Пётр Воротынцев анализирует четвёртый сезон сериала, который получился не про интриги, не про борьбу за власть и деньги, а про прощание со старым миром.
Название четвертого сезона «Содержанок» (режиссер Ламара Согомонян) утяжелено тривиальной приставкой — перезагрузка. После третьей части стало понятно, что сериал пробуксовывает и обновления неизбежны. Однако клишированное слово «перезагрузка» отражает и более серьезный уровень зрительского восприятия — говорит о новом миропорядке. Перезагрузились не одни лишь герои знаменитого сериала (по сюжету прошло три года), перезагрузилась вся наша жизнь. Сезон получился не про интриги, не про борьбу за власть и деньги, а про прощание со старым миром. И, пожалуй, в этой неожиданно душещипательной тональности ценность «Перезагрузки». В нарочито искусственную, пластиковую, иногда на грани пародии, гламурную эстетику, разработанную еще в первом сезоне Константином Богомоловым, прорывается непритворная печаль, которая нарастает с каждой серией.
Съемки прошли летом 2022 года. Уже многое изменилось в нашей жизни, но и инерция прежнего существования сильна. Лето, переполненное предчувствиями и тревогами, но все-таки лето со всеми его радостями и удовольствиями. В «Перезагрузке» нанесена четкая хронологическая зарубка. На надгробном памятнике крестного Людмилы Долгачевой богача дяди Кеши отмечена дата смерти — март 2022 года.
Действие переезжает из Москвы в Петербург и его окрестности. Мистически-мечтательные и меланхоличные белые ночи, обилие воды, изумительные архитектурные памятники — камера щедро одаряет нас питерским великолепием. Смена места, без сомнения, освежает сериал. К московским бизнесменам, авантюристам и чиновникам присоединяются питерские «коллеги». Не менее кровожадные, но более изощренные и эксцентричные. В общем, отборный серпентарий. Чего стоит дерзкая хищница-садистка Илона, носящая тяжеловесную и нагруженную ассоциациями фамилию Вагнер (Нелли Уварова) и циничный развратник Аркадий Булавкин в исполнении Никиты Ефремова. Роль душного и беспринципного чинуши Булавкина (есть отзвук чего-то гоголевского в этой фамилии) определенно удалась Ефремову. Чувствуется, что человек получал удовольствие от роли, с наслаждением таская комичные накладные телеса.
Первая серия — «белая вечеринка», на ней появляются как старожилы истории, так и новички. Гран па персонажей, если прибегнуть к балетной терминологии. Герои на party добираются по воде. Так броский визуальный ход (картинка в «Содержанках» неизменно на уровне) оборачивается метафорой — из жизни ушла твердая почва, все стало зыбким и нестабильным. А очередной друг режиссера Дарюса (Игорь Миркубанов) Костик (Гладстон Махиб) и вовсе заваливается на праздник в ожерелье из «Титаника» Джеймса Кэмерона, недвусмысленно намекая: этот корабль тонет и с него уже не сойти.
Первый эпизод, в котором режиссер планомерно играет белым цветом (партия всегда начинается с белых), весьма статичен, но не затянут. Все общаются друг с другом, обмениваясь шаблонными фразами. Не люди, а манекены, цель которых элегантно демонстрировать белоснежную одежду. «Мертвецы», которые еще почему-то ходят по земле. Сезон прорезает ощущение, что все происходящее — некая постжизнь. Старое погибло, новое не народилось. Момент перехода в иное состояние. Но по ходу развития сезона некоторые «мертвецы» предпримут попытку стать живыми. С каждой серией более естественной и «человеческой» будет становиться и речь этих героев. Саморефлексия, стремление если не исправить (что, к несчастью, невозможно), то хотя бы искупить и осмыслить прошлое принципиально отличает «Перезагрузку» от предыдущих частей, где люди действуют чаще всего аморально. Интереснее всего наблюдать за кропотливой внутренней эволюцией Елены Широковой (Дарья Мороз) и киношника Дарюса. В восьмой серии Дарюс, точно резонер, ведет длинное рассуждение о пагубности компромиссов, творческих и человеческих. Он мечтает сделать наконец-то стоящую и настоящую картину, порвать с позорной кинематографической рутиной, явить всему миру масштаб своего таланта. Но главное слово даже не скажет, а напишет веселый и заводной любовник Людмилы Долгачевой (Марина Зудина) Алекс (Иван Мулин). Он по-старомодному, от руки нацарапает на бумажке неприхотливое покаянное «Прости».
