Александр Иванов, ведущий телепередачи «Вокруг смеха»
15 сентября 1978 года вышла в эфир первая телепередача «Вокруг смеха». Бессменным ведущим которой стал поэт-пародист Александр Иванов (1936—1996). Как и телевикторина «Что? Где? Когда?», и «Клуб кинопутешествий», и «В мире животных», и «Очевидное — невероятное», вкупе со всякими «Голубыми огоньками», эта передача составила своего рода телевизионный портрет того времени.
Как гордо заметил как-то её ведущий: «Когда передают „Вокруг смеха“ — улицы пустеют».
А вот что, между прочим, писал мне об этой передаче в 2014 году анархист-политзаключённый Илья Романов, который тоже, как и автор этих строк, в детстве насмотрелся этой программы: «Официально признанные резервации сатиры и юмора оказались заповедником не только для фрондёров (журнал «Крокодил»), но и для затаившихся махровых антисоветчиков самых правых взглядов (каковым оказался, как выяснилось впоследствии, ведущий передачи «Вокруг смеха» Александр Иванов)».
Конечно, прямых насмешек над советскими ценностями и идеалами передача себе вроде бы не позволяла. Ну, разве что в редких случаях, как в случае с убийством Маттеотти, о чём я как-то уже писал. Была в программе такая рубрика, вроде «нарочно не придумаешь» — показывали разные нелепые предметы, фотографии или тексты, а зрители в зале и у экранов покатывались со смеху. И вот, помнится, кто-то из участников, ухмыляясь, вытащил киноплакат, на котором было написано «Убийство Матютти». И принялся, посмеиваясь, рассказывать, как был озадачен, что это за Матюття такая и кому и зачем понадобилось её убивать. Слушатели веселились. И разъяснил с улыбкой:
— На самом деле фильм назывался «Убийство Маттеотти»!
Зал радостно грохнул от смеха...
А ведь убийство Матеотти было одной из трагических страниц в истории утверждения итальянского фашизма.
Но в целом программа была скорее аполитичной — её смех аккуратно обходил все острые политические углы. Аполитичность тоже является формой отношения к политике, как замечал Че Гевара, «молчание — это продолжение полемики иными средствами».
Кроме того, помню, в какой-то момент я тогда заметил ещё одну удивившую меня вещь... Дело в том, что важным элементом программы были авторские пародии на стихи других поэтов, которые читал ведущий — Александр Иванов.
Например, помню, как в 1980 году лежал от смеха зал, когда он читал свою пародию на стихи Валентина Сидорова: «Косматый облак надо мной кочует, и ввысь уходят светлые стволы». Пародия Иванова:
В худой котомк поклав ржаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон.
И вижу над собою синий небо,
Косматый облак и высокий крон.
Я дома здесь. Я здесь пришёл не в гости.
Снимаю кепк, одетый набекрень.
Весёлый птичк, помахивая хвостик,
Высвистывает мой стихотворень.
Зелёный травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука.
И я шепчу дрожащие губами:
«Велик могучим русский языка!»
Здесь, в пародии на стихи Доризо, между прочим, можно заметить, как иронически Иванов краешком проходится по официальному тезису о «разгуле царизма, мраке и тлене» в 1837 году:
Пожалуй, с неменьшим успехом в программе прошла и такая пародия Иванова на строчки Анатолия Пчёлкина «Для счастья людям нужно очень мало: глоток любви, сто граммов идеала... Платон мне друг, а истина... чревата... Пить иль не пить противоречья яд?..»:
Платон мне друг, но истина дороже
В чем истина — видать по нашим рожам.
Для счастья людям нужно очень мало:
Мы взяли по сто граммов идеала,
(любой поймёт, что это для начала)
Но нам с Платоном сразу полегчало.
Сказав, что мы друг друга уважаем,
Сидим с Платоном и соображаем.
Платон мне говорит: для счастья — мало!
Возьми ещё по рюмке идеала.
Потом ещё по 200 попросили
и всё противоречьем закусили.
Потом опять нам показалось мало,
Мы нахлебались счастья до отвала,
И, задремав в обнимку, словно с братом,
Платон во сне назвал меня Сократом.
Так вот, до определённого момента мне казалось, что Иванов просто ловит разные «ляпы» у других поэтов, которые весело обыгрывает. Но однажды в его стихах, пародировавших Станислава Куняева, прозвучала такая нескрываемая ненависть и презрение к тому, что это стало для меня настоящим открытием: ого! да тут прямо-таки накал партийной борьбы. Вот только по линии, бывшей мне тогда непонятной и загадочной, поскольку о давних противоречиях советских либералов, к которым принадлежал Иванов, и национал-патриотов, к которым относился Куняев, я ничего ещё не знал.
Всё же в программе, стоит отметить, поддерживался довольно высокий уровень юмора, ему не позволяли падать ниже плинтуса, что произошло позднее, в Святые Девяностые. Участница программы Галина Баскова-Каландадзе: «Буквально осаждал Евгений Петросян. Он присылал кассеты, звал на концерты, приглашал на семейные посиделки. Но... Ничего из того, что тогда делал Петросян, для формата «Вокруг смеха» не подходило. Ян Арлазоров со своим «мужик, мужик» появился на том телевидении лишь раз: сочли, что это рассчитано на слишком низкий интеллектуальный уровень».
Участники программы
Так всё и шло до 1991 года. И самое удивительное, а по-своему и логичное, что именно триумф либеральных ценностей программу и добил. Внезапно выяснилось, что она могла цвести махровым цветом и процветать посреди брежневского и андроповского СССР, но посреди победившего ельцинского либерализма оказалась решительно ненужной. Последний её выпуск вышел в эфир 1 апреля 1991 года. Для Александра Иванова закрытие его любимого детища стало сокрушительным ударом. На ТВ его больше не приглашали, книги стали покупать хуже. Для заработка ему приходилось самолично продавать свои сборники на книжной ярмарке у «Олимпийского». Потом он начал писать острополитические эпиграммы, очень злые, но как-то напрочь растерявшие его фирменную тонкую иронию и элегантность.
Вот типичный образец, эпиграмма на Владимира Жириновского:
Посмотрите скорей,
Дело-то хреновое:
И фашист, и еврей —
Это что-то новое…
В 1993 году, выступая на митинге, призвал отправить коммунистов вместе с депутатами Верховного Совета на «стадионы», по примеру генерала Пиночета. В Октябре 1993-го подписал известное «письмо 42-х». Он завёл дружбу с семьёй самого Бориса Николаевича, и благодаря всему этому его материальное положение понемногу выправилось. Появилась вилла на испанском побережье. А дальше... Сказалось его увлечение тем, что он так весело описал в приведённой выше пародии «Мы с Платоном».
Из одного из биографических очерков о нём: «В июле 1996 года он приехал со своей испанской дачи, чтобы выступить на митинге, посвящённом новому демократическому празднику. Его жена Ольга осталась в Испании. Естественно, он сорвался. Смерть наступила в результате сильной интоксикации алкоголем».
Такие дела...