"Что русскому хорошо, то немцу - смерть" или стандарты НАТО не всегда соответствуют традиции русской оружейной культуры
Олег Морозов, инженер-конструктор
Полная версия статьи, опубликованной с правками и сокращениями редакции на сайте еженедельника "Звезда" 01.09.2023. При согласии редакции
Автомат АК-12 уже на передовой. Разбираемся, всё ли работает, «как Калашников».
Только что закончился форум «Армия-2023». Это было большое событие. Оно было особенно большим ещё и потому, что обстановка в мире крайне «горячая», такого не было, пожалуй, со времён второй мировой. Тогда тоже весь мир пестрел небольшими военными очагами, которые вскоре слились в пожар мировой войны.
Поневоле одолевает вопрос: «Как мы готовы к большой войне?» Отвечая на него, нельзя кривить душой и путать истинное положение дел с пропагандистскими лозунгами. Пропаганда – вещь полезная и нужная, но реальные планы можно строить только на реальной картине происходящего. Ибо, базируясь на иллюзорных представлениях, можно получить только иллюзорный результат. А в условиях войны – это смертный приговор.
От добра добра не ищут
Я ограничусь здесь рассмотрением только одного – автомата Калашникова. Это оружие стало уже легендарным и было выпущено фантастическим тиражом – свыше 150 миллионов единиц. Кто-то когда-то пошутил, что будущие археологи, раскапывая Африку, решат, что все негры поголовно занималось выпуском одних только автоматов Калашникова, так ими усеян весь «чёрный» континент. И не только он.
Чем же автомат хорош? Ответ покоится на трёх китах - простота, дешевизна, надёжность. Это была визитная карточка русского оружия во все времена. Прежде чем перейти к анализу сегодняшнего положения дел, вспомним историю автомата.
Он появился в 1947 году и уже тогда обладал своим главным козырем – надёжностью. При этом автомат был замечательно прочен, неприхотлив и прост в обращении. Исполнен он был в среднем калибре – 7,62 мм. Доработка продолжалась, и к 1959 году вышла новая модификация – АКМ (автомат Калашникова модернизированный). Этот автомат был почти уже безупречным для своего времени, за маленьким «но» - он имел неважную кучность автоматического огня из неустойчивых положений.
Попросту говоря, если вы стреляете очередью, стоя, то в цель у вас идёт только первая пуля, потом ствол уводит. Этот недостаток был обусловлен двумя причинами: неудачной геометрией отдачи и её чрезмерной силой.
Справка
Примерно 90% кинетической энергии затворной группы при ударе о заднюю стенку ствольной коробки тратится на раскачку автомата. При исправлении этого недостатка была допущена концептуальная ошибка. Следовало бы исправить геометрию отдачи, изменив конструкцию приклада, а силу отдачи уменьшить за счёт утилизации импульса затворной группы при откате. Вместо этого попытались погасить подброс автомата с помощью дульного компенсатора. Он почти не помог, и проблема оставалась до начала 70‑х годов, когда встал вопрос об уменьшении калибра с 7,62 мм до 5,45 мм.
Справедливости ради стоит сказать, что сам Калашников был против такого новшества. Он считал, что резерв развития патрона 7,62х39 мм ещё очень велик. Однако старый патрон всё же заменили на новый. Оснований для этого было два – уменьшение отдачи и носимый боезапас. Вес нового патрона был 10,2 г против 16,2‑20 г у старого, так что можно было увеличить носимый боезапас и/или уменьшить его вес. Новый патрон был малоимпульсный, отсюда небольшая отдача.
Тогда же появился усовершенствованный ДТК (дульный тормоз-компенсатор) – с его помощью часть газов отводилась вправо и вверх, препятствуя подбрасыванию ствола при стрельбе очередями. Так появился АК‑74, у которого кучность автоматического огня почти совсем выправилась, правда, только в малом калибре.
