Никс, желающий ходить пешком. Без определенной цели!
Тратящий драгоценные минуты на пустое времяпровождение. Предпочитающий не поскорее оказаться за своим ненаглядным рабочим столом, а просто бродить, «раскладывая мысли по... по полочкам?!».
Это что-то совершенно новое и не похожее на него, - подозрительно всматривалась я в мужа. - Что происходит??..
А Мартин меж тем неторопливо шел вдоль небольшого искусственного озерца. Оно появилось не так давно неподалеку, в новопостроенном районе. Где посадили деревья, установили скамейки и образовали этот самый водоем с набережной в центре парка.
Полы его элегантного черного пальто слегка развевались на ветру. А сам Мартин выглядел непривычно отрешенным. Я бы даже сказала, что лицо мужа было оттенено грустью, если бы речь шла не о Мартине Никсе. По крайней мере о том, кого я знавала раньше.
- У нее ведь лейкоз? У тети Рози, - спросил он, остановившись и вглядываясь куда-то вдаль, за озеро. Туда, где верхушки деревьев, пошатываясь от ветра, тянулись к уплывающим невесомым облакам.
- Да. Я говорила тебе о ее болезни, но это было давно, - сказала, пытаясь угадать, что же происходит в голове этого незнакомого теперь человека. - Когда мы только познакомились, ты спрашивал у меня о ней и о Дженни. Правда, тогда это были еще первичные подозрения. Диагноз подтвердился гораздо позже, - вздохнула я, вспоминая те тяжелые дни. – Я пыталась рассказать тебе, но...
- Я не стал слушать? – с пониманием поморщился он. - Прости. После аварии я не помню некоторых вещей.... Точнее, я не помню очень многого. И знаешь, чем больше узнаю о себе прежнем, тем меньше мне хочется знать, - криво улыбнулся он.
- Ты сразу перевел все в деньги, - проснулась во мне застарелая обида. – Вернее, в сумму. Спросил: «И во сколько мне теперь обойдется содержать твоих нищих родственников? Тебе это не кажется очень удачным совпадением – то, что о предстоящих тратах на нее стало известно только после нашей свадьбы?» - выплеснула я на Мартина только малую часть накопившейся за два года желчи.
- Мне жаль, - сказал он вдруг, глядя прямо мне в глаза с неподдельным сочувствием. – Я был ужасным мужем, - потер он лицо руками.
Так, будто хотел умыться, стереть всю грязь, которой перепачкана его черная натура.
- Ты помнишь, как мы познакомились? - спросила я вдруг, еще сама не до конца осознав, для чего я это делаю.
Мартин немного помешкал с ответом, а после признался, что не помнит и этого важного момента в наших жизнях. И я могу поклясться, что при этом он смутился!
В тот миг мне показалось, что где-то в груди промелькнуло то самое, давно забытое чувство, которое только начинало зарождаться по отношению к нему, когда мы только встретились. Едва ощутимое, мимолетное, оно только-только готовилось расцвести, приглядываясь к по-мужски привлекательному, статному, несколько резкому, но одновременно достаточно обходительному человеку, который так красиво за мной ухаживал...
Однако тому хрупкому цветку наивной сентиментальности так и не дали раскрыться полностью. Вскоре после свадьбы, его росток был жестоко растоптан суровым прагматизмом воли моего мужа.
Все светлое, что я могла бы испытывать к Мартину, столкнувшись с его бескомпромиссной грубостью, уступило место сначала легкому разочарованию, затем изумленному непониманию причин его жестокости, а после и основательной ненависти.
- Расскажи мне все, пожалуйста, - попросил он вдруг, вновь накрыв тыльную сторону моей ладони, сжимающей холодный металл перил своей – большой и теплой. Как тогда, за ужином.
Но на этот раз, мне не хотелось отдернуть руку. Мне почудилось, что передо мной абсолютно другой человек.
Не тот Мартин, которого я боялась и презирала одновременно. А некто, кем он мог бы быть, если бы мои первые впечатления о нем в день нашего знакомства не оказались ложными. Некто, кем любящий муж должен стать для жены. И на одно короткое мгновение мне померещилось, что стоящий передо мной человек надеется стать именно тем Мартином Никсом, за которого я когда-то согласилась выйти замуж. И была жестоко обманута в своем доверии...
И я рассказала.
Как однажды, увидев меня выходящую из консерватории с большой папкой нот под мышкой, Мартин предложил помочь мне. И с тех пор он каждый день ждал меня в одно и то же время у дверей.
А я ждала, что увижу его, спускаясь по мраморным ступеням старинного здания по завершении любимых занятий музыкой и предвкушая нашу очередную встречу.
Я до сих пор никак не могла понять, почему Мартин так изменился потом. Почему он поначалу не давал мне проходу, ухаживал, задаривал подарками, осыпал комплиментами.
А потом... Потом делал все, чтобы доказать мне, что я никто без него. Никс будто получал истинное удовольствие от понимания, что я полностью зависима от него. От его прихотей. Все возрастающих требований, частых перемен в настроении. Он наслаждался своей властью надо мной. От того, что мы оба понимали – мне никуда деться. Некуда сбежать от него.
Я рассказала, как отлично он умел притворяться. Лгать о чувствах. Обещать несбыточное...
И как молниеносно он преобразился, как только я навсегда запечатала свою независимость невыводимым пятном штампа в паспорте.
- Пошли, - только и сказал Мартин, протянув мне вторую ладонь, когда я закончила свой горький рассказ об обманутых надеждах.
