Вот вам еще одна история, когда аутизм превращается… в шизофрению. Не спешите с тапками, я прекрасно знаю, что это не одно и то же, вот так есть рассказываю. Очередной прием в Томске – и опять и снова. Парню вот-вот 18 исполнится, у него – аутизм и инвалидность, оформленная до совершеннолетия. Речь, конечно, не идет о том, что инвалидность снимут, а о том, во что «превратится» аутизм, перевалив за рубеж детства. Ведь позднего взрослого аутизма ж не бывает. В России.
Несмотря на глухоту, парень слышит с имплантом, говорит. Специфично, конечно, но речь есть. Не шаблонная, не фрагментарная, не артикуляционное подражание, а речь. В наличии: хоть и скудный, но слуховой словарный запас, желание (хоть и не большое) общаться вербально, артикуляция не страдает грубо. И вообще во всем разнообразии картин аутистического спектра у него, назовем Ванечкой, форма не самая тяжелая. Но, если есть проявления аутизма, значит аутизм. Мама хоть и сопротивлялась, но диагноз в наличии и потому инвалидность.
Школа стала условностью. Когда мать бороться устала, то пришлось смириться с тем, что направили к психиатру, а там и диагноз себя ждать не заставил. Который хоть уже и долго с нею, но не принят ею. Не аутизм это, считает она. Однако против системы не попрешь и все как-то вокруг уже привышли к его наличию.
А он, Ванечка, нет, не аутист. Мама так и говорит о нем. Просто странненький. Вы смотрели фильм «Парфюмер»? Я не про книгу Патрика Зюскенда, хотя ее тоже читала, а именно про ее экранизацию пишу. Феерично снят фильм в плане демонстрации того, как выглядит проявления аутистического спектра. У многих обладателей аутизма именно такое поведение: обостренное обоняние, повышенный интерес к запахам… Когда я в студенчестве читала «Парфюмера», равно как и смотрела фильм, то о чем истинно картина не понимала. Но сейчас с «высоты» опыта могу подчеркнуть фееричную игру актера в исполнении роли того французского нюхача. Ванечка в этом плане страшно похож на парфюмера. До мурашек. Конечно, обонятельное это не единственное проявление, на основании которого установлен диагноз. И стереотипии, и аутоагрессия…
Мама за все время нашего знакомства столько примеров рассказывала, всегда восхищаясь уникальной особенностью сына различать запахи и улавливать их даже самые тончайшие и различать друг от друга. Но эта способность родителя не настораживала никак.
Ванька страшно избирателен в еде, но при том очень прожорлив. Когда надо было договориться с сыном, чтобы он сделал что-то как надо или нужное продемонстрировал, мама всегда запасалась любимыми конфетами, которые перед этим дня три ему не давала. Ему надо было по ним соскучиться. И тогда, в нужный момент, на комиссии, к прим, показывал все умения и навыки, за коими иногда и прятал свое истинное нарушение развития. Нет, от инклюзии мама в восторге сразу не была и со школой договорились о прикреплении и «обучении» на дому. Скоро и ясно стало, что речь не пойдет вообще об усвоении программы, равно как и том, что без родной мамы существовать мальчик не может.
Уже столько лет картина не меняется. С занятиями мама тоже от ребенка отстала. Ну и к чему все это – логопед, психолог… Все, что можно было сделать – сделано. Слышать – слышит, даже говорит, растет.
Но вот совершеннолетие замаячило на горизонте. На носу – комиссия, а там сразу предупредили: готовьтесь к шизофрении, потому что больше нечего поставить. И мать и задумалась, и расстроилась… Только вот к аутизму привыкла, а тут страшная шиза. Ну и потом, это же не одно и то же! Но стоит и отметить, что на снятии инвалидности у мамы речь не идет, понятно, что ребенку нужна поддержка со всех сторон: и от семьи своей, и от государства.
- Чего ты насторожилась? Чего боишься, - спрашиваю у мамы, зная, что с нею уже можно говорить открыто про расстройство аутистического спектра, присутствующее у ее сына. Хотя не с каждой так.
- Понятно, что ничего не меняется, но это же не шизофрения… - отчаянно пытается спорить она.
- Тебе какая разница, если это цена того, чтобы оставить инвалидность,
- Ну, быть может, существует какие-то варианты диагнозов полегче? – еще надеется она.
Существуют. В литературе современности и в рассуждениях ведущих психиатров по теме аутизма, я слышала, что вроде как аутизм у взрослых все же зафиксирован. Но не распространен. У нас в стране по накатанной мигрирует в шизофрению. И я считаю, что благородно поступили именно с этой мамой, сообщив заранее по знакомым в небольшом городе, что именно так развернутся события на очередной комиссии. У нее время на принятие есть.
Из последних новостей она рассказывала, что помимо классических демисезонных проявлений агрессии появились нетипичные. Парняга стал опасен для собственной матери. В моменты, когда она его раздражает, он направляет свою агрессию на нее – самую дорогую. И раздражение появилось в тех ситуациях, в которых ранее не наблюдалось. Однажды (пока единожды или мне так преподнесла, не знаю) очень сильно толкнул. И ей стало страшно. Пубертат еще только в разгаре, еще половые «увлечения» проявятся. Что делать?
- Ты лечишь его? – спрашиваю о препаратах, которые бы его поведение «корректировали».
- Ну у нас гомеопатические…
Вот тут я закипаю. Больной ребенок уже не только опасен для себя, для своего окружения, для общества, а все глицином лечат. Психиатр со своими диагнозами и пилюлями кажется чертом из табакерки для мамы по-прежнему как в его детстве. А ведь он сейчас остро необходим, Ваню надо «глушить». Надо, как бы чудовищно то не читалось.
Конечно, так «ароматно» картина выглядит не у всех. И вообще о ТАКОМ обычно все родители молчат. И объективно РАС не шизофрения. Я – не диагност, точнее лицо, не уполномоченное диагнозы ставить, а по проявлениям видно всегда. В данном конкретном описанном случае лично у меня есть предложение, что у Ванечки изначально шизофренийка и была, записанная в карту как аутизм. Тот психиатр начал с диагноза полегче. Но, как бы сейчас кораблик не назвали, поплывет он все по одной речке в никуда… без будущего история.