Попутно возникла другая проблема: АК‑74 при попадании в ствол жидкости отказывался стрелять - возникал так называемый «капиллярный эффект», характерный для оружия малого калибра. Кстати, из ствола страдающей похожей «водобоязнью» винтовки М16 калибра 5,56 мм по наставлению армии США было предписано энергично вытряхивать жидкость после каждого преодоления водной преграды, иначе из-за скачка давления пороховых газов могло заклинить затвор. Пришлось бы трясти и АК‑74, но конструкторской группе Калашникова удалось справиться с этой проблемой, сдвинув на полтора миллиметра вперёд ствол и замкнув чашечку затвора.
Особо следует отметить, что всё это время автоматом занимались конструктора старой школы, многие из которых прошли «огонь, воду и медные трубы». Были среди них и фронтовики. Это были люди отлично образованные и с богатым опытом (часто боевым). Они делали оружие для войны, для окопной грязи, для неопытных новобранцев.
Но страна распалась, и начался «разгул демократии» со всеми вытекающими. Армия осталась без денег и без былого почёта. Всё, что было достигнуто за предыдущие годы, разваливалось и погибало на глазах. Не миновала эта участь и стрелковые вооружения. «Старики» выбывали один за другим, а перенять у них опыт было некому, молодые рвались в «эффективные менеджеры» и работать за копейки не хотел никто…
Так мы жили до начала нового века. Потом пришло отрезвление. Стало ясно, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Начались попытки возрождения былого могущества. И тут обнаружилось, что прав был британский адмирал Нельсон, когда сказал: «Новый корабль можно выстроить за год, воспитать моряков - за десять лет, но и ста лет не хватит, чтобы вернуть утраченные традиции». Не люблю «нагло-саксов», но здесь возразить ему нечего…
И вот мы подошли к конкурсу на создание автомата для боевой экипировки «Ратник». Ставилась цель создать оружие, совместимое с современными «обвесами» - такими как тактический фонарь, лазерный целеуказатель, коллиматорный прицел, магнифайер (упрощённый оптический прицел без прицельной марки) и т.д. Также предполагалось улучшить эргономику и боевые характеристики. Отсюда появились требования к новому оружию: регулируемый приклад, вывешенное (разобщённое со стволом) цевьё, диоптрический прицел, и планка Пикатинни.
Главными конкурентами в конкурсе стали автоматы АК‑12 концерна «Калашников» и АЕК‑971 завода Дегтярёва. АЕК‑971 проиграл. Это было предсказуемо, его сбалансированная автоматика оказалась хороша только на полигоне, а для фронтовой грязи была слишком сложной и капризной. Победил автомат АК‑12, и наша задача, разобраться, насколько он пригоден для современного боя, и что ещё можно улучшить.
Натовская мода
Сначала пара слов о планке Пикатинни: это специальный кронштейн рельсового типа, обеспечивающий быстрое крепление к автомату разных «обвесов», самые нужные из которых – это коллиматорный прицел и магнифайер. Затея-то, вроде, хорошая. Но есть одна загвоздка – планка не приспособлена для русского оружия.
Нашей традиционной компоновкой была жёсткая конструкция от дула до приклада, со ствольной коробкой, открытой сверху. Это обеспечивало нашему оружию прочность, вошедшую в поговорку. В отличие от западной конструкции, где ствольная коробка была открыта сзади, а сверху представляла собой прочную конструкцию вполне пригодную для размещения на ней пикатинни. У нас же сверху ствольной коробки помещается съёмная крышка, которая на прежних автоматах вплоть до АК‑74 крепилась «на соплях» и ничего на себе нести не могла. Вот тут и начались «пляски с бубнами». Оружейники пошли по пути наименьшего сопротивления – приклепали «пикатиньку» к старой крышке, сделанной из тонкой стали и для таких манипуляций не предназначенной. Конструкция вышла вполне себе неуклюжей. К тому же при сборке такой конструкции, когда пикатинни склёпывается с крышкой ствольной коробки, её должно сильно коробить. Это просто неизбежно. Технологам придётся прилагать массу усилий, чтобы этого избежать.
