Вам ведь встречались указания на табличках в музеях «Винсент ван Гог. Голландская школа»? И ладно бы ван Гог. Его раннее творчество вполне может быть отнесено к голландской школе (тех лет).
В общем, немало таких случаев. Родился человек в одном месте, а состоялся как художник и проработал большую часть жизни совершенно в другом. Кто-нибудь помнит о том, что Модильяни тосканский еврей? Он парижанин! И никем иным как парижанином Модильяни в историю искусства не вошёл. Интересно, что в данном случае всё ещё сложнее, так как на «мистическом» уровне Амедео - реинкарнация другого великого тосканца Боттичелли в условиях цивилизационного и культурного надлома.
Ну а уж если в дело вмешивается политика - тут ясности не жди. Империи не только наносят во все стороны превентивные и ответные удары, но и основательно повреждают наш мозг. Вот вам только три примера.
1. Генрих (Ипполитович) Семирадский (1843-1902).
Включен во все учебники по истории русской живописи, работы в главных национальных музеях – Третьяковка, Русский музей. Вполне может считаться русским художником. Но не говорите этого вслух при поляках. Они обидятся и, может быть, небезосновательно. Да, Генрих Семирадский родился в нынешней Харьковской области, но происходил из семьи с крепкими польскими корнями, свою «польскость» не отрицал, хотя это и не совсем приветствовалось в Империи тех лет. Поэтому и отчество в скобках. В Харькове и в Петербурге он, безусловно, был Ипполитычем, а вот в Польше просто Генрихом. Правда, большую часть жизни он провёл и не в России, и не в Польше, а в Европе (преимущественно в Риме). Но сразу две страны считают его своим национальным достоянием.
Интересно, можно ли разделить хотя бы две эти работы на «русскую» и «польскую»?
Другому поляку, ровеснику Семирадского, с «местом в каталоге» повезло чуть больше
2. Ян Матейко (1838-1893) безусловно считается не просто польским художником, но главным польским художником. Главой школы. Ирония судьбы состоит в том, что главный польский художник всю жизнь провёл в другой Империи – Австро-Венгерской. Так что был он (если можно так выразиться) «габсбургоподданным». Но сюжеты его картин навсегда связали его имя с Польшей и только с Польшей. Тут имперская связь оказалась разорванной. Такая разная «искусствоведческая» судьба двух поляков. А теперь представьте себе, что некто составлял бы каталог художников не видя ни Коперника, ни Грюнвальдской битвы. Куда он отнёс бы Матейко на основании только данных об империи, в которой он жил и вот этих двух (к примеру) произведений?
Вы думаете, что такие истории происходили только с поляками? Только там империи вмешивались в определение места художника в истории?
3. Бенджамин Уэст (1738-1820).
Один из претендентов на место «главного потерпевшего» от всей этой политической трескотни. Говорю так потому, что на мой взгляд художник этот из-за неопределённости в вопросах национальной принадлежности недополучает подобающей ему славы. Причём, что интересно, в истории искусства обычно те, кто был недооценен при жизни, с лихвой получают своё после смерти (те же поминаемые сегодня Ван Гог и Модильяни). С Уэстом всё наоборот. Придворный живописец, президент Британской академии художеств, он сейчас почему-то не столь известен, как многие его современники, которым он не уступал по таланту. Может быть потому, что ему пытаются найти место то в истории американской живописи, то британской. В первом случае всё ясно. У многих европейцев до сих пор существует подсознательное снобистское предубеждение против американского искусства: «Что там, дескать, может быть интересного, всё вторично». А вот во втором, думаю, репутация Уэста опять-таки страдает от того, что он «полукровка». Возможно, его предшественник на посту президента Британской академии художеств – сэр Джошуа Рейнольдс и более талантливый художник, но я думаю, что не в пять раз, а если брать степень известности последнего в среде непрофессионалов за 10, то у Уэста она едва дотянет до 2. Интересно, что жил и работал Уэст в эпоху Войны за независимость США, но умудрился как-то прославиться как среди отцов-основателей, так и при английском королевском дворе, о чём я уже упоминал. Так и живёт с тех пор в истории искусства «на два дома»: и в составе американской школы, и как член британской.
Зато тут иногда можно отделить «американского» Уэста от «британского» (но не всегда).
В общем, в вопросах искусствознания от империй скорее больше вреда, чем пользы, путают только.