—А вот это вот… Это мой брат Георгий значит, Гоша! - голос Леонида потеплел, когда он заговорил о брате. Но это тепло длилось не долго. Седые брови старика сдвинулись к переносице, он еще раз ткнул пальцем в лицо этого самого Георгия и сказал.
—Это из-за него в нашем селе все умирают! Он привел эту напасть в наши дома!
***
Я прямо офигел от такого заявления! Аленка тоже замерла рядом со мной и во все глаза уставилась на бывшего церковника.
—Да, ребятки, не удивляйтесь! Мой брат виновен в десятках смертей, хотя своими руками никого не убил и даже не ударил никого! Мы с ним оба собирались быть священниками, служить Господу и нести веру к людям. Так и было, только меня определили в приход, а он остался без епархии, ездил по России, помогал другим служителям, короче то тут, то там работал. Мы вели с ним переписку, всегда он быстро отвечал, и даже если я забуду ему написать, вскоре приходило еще одно письмо. Так и так, брат, почему нет вестей, в добром ли ты здравии…
—Звучит действительно безобидно… - вклинился я. Разговор шел вдали от нашей темы, а мне не терпелось поскорее узнать что за хрень за мной охотится, да и диван у деда не удобный, лишний раз не поерзаешь, спина сразу от боли воет. - Что ж он натворил, что уже столько лет люди мрут?
—Натворил, это ты правильное слово подобрал, Семен! В общем, был у нас еще один знакомый священник. Вот он тут на фотокарточке с ним… Отец Михаил, и почему-то мой брат вздумал соперничество устроить с этим…Михаилом…
—Как это? - удивилась Аленка. - А разве это не грех?
Я усмехнулся такой наивности.
—Грех, дочка, но даже божьи люди не сразу иногда замечают как поддаются искушению! В общем, отец Михаил этот, объявил что собирается в паломничество по святым местам отправиться! Отправиться пешим ходом в храм, где покоятся мощи святого серафима Саровского, а по дороге пройти по нескольким святыням, чтобы мол преисполнится силой и верой, так он сказал. А Георгий мой не смог этого стерпеть! Как же так, об этом Михаиле все издания церковные трубили, даже по телевизору показывали! Тогда решил он, что год просидит в развалинах заброшенного храма, как отшельник и будет жить этот год чистыми помыслами и молитвами…
—Не дурно! Целый год! - удивился я.
—И все еще безобидно… - Аленка посмотрела на нас с Леонидом.
—Так и было сначала. Я не знаю всех подробностей, помню только что о нем тоже заговорили. Это был фурор, давно уже никто не отрекался от мира ради отшельничества даже на год. В девяностых люди стали больше эзотерикой увлекаться и экстросенсорикой, о вере позабыли. А тут какой-то священник на год уходит жить в подземелье, которе уцелело от старинного храма, разрушенного еще на заре советского времени, до нашего с ним рождения. Переписка прервалась на время и мне очень не хватало нашего общения.
В мыслях было поехать к нему, проведать брата... Но архимандрит не позволил, сказал что нарушать священное отшельничество не правильно!
—Ну, так-то да, логично! - я прикинул что действительно это было бы довольно эгоистично.