Так совпало, что буквально за несколько дней до поездки в забытую людьми деревню Кривая Минусинского района перечитывала любимую повесть Валентина Распутина «Прощание с Матерой». Как схожи судьбы многих российских деревень, попавших в плен большой воды...
Вот и для кривинцев большим бедствием были весенние половодья, когда могучий Енисей выходил из берегов, не щадя ни людей, ни животных, ни постройки. Во второй половине 1960-х годов принято решение о переносе ряда селений, в том числе и Кривой, попадавшей в зону подтопления в случае нарушения режима работы ГЭС. Сельчане, обеспокоенные предстоящим сносом, стали покидать свое село….
Из цивилизации – таксофон!
Собаки, видимо, взволнованные непривычным в этих местах шумом мотора, заставили выйти хозяйку во двор еще до того, как мы подъехали. Женщина явно не ожидала приезда гостей. Тем более в сопровождении главы Минусинского района Александра Павловича Шахова, которого мы попросили поехать в командировку в качестве экскурсовода (но об этом позже).
— Супруга-то дома нет, по делам уехал, — засмущалась женщина. – Да и что вам рассказать? Живем да живем, вроде не мешаем никому. Я родилась в Кривой, уезжала, правда, на какое-то время, но теперь опять вернулась. А что тишина вокруг, так к этому мы давно привыкли. Сейчас уже и не представляю, как люди в больших городах живут. Ни шума воды не слышат, ни пения птиц. А здесь природа вокруг, дышится легко!
От свежего воздуха в Кривой и впрямь кружится голова. Успокаивающе шумит и обдает прохладой батюшка Енисей, шелестят податливые ветру красавцы тополя, курлычут птицы. Даже не верится, что когда-то вдоль реки тянулись улицы, населенные людьми, паслись коровы, работали на полях трактора, а в здании сельского клуба разливалась гармонь…
Не знали помещичьей кабалы…
И ведь, действительно, было чем гордиться. Необозримых просторов плодородной земли, занятых под пашнями и сенокосными угодьями, с избытком хватало для всех: на выпасах разводили скот, а на приусадебных участках выращивали овощи, заполняющие базары уездного Минусинска. Коренные жители этой затерявшейся на берегу Енисея деревни не знали помещичьей кабалы и в глаза не видели живого помещика.
К сожалению, в архивных документах не сохранилось точной даты возникновения Кривой. Первые упоминания о Кривинском (как еще называли деревню) встречаются в документах по Шушенской волости первой половины XIX века, статистических сведениях о количестве духовенства, чиновников, мещан, крестьян и ясачного населения, бывших на исповеди.
А первыми, кто освоил это удивительное по красоте место, были семьи Лобастовых, Богаевых, Могильниковых, Матыциных, Житковых, Ростовцевых, которые переселились из Пермской и Вятской губерний.
И вы про одиночество?
Сейчас – это почти век назад. Кустика с тех пор не осталось плодоносящего… не то что сада. А ведь не затопило деревню, не ушли под воду плодородные земли. Зато ушли люди, и уже вряд ли вернутся обратно.
— В конце 80-х годов прошлого века земли эти уж больно приглянулись норильчанам, — говорит Александр Павлович. — Были мысли о возрождении старой деревни, о строительстве новых зданий. Но… грянула перестройка, и о существовании Кривой окончательно забыли. Постепенно раскурочили ЛЭП, срезали провода. Место перестало быть приглядным для постоянного жительства.
Сегодня на берегу Енисея стоит несколько дачных домиков. Люди приезжают на лето, выращивают овощи, держат овечек, лошадей. Круглый год живут здесь только две семьи — Лобастовы, которых мы уже упомянули, и Сажины — метрах в пятистах поодаль от реки.
Довольно большой дом с пристройками, рядом огороженный участок, на котором и встретил нас Анатолий Сажин. В Кривой живет он более 20 лет. И зимой, и летом. В город ездит редко, только по нужде. Хотя всегда считался городским жителем, признается, кривинскую природу теперь вряд ли променяет на цивилизацию.
— Вот и вы про одиночество, — смеется собеседник. — Разве на природе можно быть одиноким? Это в квартире одиноко, хоть и люди со всех сторон. А здесь гармония для души и тела. Оглянитесь вокруг, просто постойте и почувствуйте, какая благодать. Этот дом строили много лет назад мои друзья из Перми. Теперь здесь живу я и ничуть не чувствую себя ущемленным.
Отсутствие электричества совсем не мешает Анатолию смотреть телевизор, готовить и пользоваться другими благами цивилизации. Хорошая вещь — дизельный генератор, в любой момент заставит работать любой электроприбор. А больше-то что? Вода – в трех шагах, огород напротив. Телефон, хоть он практически не нужен, тоже всегда под рукой. Сейчас так вообще дома некогда сидеть, время почву готовить для будущего урожая.