Прошлое в первой серии отпевается под великую арию Альмирены из «Ринальдо» Гендедя «Lascia ch’io pianga mia cruda sorte». «Дай мне оплакать, жестокую долю мою». Надо погоревать и выплакаться. Саундтрек в «Содержанках» еще один сюжет поверх основного, саундтрек генерирует ассоциации. Так, например, организацию похорон олигарха Чистякова (Константин Лавроненко) его вдова (Александра Ревенко) обговаривает под фа-минорную хоральную прелюдию Баха, известную по «Солярису» Андрея Тарковского и «Нимфоманке» Ларса фон Триера. Под эту же музыку хоронят и Алису Ольховскую (Ольга Сутулова) в дебютном сезоне. Выходит цитирование и самоцитирование одновременно. Не изменяют создатели и традиции исполнения отечественного хита со сцены. Излишне напоминать, что пение красивой девушки с подмостков постмодернистский, тиражируемый из сезона в сезон, реверанс «Твин Пиксу» Дэвида Линча. Поет как всегда Карина Штерн (Сабина Ахмедова). Песней «Перезагрузки» становится «Ты не верь слезам» Шуры. Так и хочется шепеляво подпеть — «Все вернется». Но вернется ли? В шлягере конца 1990-х есть строчка: «Выбирай, выбирай у реки два берега». Да, время полутонов завершено, пришла пора определяться: на каком ты берегу и с кем. Визуальный и вербальный мотив берега еще будет отыгран в сериале. Сосредоточенно-грустным, примиряющим проходом по береговой линии картина и завершится. Гарантирую, что шансы растрогаться в концовке велики.
Остаться во всем белом не удастся никому. Здесь все замараны, здесь все соучастники, а белая вечеринка закончится убийством Павла Чистякова (Константин Лавроненко). Это будет не единственное убийство в сезоне, нас ждет еще несколько смертей, среди которых будет и одна трудно прогнозируемая (сценаристы проявили смелость). Смерть олигарха Чистякова — двигатель фабулы, но искать главные действующие лица будут не столько киллера, сколько себя.
Подкупает в «Перезагрузке» и горький юмор, юмор висельников. Мое любимое: благотворительный фонд, упоминаемый губернатором Санкт-Петербурга (Наталья Рогожкина) именуется «Благие намерения». Куда ведут эти самые намерения мы знаем. Ироническим промыслом судьбы выглядит и участие в съемках иностранных артистов (Франо Ласич, Иван Евтович, Стив Виндольф, Дженгиз Джошкун). И это в год рекордного количества отмен международных проектов! Английский язык звучит почти наравне с русским. Языковой барьер делает персонажей еще более чужими, усиливает одиночество каждого из них. Есть в сериале и большие трагикомические сцены. В момент, когда у горе-режиссера Дарюса застопорился очередной «шедевр» (из-за отсутствия финансирования съемки встали), Костик произносит напыщенную речь о том, что работать надо бесплатно, во имя искусства. Произносит под колыхающиеся аккорды из коронационного антема Генделя «Садок-Священник». Именно эта музыка легла в основа футбольного гимна Лиги чемпионов. Несмотря на фарсовость момента, мурашки скачут по телу: Гендель вытягивает, да и Костику веришь. Кстати, футбол присутствует в картине и впрямую. Булавкин любит обсуждать свои мутные делишки в вип-зоне стадиона «Зенита». А эта арена, напомню, — памятник коррупции (футбольные болельщики поймут). На «Газпром Арене» чиновничья карьера Булавкина и завершится.
