тождественным территории (что характерно для государства), представляя собой сферу влияния империи, зачастую выходя за пределы установленных политических границ.
- Имперское пространство всегда является сложноструктурированным и гетерогенным поскольку охватывает разнообразные сообщества, которые могут взаимодействовать между собой только в рамках империи.
- Различные имперские пространства вполне могут накладываться друг на друга (что зачастую и происходило в реальности), создавая регионы «сложной коммуникации», в которых конкурируют различные имперские идеи.
- Государство перерастает в империю тогда, когда происходит «запуск» коммуникации об имперской идее и взаимодействии между различными сообществами внутри пространства.
Напоследок хотелось бы подчеркнуть, что только изучение большого объема материала поможет нам приблизиться к пониманию того, что же собой представляет этот тип политической организации. А это значит, что перед исследователями лежит огромное поле, которое еще только предстоит тщательно обработать.