Разумеется, пришлось кардинально изменить крепление крышки к ствольной коробке. Опробовали несколько вариантов. С двумя из них я познакомился прямо на выставке. Какой стал окончательным неясно. На автомате, висевшем на стенде, ствольная коробка запиралась флажком в задней части, возле приклада.
Я взял автомат и попробовал снять крышку ствольной коробки. Флажок сдвинулся на несколько миллиметров и встал как вкопанный. Всех моих сил не хватило, чтобы сдвинуть его дальше. Я подумал, что делаю что-то не так и попросил молодого человека, приставленного к стенду, помочь мне снять злополучную крышку. Он промучился с ней несколько минут также как и я, а потом сказал, что «разбирать автомат не положено». Правда, подсказал, что на улице перед входом в павильон работает группа как раз с демонстрацией разборки.
Там, действительно стоял стол, за которым разбирали автоматы. Мне объяснили, как снимается крышка, но это уже была другая конструкция с флажком у газоотводной трубки. Как разбирать автомат со стенда, так и осталось загадкой.
Это крепление крышки ствольной коробки выглядело излишне сложным и недостаточно прочным. Пока автомат новый, крышка держится вроде бы хорошо, но, по отзывам ветеранов боевых действий, в окопных условиях после определённого настрела крышки неизбежно расшатываются и начинают «люфтить». Ствольной коробке явно необходима новая крышка с более прочным креплением.
«Изделие, требующее аккуратности»
Вплотную к этому вопросу примыкает конструкция прицела. Заказчик потребовал диоптрический прицел, который должен быть расположен близко к глазу, иначе вам в крохотное отверстие диоптра не заглянуть. Так прицел перекочевал с переднего вкладыша ствольной коробки на её крышку, к самому прикладу. И снова, также как с оптикой, встал вопрос о люфтах крышки ствольной коробки: по отзывам с украинского фронта, после каждого съёма крышки автомат нужно заново приводить к нормальному бою.
Правда, Максим Попенкер, работавший в концерне «Калашников» в 2016‑2019 гг., на канале hexagontactical в выпуске «AK‑12, который мы получили» уверяет, что на своём (гражданском) оружии, которое якобы точная копия армейского, один раз привёл его к нормальному бою и больше проблем не имел. Но только на дальностях до 100 м. Забывая при этом, что, во-первых, на гражданском оружии нет опции автоматического огня; во-вторых, пользуется он им не в окопах; в‑третьих, у него нет такого настрела, как у тех, кто находится на передовой; в-четвёртых, в ходе боевых действий требуется эффективный огонь на дальностях не до 100 м, а до 500 м; и, в-пятых, чистит он его куда чаще, чем это получается на фронте, да и домашнее хранение сильно отличается от полевых условий.
Так что сравнивать автомат на «передке» с домашним гражданским оружием – это всё равно, что сравнивать гламурку из гарема олигарха с крестьянкой на картофельном поле.
Диоптрический прицел в боевых условиях загрязняется довольно часто.
Кроме этой претензии к диоптру есть и другие. Те же «окопники» утверждают, что в условиях боя, когда автомат нужно сдёрнуть с плеча и быстро стрелять, диоптр часто оказывается засорённым – он либо в грязи, либо в песке, либо залит водой. Целиться невозможно, а в условиях скоротечного боя это может стоить жизни. В любом случае его нужно прочищать непосредственно перед стрельбой. Господа конструктора называют это «конструкция, требующая известной аккуратности». В армейском обиходе такая формулировка должна быть командой для отправки оружия на доработку.
Иллюстрацией служит история с СВТ‑40. Это была очень хорошая десятизарядная полуавтоматическая винтовка Токарева, принятая на вооружение перед самой Отечественной войной. Токарев сделал в своём оружии регулируемый газовый блок. Мысль очень правильная - в чистой винтовке избыточная энергия газоотвода только раскачивает оружие, а в грязном оружии она необходима для перемалывания грязи.
