Детство мое послевоенное прошло под городом Ишимбаем в рабочем поселке нефтяников, неподалеку от которого находилась башкирская деревня Термень-Елга. В моих воспоминаниях эти два одноименные населенные пункта неразрывно связаны между собой. Они дарили мне незабываемые впечатления и первые познания о большом окружающем мире.
Лет шести я познакомилась с башкирской деревней, куда мы с мамой пришли на мельницу летним вечером. Живописно раскинувшаяся на высоком берегу тихой реки деревенька мне понравилась. А когда нас, уставших с дороги, в уютном доме радушная хозяйка напоила свежим душистым чаем, я поняла, что здесь живут добрые и гостеприимные люди. По окончании первого класса погожим летним днем я смело повела свою школьную подружку Валюшу в башкирскую деревню. В сельмаге мы купили драже в яркой коробочке и довольные вернулись домой. С тех пор повелось: если наши мамы — солдатские вдовы — изредка в летние каникулы давали по 10 копеек, то мы шли в соседнюю деревню за покупкой. Моя мама, Екатерина Григорьевна, работала в поселковом детском доме. В общении с детьми и со взрослыми она была спокойная и доброжелательная. А знание разговорной башкирской речи помогало ей в повседневной жизни.
Однажды, когда мне было лет восемь-девять, воскресным зимним утром мама сказала, что сегодня ей надо побывать в башкирской деревне. После завтрака мы оделись потеплее и вышли из жарко натопленного дома на заснеженную улицу. Февральский день встретил нас погодой тихой и солнечной. А идти рядом с мамой в мягких валенках по зимней проселочной дороге было отрадно. Весело разговаривая, мы подошли к башкирской деревне. Вся в снежном убранстве, она встретила нас сиянием и тишиной. Чистейшей белизны снег лежал сугробами на улице, на замерзшей реке, на крышах домов… Воздух, напоенный ароматом долгой зимы, был прозрачен и свеж.
По расчищенной тропинке мы подошли к небольшому дому. На крыльце сбили снег с валенок и через холодные сени вошли в прихожую. После солнечной улицы здесь было полутемно… Вдруг из-за ситцевой занавески появилась молодая интеллигентная женщина, нарядная и красивая. Она явно куда-то спешила, и беседа с мамой была недолгой. Пока они о чем-то негромко говорили, я с детским восхищением смотрела на прекрасную незнакомку, на ее лицо, одежду… Все женщины в нашем поселке зимой носили темные пальто и вязаные платки. От снега и мороза детей и взрослых спасали теплые валенки. Мамина собеседница была одета иначе. На голове — круглая шапочка из серого каракуля, синее пальто украшал такой же воротник. На ногах башкирской красавицы я увидела изящные ботиночки, отороченные мехом. «Неужели в такой обуви на каблучках можно ходить зимой по снегу?» — мысленно удивлялась я.
Вскоре, распрощавшись, мы вышли на улицу.
— Мама, а кто эта тетя? — спросила я.
— Дочь стариков. Она приехала к больным родителям из Уфы, — ответила мама.
— А что такое Уфа? — последовал мой вопрос.
— Уфа — большой и красивый город, — услышала я в ответ.
— И там живут красивые люди? — заинтересовалась я.
— Пожалуй, да, — улыбнулась мама.
С той памятной встречи в башкирской деревне далекая и красивая Уфа стала городом моей детской мечты.
Впервые я увидела светлый город над Белой рекой в возрасте девяти-десяти лет, когда в начале лета группу учеников-отличников привезли на экскурсию в столицу нашей республики. Уфу я полюбила сразу и навсегда. Большой город поразил меня своими высокими домами, чистотой широких улиц, обилием зелени и цветущей сирени, яркими и веселыми трамваями… Но больше всего мне понравились уфимцы, нарядные и красивые. Мы посетили три музея — краеведческий, художника М. В. Нестерова и вождя В. И. Ленина. Попытаюсь передать свои детские впечатления, добрые и наивные.
В краеведческом музее мы прошли по тихим залам. Экскурсовод рассказала нам об истории родного края, о героической и трагической судьбе Салавата Юлаева. После жестокого подавления народного восстания Емельян Пугачев был казнен, а башкирский герой был посажен в тюрьму. Женщина подвела нас к черной двери и сказала: «Посмотрите в “глазок”, вы и увидите, в каких ужасных условиях содержался Салават Юлаев». Мы послушно встали друг за другом… Когда подошла моя очередь, я увидела темную камеру. За небольшим столом на лавке сидел мужчина в светлой одежде с печально поникшей головой, а рядом с его руками — жестяная кружка, покрытая куском черствого хлеба. Это была хорошо изготовленная восковая фигура народного героя, но воображение детей, как известно, не знает границ. Кто-то из ребят заметил, что печальный узник дышит… Заглядывая в круглое отверстие, мы были уверены, что видим живого человека. Помню, как чувство детской жалости охватило меня. На улице сиял летний день, куда-то спешили жизнерадостные уфимцы… А Салават Юлаев сидел в темной камере, печальный и одинокий. Наверное, святое чувство сострадания испытали многие школьники. Из музея мы вышли притихшие…
В музее художника М. В. Нестерова залы были светлые, просторные, и всюду — картины, картины. С русской живописью я уже была знакома. Детский дом украшали несколько прекрасно выполненных копий картин в красивых рамах известных наших художников В. М. Васнецова и И. И. Шишкина. Осенними и зимними вечерами я приходила пообщаться с детдомовцами, послушать, как они поют свою любимую русскую народную песню «По Дону гуляет казак молодой» или как играет на фортепиано молодая, очаровательная воспитательница Галина Васильевна Корнилова… А еще я подолгу смотрела на картины — на грустную Аленушку, на забавных медвежат и медведицу в сосновом бору… В музее М. В. Нестерова я с интересом смотрела вокруг. Увиденное восхищало и удивляло меня — неужели все эти картины нарисовал один художник?
Дом-музей В. И. Ленина, где когда-то, до революции, в ссылке жила Н. К. Крупская, мне понравился своим опрятным видом и зеленым садом с большим цветником перед входом. На первом этаже мы внимательно слушали рассказ экскурсовода, рассматривали экспонаты. Затем по крутой, узкой лестнице поднялись на второй этаж в комнату друга и соратницы Ильича. Мне, выросшей в маленьком рабочем поселке, было непонятно, почему жизнь в светлом и уютном доме, среди цветов и зелени, в большом и красивом городе называют ссылкой? Но в пору моего детства и отрочества не принято было задавать взрослым «глупые» вопросы о жизни Ленина, Сталина или Крупской…
Продолжение читайте на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Людмила Фенина
