- Спи, Костенька, спи, мой хороший. Я тебе и оградку покрасила, и бархатцы на могилке посадила. Уж не знаю, когда выберусь ещё. Ноги, проклятые, пухнут, еле уж и волоку. А у Андрея всё путём. Женщину хорошую встретил. Что с дитем, так я не против, лишь бы жили ладно. Так что ты там, на небушке, не переживай за него. Ариша, младшенькая, второго ребенка ждёт. Так что будет ещё внучек или внученька, твоей крови отливушек. У Максимки- то глазки чисто твои, как водица речная после дождя. Гляжу, тебя, мой хороший , вспоминаю, душа радуется. Ты и за меня не переживай, всё ладно у меня, только ноги, будь они неладны.
Вздохнула, поправила платочек. Истово поцеловала портрет на могилке. Сын, под локоть поддерживая мать, помог забраться в машину. С тревогой отметил: совсем сдала, глаза мертвые. Жизнь уходила из мамы по капле, тонким ручейком, каждый день. Знал, что по отцу скучает сильно. Звал к себе жить, но мать отказалась:" Я в своем доме жизнь прожила, из него только вперёд ногами и уйду!" Старался приезжать чаще. Ариша, сестрёнка, на сносях, ей тяжко.
Мама качала головой, говорила, что всё хорошо. Только тревожно сжималось сердце, глядя на нее. Сущий воробышек: маленькая, сухонькая, как лен, седая. Хотелось прижать к себе, как маленькую, не пустить, задержать на этом свете...
Приехали. Помог подняться на третий этаж. Мама суетливо метнулась на кухню, вынесла пирог, завёрнутый в полотенце:
- Андрюш, это тебе и Тае твоей гостинец. Хорошая она у тебя.
- Мам, может, надо чего?
- Иди, тебе домой, к семье нужно.
Обняла, клюнула сухими губами в лоб.
Когда за сыном закрылась дверь, тяжело прошла в спальню. В оконное стекло уже бил закат. Села, не разбирая постели, не раздеваясь.
Солнце, последний раз улыбнувшись, ушло за горизонт. Не заметила, сидела, вспоминала.
Вот Андрюшка маленький, перемазанный манной кашей. Костя хохочет, тащит упирающегося карапуза мыться.
Вот они получили эту квартиру. Муж подхватывает её на руки и переносит через порог. Она смеётся, а от супруга пахнет одеколоном и родным человеком.
Вот они пьют чай на балконе. Не спали ночь. На рассвете родился внучек, Максимка. Тихое счастье и лёгкая тревога: Костя уже тогда начал прихватывать, как ночь без сна на нем отразится?
Она сидела и вспоминала. Улыбалась, хмурилась. Затем зажгла ночник и , несмотря на больные колени, опустилась на пол перед иконой Иисуса Христа и зашептал долгую молитву.
Благодарила Его за то, что муж никогда не увидит её такой: старой, немощной, уже не женщиной, не той, в которую влюбился. Благодарила, что ему не придется за ней ухаживать. Благодарила за то, что забрал его первым. Не дал ощутить невыносимой муки утраты, горечи смирения, неизбывной тоски и печали, долгих лет одиночества, страшного, как сама смерть.
А звёзды тихо заглядывали в окно, словно говорили: потерпи, вы скоро встретитесь.