Я немного помедлила, отстраненно любуясь этим жестом, подразумевающим, что мне придется вновь довериться этому мужчине.
Нет, не ему. Другому! – со всей ясностью осознала я вдруг.
И может, вы скажете, что не стоило вторично бросаться в ту же непроглядную тьму, в которую только-только начал пробиваться слабый лучик надежды на покой, но я все же приняла его предложение. Даже не зная еще, в чем конкретно оно заключается.
Неуверенно вложив похолодевшие от напряжения пальцы в его горячую ладонь, я позволила лучам света засиять ярче через узкую расщелину новых надежд.
***
Дебора.
Спустя несколько минут мы уже мчались по широкой трассе.
Я периодически поглядывала то на спидометр, танцующий бешеную джингу, то на Мартина, воспринимающего это... никак. Казалось, он и не замечал, что нарушает все установленные им же самим нормы и границы.
Помнится, Никс без раздумий уволил бывшего водителя за то, что бедолага превысил скорость на каких-то 10 км в час! Причем на том участке дороги, где это было допустимо по правилам дорожного движения.
Но не Мартином Никсом. У мужа были свои собственные законы. Во всем. И их нарушение могло стоить подчиненным очень дорого. Как и любому, кто оказывался так или иначе причастен.
Сегодня я, не переставая, поражалась переменам в нем.
Особенно когда Мартин внезапно затормозил у большого магазина. Я еще даже вывеску не успела рассмотреть, а он уже, счастливо улыбаясь, протягивал мне руку, галантно открыв дверцу автомобиля с моей стороны и помогая выйти из салона.
Следующим шоком для меня стало название магазина.
«Волшебный мир музыки», - гласило оно.
Сполна насладившись моим обескураженным видом, довольный Мартин повел меня внутрь.
Чего тут только ни было! Ударные, духовые, смычковые, струнные и , конечно же, клавишные! Мы бродили между стеллажами и просто стоящими на полу инструментами, удивляясь разнообразию не только электронных и даже старинных красавцев, являющихся настоящим раритетом, но и звуковой аппаратуры, а также светового оборудования. Более двадцати видов мировых музыкальных брендов представляли здесь свой товар.
- Добро пожаловать, в волшебный мир музыки, - пользуясь игрой слов, сказала улыбчивая продавщица. – Я менеджер по продажам и могу предложить вам не только самый качественный товар, но и помогу выбрать подходящую именно вам модель. Давайте, для начала я ознакомлю вас с каталогом. У нас огромный ассортимент...- рекламировала она продукцию, но Мартин четко повел меня в отдел клавишных.
Я была как-будто во сне. В чудесном, несбыточном сне, который почему-то взял и сбылся! Так и хотелось ущипнуть себя и проверить, не сплю ли я.
- Ну же, смелее! – подстегивал меня Мартин с широкой улыбкой. - Выбирай! Любое из них сегодня может стать твоим, - провозгласил он, разведя руки в стороны и обозначая таким образом все многообразие видов фортепиано, которые здесь красовались.
Я была в полном восторге! А еще в абсолютном замешательстве. Подходила то к роялю, то к белому пианино. Подбегала к старинному огромному органу и возвращалась к электронным фортепиано... Мне нестерпимо хотелось услышать звучание каждого из них! Уловить их тонкую особенность, почувствовать особую связь именно со своим инструментом в сказочном звучании переливчатых нот.
- Я не знаю, - выдохнула я, в конце концов, восторженно озираясь. - Их тут так много!
Я все еще не верила своему счастью.
- Ладно, - понимающе улыбнулся Мартин, беря меня за плечи и разворачивая к инструментам.
Я оказалась прижата спиной к его крепкой груди. И на секунду у меня перехватило дыхание. Словно я вернулась в прошлое. В первые, самые счастливые недели наших отношений.
Как же давно это было! Когда я в последний раз испытывала такое же волнение от его близости. От аромата его парфюма, пропитанного уверенными нотками мускуса и лимонной свежестью. Кажется, лет сто назад наивная девочка Дебора так же дрожала от каждого прикосновения этого властного мужчины, умеющего дарить ласку и наслаждение.
- Я помогу, - немного хрипло прозвучал голос Мартина, когда он нагнувшись к моему виску, предложил несложный выбор, - для начала скажи, рояль или пианино?
- Пианино? – пролепетала я, пусть и не сомневалась в собственном выборе.
Но его близость лишала меня уверенности, сбивала с толку новыми ощущениями, неподвластными моему взбудораженному разуму. И ведомая неизвестной мне таинственной силой, я позволила себе слегка откинуться назад, прислонясь к твердому телу Никса, привыкшему к частым тренировкам в личном помещении спортивного зала.
Страха не было.
Он испарился. Незаметно улетучился вместе с потерянной памятью того грубого человека, каким я знала своего мужа все два года брака.
Вряд ли я когда-нибудь смогу забыть все то, что говорил и сделал мне Никс. Все то, что он сотворил с нами. Но, возможно со временем, я сумею распрощаться с последними каплями своей боязни прикосновений к нему. Вновь научусь испытывать чувства, далекие от неприязни и отвращения. И быть может, когда-нибудь я увижу в нем другого человека. Близнеца, обладающего лишь внешним сходством, но с абсолютно непохожей душой.
- Ты уверена? – чему-то удивился Мартин.
А я вздрогнула всем телом, ведь на какую-то долю секунды мне почудилось, что он прочел мысли, кипящие в моей голове.