Одна из самых горячих точек фронта сегодня — село Клещеевка возле Артёмовска в ДНР. Сражения идут как за само село, так и за господствующие высоты вокруг. Корреспондент RT встретилась со штурмовиками, которые только что вернулись из Клещеевки.
Со Шрамом, командиром группы штурмовиков, я разговаривала в госпитале, где он восстанавливался после боя под Клещеевкой. Неизменно жизнерадостный, улыбчивый, он внезапно пожаловался: «Заживает всё как на собаке: неделю назад дырка была с кулак размером, а сейчас вдвое меньше, почти заросла. Так, глядишь, и не отдохнёшь!»
Пулевые ранения — редкость, обычно в госпитале лежат с осколочными. Пулевое — это значит прямой огневой контакт с противником, и если уж противник успел в тебя выстрелить и пуля пробила бронежилет (а Шраму досталась именно такая, бронебойная), то шансов выжить у тебя очень мало.
Но Шрам выжил, а его противник нет. Шраму очень повезло, пуля прошла совсем рядом с печенью, пробив ребро. Сантиметр в сторону — и он бы не смеялся на лавочке госпиталя.
«Ночью прилетает «Баба-яга» с бомбами»
«Мы проводили разведку боем в составе четырёх разведчиков и меня как командира группы. Задача была укрепиться, подойти как можно ближе. Наш блиндаж находился где-то в 130 м от противника. Правая двоечка нарвалась на противника. Заметили их, пошла стрелкотня, — рассказывает Шрам. — Чтобы прикрыть их отход, мы со второй двоечкой вдоль посадки снизу начали бить по противнику. И когда прикрывали, я увидел двух вэсэушников, открыл огонь, они были за деревом. Они залегли и — видимо, мой корпус был открыт — успели в ответ стрельнуть. Попали. Почти умер, но убил врага в упор. Нашли, где у них пулемётные гнёзда, две штуки. Эта информация была важна для захвата позиций, который произошёл уже на следующей день. Захватили эти точки. Четырёх украинских военных взяли в плен, около восьми были убиты».
Шрама за этот бой представили к ордену имени Ахмата Кадырова — штурмовое подразделение находилось в оперативном подчинении у отряда «Ахмат». «Мы работали малыми группами. Потом, когда мы начали эти опорники брать, спецназ «Ахмат» к нам пришёл на помощь», — добавляет Шрам.
Особенность повседневной работы штурмовиков — максимально плотный огневой контакт с противником.
«Есть разные тактики. Понимаете, у них артиллерия очень сильно пристреляна. Вот где мы наступали, у них каждая точка пристреляна. Им не надо целиться, не надо наводить миномёт, у них всё это уже есть. Наша задача — сближение с врагом. Если мы от него отдаляемся хотя бы на 50 м, то сразу же по нам летят миномёты, кассеты. И ещё «птички» — их «птички» очень много чего контролируют. А ночью прилетает «Баба-яга» с бомбами».
«Баба-яга» — это украинский дрон с большой грузоподъёмностью. Название получил из-за характерного звука во время полёта. Нести может не только гранаты, но и тяжёлые снаряды от миномёта.
«А вот когда мы вблизи, они бить не могут — по своим же попадут. Здесь только стрелковый бой, а стрелковый бой они не вывозят, в основном сдаются сразу. Боятся, так сказать. Нет у них либо опыта, либо рвения», — улыбается Шрам.
«Вы — мои товарищи, вы — русские солдаты»
Кроме Шрама, удалось пообщаться с Филологом — инструктором, который тренирует отряд штурмовиков, перед тем как отправить их в окопы. Он тренировал и группу Шрама, и ещё четыре группы.
«Через нас прошла уже не одна сотня человек. Половина — люди, которые были на контракте и имели боевой опыт. Во время обучения я стараюсь сделать максимум, выжать максимум, что можно. То есть что мы даём? Это работа с личным оружием, с автоматом Калашникова, с которым они пойдут в окопы, плюс у нас работают инструкторы по гранатомётам и по пулемётам. И есть отдельные курсы по подготовке операторов тяжёлого пехотного вооружения, АГС и СПГ».
Филолог отмечает, что молодые штурмовики быстрее усваивают курс обучения и тактические приёмы, а те, кто постарше, — лучше стреляют.
«Вот такая особенность. Что ещё интересно. У всех, кто к нам приходит, очень высокая, мощная мотивация. Идут люди, нацеленные на победу. Другие тут просто не нужны», — пожимает плечами инструктор.
Своим курсантам Филолог доверяет.
«Я периодически делаю некоторые рискованные демонстрации в процессе обучения, — рассказывает он. — То есть я их готовлю, извините, к работе, которая связана с риском для жизни. И где-то, в каких-то местах, я показываю, что я им доверяю свою жизнь. И люди проникаются, я вижу отдачу. Они говорят «спасибо», пожимают руки, они рады меня видеть. Секрет в том, что к людям надо просто относиться по-человечески. Я на построении отряда говорю: «Вы — мои товарищи, вы — русские солдаты».