Похоже, что письмо с вложенной в него фотографией, которое мы отсканировали на прошлой неделе, оказалось еще более информативным, чем нам показалось на первый взгляд. В нем упоминаются имена и фамилии людей, которых можно отследить в доступных нам источниках. Пока Алёна Петухова связывается с родственниками и пытается распутать клубок родственных и дружеских связей 95-летней давности, мы просто почитаем это письмо.
В нем нет никаких сенсаций и драм — наоборот, оно излучает спокойствие и оптимизм. И в этом его прелесть и обаяние. Точнее, так: оптимизмом и обаянием отличается Вера Синюхина, написавшая это письмо близким — любимой маме, бабушке и маленькому мальчику Толе. Мы пока очень мало знаем про Веру и ее близких, но будем разбираться и наверняка скоро будем знать больше.
Начнем с конверта. Редкий случай: указана улица, на которой живет адресат.
Кузнечных улиц в Заозерье аж три: до революции здесь было множество небольших частных кузниц, продукция которых, в основном косы и серпы, продавалась по всем окрестным губерниям.
Синюхины — известная фамилия в Заозерье. Дом, где жили адресаты нашего письма, сохранился. Вот он:
Здравстуйте дорогия мои Мама Бабушка и милинький Толичка, целую я вас всех и от души желаю всего хорошего, а тебя дорогая Бабушка поздравляю с днем Твоего Ангела, а Маму с дорогой имянинницей. Дорогия мои мама и Бабушка я слава Богу живу хорошо, работаю, за этот месяц руб. 56 заработала только у нас вычитают 12 процентов с рубля но это не так важно зато меня провели в члены артели, велели снятся для удостоверения, одну карточку оддали туда а другую посылаю вам.
На конверте указан адресат: Мария Дмитриевна Синюхина. Это мама Веры или ее бабушка — точно мы не знаем, но надеемся скоро выяснить. А заодно выясним, кем им всем приходится малыш Толечка.
Артель, где работает Вера и получает небольшую, но стабильную зарплату, — для нас тоже тайна. Важно, что принятие Веры в артель обогатило наши архивы фотографией. Читаем дальше.
Сейчас только-что пришла ездила насчет квартиры с Н. Решетихиной к Суботиным. Вера Ан. просила у одной старушки велела завтра притти незнаю как выдет дело. Сплю пока у тети Кати, девочки вчера только приехали, все разсказывают про Толюшку такой говорят потешный стал. Купила бабушке ковточку на имянины думую прислать с М. <Бурмистровой?> она на днях приедет и к стати калошки Толичке.
Решетихины и Субботины — эти фамилии и сегодня для жителей Заозерья не чужие. Мы о них как-нибудь обязательно расскажем, а пока отметим: в Москве заозерские семьи держатся друг друга. И вот, кажется, с помощью земляков у Веры скоро решится квартирный вопрос. Сама Вера пока живет у знакомых. Продолжим чтение.
А себе купила прорезиновое пальто как у Бориса заплатила 16 р. 40 к. очень хорошее, а старое пришлю вам еще Толюшке что нибуть сошеш, напиши мама какова и тебе наплатье купить, помазеи или еще что.
В этой части письма появляется некто Борис, прорезиненное пальто и загадочная памазея. Про Бориса еще прочитаем чуть ниже. Прорезиненное пальто — это что-то вроде распространенного тогда макинтоша. Нас не должно смущать, что молодая женщина покупает себе пальто «как у Бориса». О женской моде 1920-х читаем:
Становится модным во всем подражать мужчинам, стремление противопоставить себя старой патриархальной системе. Женщина нового общества не должна закрепощать себя домашними хлопотами. Кроме того, ощущался недостаток качественных тканей.
(Это фрагмент описания к виртуальной выставке Женская мода 1920-х – 1930-х годов на сайте Всероссийского историко-этнографического музея в городе Торжок. Советуем заглянуть: там много любопытных фотографий. Вот одна из них — пальто страшненькие, хочется верить, что Вера потратила треть зарплаты на что-то более приличное.)
А что за памазея? Ну, конечно, это бумазея — недорогая хлопчатобумажная ткань с начесом. Например, вот советская бумазея, хотя и произведенная явно не в 1920-х, а позже:
Почитаем еще?
Недавно ездила к Воробьевым и случайно увидала Катерину Грачеву.
Стою у Трамвайной астановки смотрю идет какая то в переднике, подходит ко мне здоровается и говорит Вера как ты сюда попала непришлось спросить как она живеть нужно было ехать. Борис служит ничего хорошо по старому только обижается приходится ему очень дорого платить за квартеру, за одну воду руб 3 платит в месяц кроме алектичества и всего остального.
Появляются еще имена: мы вновь и вновь убеждаемся в том, какую активную жизнь ведет наша Вера в Москве. И снова Борис: жалуется на тарифы ЖКХ — как мы тебя понимаем, Боря!
А под конец письма — сюрприз:
Отца невидала давно, говорят что устроился в Пушкине на даче в кооперативе в гострономическое отделение незнаю что то не верится.
Оказывается, где-то в Москве или в окрестностях обретается Верин папа. Ситуация жизненная: из семьи он, очевидно, ушел, но что-то у него не ладится. Не исключено, что пьет — по крайней мере, с трудоустройством у него явно проблемы.
А наше письмо тем временем подходит к концу.
Писать больше незнаю чего хочется спать завтра рано вставать эту неделю работаю с утра Досвидание мои Дорогия остаюсь любящая вас Вера
Передайте привет тете <Тане?> и Ал. Ан. и поцелуйте за меня Ребятишек, передайте привет Толичке.
Кланюются Дядя Сережа и Катя и все Курдины.
Замечательная Вера — добрая, заботливая и трудолюбивая, вы согласны? Хочется пожелать ей всего самого хорошего. Про ее судьбу мы, кажется, должны скоро узнать немного больше.
Пока это всё. Хочется спать, завтра рано вставать: эту неделю (как и все другие) работаем с утра. Досвидание!
Ваша, Непрочитанная почта 😉