Но обнаружилось, что средний русский солдат с такими тонкостями возиться не желает. Мало того, он СВТ‑40 не чистил так, как она того требовала. В итоге оружие давало клины, поломки и получало массу нареканий от армейских. И мы, в ходе войны, переводили производство с выпуска СВТ на выпуск мосинских магазинок. Факт вопиющий.
А немцы в то же время, попробовав трофейные СВТ, бессовестно их «срисовали» и наладили у себя выпуск. Они их чистили, и у них они стреляли. Такой вот трагический оборот. Впрочем, даже немцы от газового регулятора отказались.
А, вообще-то, если мы уж задались целью дать нашей пехоте современное оружие, то нужно снабжать их современными «обвесами», а иначе для чего лепили на него все эти пикатиньки? Современное оружие должно в штатном порядке (а не за счёт солдата) снабжаться коллиматорными прицелами для стрельбы на близкие и средние дистанции и дополнительно магнифайерами для стрельбы на дальние. При стрельбе в условиях плохой освещённости и/или по движущимся целям это даёт подавляющее преимущество. А, если вы сидите в окопах и вас атакует враг, то с коллиматором и магнифайером вы можете уничтожить его на дальности метров в 300‑350 и остаться в живых. Вдогонку к этому участники СВО говорят, что обучить новичков стрельбе с диоптром сложнее, чем с целиком, и делать это нужно индивидуально. А на «передке» это невозможно. Это говорят люди в окопах, которым виднее. Это ведь они воюют этим оружием. От этого зависит их жизнь. Да и наша с вами тоже, ведь они — это кордон между нами и врагом. Правда, если тратить деньги на обвесы для оружия, генеральским дочкам, внучкам и «жучкам» может не хватить на Дубай…
Окопный опыт
Регулируемый приклад – вещь, безусловно, нужная. Солдаты бывают разного роста, руки у них разной длины, а стрелять солдат должен комфортно. Только нельзя при этом терять прочность конструкции. Напомню, что в прежние времена по ТЗ автомат должен был выдерживать десятикратное падение прикладом вниз на бетон с полутораметровой высоты. Сегодняшний приклад традиционное испытание вряд ли выдержит и хорошо, если нормально перенесёт фронтовые условия.
Крепление приклада в каждом заданном положении фиксируется отгибающимся флажком. Это крепление быстро, но ненадёжно. Почему именно флажок? Чтобы быстро изменять длину приклада? А кому нужна эта скорость? Регулировка приклада делается один раз – при получении оружия. Она должна быть не такой быстрой, но куда более прочной. А, чтобы разложить его, нужно специально тренироваться, иначе в суматохе боя можно и не вспомнить что к чему.
Раскладной приклад.
Автомат должен получить регулируемый приклад гораздо более простой и прочный чем сейчас. Складываться и раскладываться он должен интуитивно понятно. А для точной стрельбы не помешает ещё и регулируемый подщёчник.
Следующее новшество – несъёмная газоотводная трубка с пластмассовой ствольной накладкой и вывешенным пластмассовым же цевьём. Несъёмная трубка – хорошо это или плохо? Опять же слово окопникам, которые жалуются, что при чистке трубки, вся грязь из неё сыплется прямо в ствольную коробку, на ударно-спусковой механизм и попробуй потом выгреби её оттуда. А что делать при повреждении трубки, выбрасывать весь автомат? А если пробка от этой трубки закатится куда-нибудь, что делать с автоматом? Если с двумя проблемами справиться можно солдатской смекалкой, то, при повреждении трубки, и смекалка не поможет. Не лучше ли оставить её как была? Модульность – визитка нашего времени.