Храм, родильный дом, детдом…
Сохранились данные, что в 1866 году в рапорте священника Лугавской церкви имеются сведения об открытии церковной школы для мальчиков. А через 45 лет кривинцы получили разрешение на строительство в деревне храма. Им выдали «храмозданную грамоту на постройку церкви» и план церкви. При значительном стечении молящихся торжественно совершена закладка деревянного храма во имя святителя Алексия. Церковь в честь святителя Алексея Митрополита Московского построена на пожертвования сельчан. Приходом заведовал отец Андрей Агринский. Примерно в это же время в окрестностях Кривой основали Покровский женский монастырь.
С приходом советской власти с церкви сняли колокола, драгоценные украшения храма и иконы изъяли, а святыню передали под школу. Монастырь тоже закрыли.
— Началась другая эпоха, — говорит Александр Павлович. — Старожилы еще, может, и помнят, а наше поколение уже не застало этих времен. Мы выросли на трудовых лозунгах, славе рабочих и крестьян.
В годы своего рассвета население Кривой в основном трудилось в овоще-молочном совхозе. В деревне было два магазина, школа, клуб, почта, больница, детсад, ясли, столовая, ветеринарный пункт.
В первые годы советской власти в Кривой работало двухклассное училище. Это подтверждает сохранившийся оттиск его штампа, сделанный в марте 1918 года: «Кривинское 2-классное училище Минусинского уезда». Это было добротное деревянное здание на Середней улице. Над входом была прибита доска, на которой значилось: «Министерская Кривинская школа».
В годы Великой Отечественной войны в деревню из Ленинградской области, Приморского края и Поволжья эвакуировали белорусов, евреев, украинцев, мордовцев, литовцев. Все они трудились в колхозе «13 лет Октября». В послевоенные годы создали школьный детдом № 1. В 1952 году при школе был открыт интернат.
А чуть позже у сельчан появилась музыкальная школа, руководил которой выпускник культпросветучилища Александр Леонтьевич Бочков.
Не поверите, в Кривую перевели родильный дом из села Большая Иня, а почту — из Селиванихи. А Дом культуры имел статус районного. Сюда на кинофестивали и праздники приезжали из окрестностей.
Традиция на Троицу
— Все равно народ не забывает родные места, — говорит Александр Павлович. — Осталась добрая традиция собираться в деревне на Троицу. Думаю, в этом году мы опять съедемся на родную землю.
Если отталкиваться от первой документированной в архиве записи за 1854 год, когда прибыли в деревню переселенцы, и считать эту дату основанием поселения, то в этом году Кривой исполнилось бы 161 год. А может, и больше! Какая теперь разница, больше и Кривой-то нет. И только кривая извилистая змейка воды, по-прежнему извиваясь вдоль берега, течет непрерывно. И будет течь еще не одно десятилетие, напоминая потомкам о славной деревеньке, притаившейся когда-то средь густых сосен и большой воды.
А сердце щемит
Кривая – малая родина Александра Павловича. Он, кажется, знает здесь каждый аршин земли. Безошибочно покажет, где располагался сельсовет, а где — контора совхоза. В детстве с друзьями они часто ездили на велосипедах купаться на озеро Тагарское, ходили рыбачить на берег Енисея. Мама его много лет отработала дояркой в хозяйстве, отец был работником клуба. Родители днями трудились, маленький Саша управлялся по дому.
— Корова раньше в каждом дворе была, да не одна. — А кроме того, птица, поросята, огород. И никто не спрашивал, охота, неохота тебе работать. Как правило, утром встал, сначала, будь добр, животных накорми, потом уж на уроки собирайся.
А еще трое младших братьев, шефствовал над которыми Александр Павлович. Сестренка у родителей Шаховых появилась, когда Саше было 17 лет. По окончании школы он поступил в сельскохозяйственный институт. А после учебы вернулся в родную деревню.
В совхозе «Тагарский» он работал механиком-контролером. Несколько лет, пока в верхах не приняли решение о расселении деревни.
— Как же не тяжко? Конечно, тяжко на сердце! – делится он своими чувствами. – Люди жили, строили планы, рожали ребятишек, и на тебе, уезжайте. Молодые-то ладно, быстро перестроятся, а деды, которые десятки лет на этой земле прожили? Здесь хозяйство, изба, своими руками построенная, предки на кладбище покоятся. Не просто это, с родной землей прощаться. Бабушки плакали, собирая авоськи, мужики думали, как и куда перевезти дома. Некоторые уехали в город, другие — в соседнее село Лугавское. Сколько лет уж прошло с тех пор, а сердце до сих пор щемит на подъезде к этим местам.