Осколки новой реальности раскиданы по всему сезону. То и дело слышны речевые обороты про проблемы с логистикой, санкции, трудности с перелетами, параллельный импорт и недружественные страны. Неологизмы естественно и ненавязчиво введены в сценарий. На пояснице Дианы (Полина Сидихина) во время полового акта (секса в «Содержанках» по-прежнему с избытком) мы читаем: peace of art. Ключевое слово, несомненно, «peace». Как говорится make love, ну а дальше этот лозунг каждый может продолжить сам. Так в сериале вырисовывается скрытый пацифистский посыл. Любовь и искусство все равно победят. Правда, что любовь, что искусство в жизни конкретно Дианы — подделка. Диана вместе с напарницей Зоей Наумовной (Роза Хайруллина) торгуют фальшивыми полотнами, и эта коллизия один из фабульных моторов. Через картинную галерею гонят огромные и совсем нечистые деньги. Помнится, в «Бандитском Петербурге» с помощью картины (правда не подделки, а украденой из Эрмитажа) также завязывается конфликтный узел.
Помимо вышеописанных личных и криминальных перипетий, на протяжении восьми серий все гоняются за некими таинственными матрешками. Выясняется, что в матрешках сильнодействующий наркотик. Внутри, возможно, главного российского бренда оказывается смертельный яд. Образ, прямо скажем, зловещий.
Лирическая кульминация приходится на финал седьмой серии. Прожженная авантюристка Зоя Наумовна трепетно обнимается с художником, производящим подделки. Вдруг художник тихо-тихо начинает декламировать текст песни Nautilus Pompilius «На берегу безымянной реки». Он читает стихотворение по-английски, а Зоя Наумовна вторит ему сквозь слезы замирающим голосом по-русски.
Мы будем жить с тобой
В маленькой хижине
На берегу очень тихой реки.
Никто и никогда, поверь,
Не будет обиженным
На то, что когда-то покинул пески.
На берегу очень дикой реки,
На берегу этой тихой реки
В дебрях чужих у священной воды,
В теплых лесах безымянной реки.
Движения твои
Очень скоро станут плавными,
Походка и жесты – осторожны и легки.
Никто и никогда
Не вспомнит самого главного
У безмятежной и медленной реки.
На берегу очень дикой реки,
На берегу этой тихой реки
В дебрях чужих у священной воды
В теплых лесах безымянной реки.
И если когда-нибудь
Случится беда —
Найди верный камень там, где скалы у реки,
Прочти то, что высекла
Холодная вода,
Но ты эту тайну навсегда сбереги.
На берегу очень дикой реки,
На берегу этой тихой реки
В дебрях чужих у священной воды,
В теплых лесах безымянной реки.
Эта простенькая декламация поэзии вытягивает весь сезон со всеми его огрехами и неровностями. Чистая инъекция надежды. Берег из стихов Вячеслава Бутусова причаливает к берегу из песни Шуры. Два берега находят друг друга, находят друга друга и два человека. В сериале, где все часами собачились и грызлись, двое ведут диалог, полный нежности. Формально они говорят на разных языках, но слова им совершенно не нужны, чтобы слышать и понимать. Они мечтают устранить себя из токсичного мира, релоцироваться в свой частный рай, «хижину», до которой не долетят брызги жизни. Пусть эти планы и наивны, но факт наличия планов подчас важнее их реалистичности. Жить без мыслей о будущем нельзя, отменить будущее невозможно. Сцена, не несущая почти никакой сюжетной нагрузки, предстает центральной, ибо дарует иррациональное, несгибаемое, вопреки всем обстоятельствам, чувство — все вернется.
#сериалы #содержанки #чтосмотреть #рецензиянафильм #формаслов