Цевьё (опять-таки, по отзывам с украинского фронта) – из дрянной пластмассы, фиксируется плохо, прочности никакой. Заменить бы её на дюралюминий что ли? Зато новая ручка управления огнём – отличная, в руке сидит как влитая. Правда, пенал и гнездо к нему сделаны так неряшливо, что, вынув пенал, обратно можно и не вставить.
Предохранитель имеет три положения, все они умещаются в секторе градусов эдак в тридцать. Вам никогда на ощупь не выставить нужный режим огня. В бою – это полпути к могиле. А вот полочка под указательный палец – это большое удобство. За это спасибо!
Опять-таки голос из окопов: разборный шомпол с пластмассовой ручкой, спрятанный в цевьё – дурдом, игрушка для мазохистов! Приснопамятный Кличко сказал бы: «Если бы Калашников был жив, он бы в гробу перевернулся!»
Зачем нужно было делать его разборным, да ещё помещать в цевьё? Кому помешал прежний шомпол, закреплённый под стволом? Сколько чисток выдержит резьба на сочленениях, прежде чем сорвётся? А пластмассовая ручка, в которую вставляется стальной шомпол, рано или поздно неизбежно сломается при очередной чистке. Мнение окопников: прежний шомпол должен вернуться на своё место под стволом.
Дульный тормоз-компенсатор.
Пламегаситель с байонетным примыканием и зубчатой короной.
Цель была сделать соединение быстросъёмным, мол, старый был на резьбе, она часто прикипает и, если вдруг приказ «Идти в ночное!», то его, не отмочив в керосине, не снимешь. Устремление было благое, но что же вышло? Пламегаситель сделан с таким «люфтом», что болтается на стволе, как седло на корове, а ствол под ним ржавеет! В итоге ржавчина так схватывает пламегаситель со стволом, что его и с керосином не снять. Гладко было на бумаге…
По зубчатке на пламегасителе мнения расходятся: одни говорят, что она предназначена для перестрелки проволочного заграждения, а Максим Попенкер, наоборот предостерегает от этого, указывая на то, что число зубцов на зубчатке нечётно и проволока не будет проходить через ось ствола. В таких условиях стрелять просто опасно. Звучит убедительно.
Подводя итоги, можно сказать, что в основе своей автомат остаётся превосходным оружием, его не смогли испортить никакие нововведения по натовским образцам. Но при этом нельзя не отметить, что большинство нововведений – автомату во вред. Они понижают его прочность, неоправданно усложняют обращение с ним, а новый прицел снижает боевые качества. Либеральная демократия, прокатившаяся по нашей стране асфальтовым катком, не обошла и оружейную конструкторскую школу. Молодые конструктора как обезьянки подражают Западу, не понимая сути происходящего. Конструкторское чутьё утрачено полностью.
В прежние времена войсковые испытания решали, каким быть оружию. Теперь же создаётся впечатление, что господа генералы, пишущие оружейные ТТЗ, живут своей жизнью, оружейники своей, а солдаты в окопах – своей. И жизни их нигде не пересекаются. Похожая ситуация была в Российской Империи к 1917 году. Кто-нибудь помнит, чем кончилось?
Нужно, чтобы голос из окопов был услышан в штабах и оружейных кузницах.
Хотелось бы знать, как наш конструкторский корпус отреагирует на мнение фронтовиков? С презрением отметёт или исправит ошибки? Что победит, стремление помочь солдату на войне или корпоративное чванство?
Но, хочется закончить на позитивной ноте.
С огромным удовлетворением могу сообщить, что надёжность автомата остаётся выше всех похвал, автомат стреляет в грязи, в песке, в воде, в чём угодно! Даже нагревшись от стрельбы до такой степени, что затвор рукой не взведёшь и приходится бить сапогом по его рукояти, чтобы загнать патрон в патронник – автомат всё равно стреляет.
Когда спасаться бесполезно
И божий суд присудит: ад.
Умри со мной. И в чёрных безднах
Храни меня, мой автомат!
Владимир Головко
Кнопка перевода через Юмани из любого банка