Простой вроде бы вопрос: «Кто главный художник екатерининских времён?». А ведь ответ на него не так прост, как кажется. Память сразу подсказывает хрестоматийные (в прямом смысле слова – из хрестоматии) имена – Фёдор Степанович Рокотов, Дмитрий Григорьевич Левицкий, Владимир Лукич Боровиковский. Но тут стоит приглядеться повнимательнее.
Рокотов в екатерининское правление не в фаворе. Ему не могут простить близость с И.И.Шуваловым – блестящим вельможей елизаветинского царствования, возглавлявшим Академию художеств. Так что большую часть жизни в это время он проводит в Москве, что возможно пошло на пользу Рокотову-художнику, но здорово подкосило его художественную карьеру (такой вот парадокс).
Лучшие времена Боровиковского ещё впереди. Он ещё молод и только-только перебрался в Петербург.
Третий из «большой тройки» русских портретистов второй половины XVIII века – Левицкий при «матушке» Екатерине работает много. Это всем известно. Только вот список его заказчиков немного странный. Среди моделей Левицкого далеко не вся петербургская элита тех лет, а многие портретируемые относятся явно ко «второму ряду» фигур при дворе. Разумеется, это сказано не в упрёк Дмитрию Григорьевичу. Я и сам не люблю титулованной «элитарности» и прочего кичения происхождением. Я просто отмечаю тот факт, что Левицкий не полностью подходит на роль главного придворного художника эпохи.
Но что же это получается? «Просвещённое царствование» и без главного придворного художника? Могла ли Екатерина, скупавшая произведения искусства почти что оптом, опутавшая всю Европу целой сетью агентов-скупщиков, основавшая Эрмитаж, затребовавшая для себя копии ватиканских лоджий Рафаэля, допустить такое? Что-то тут не сходится.
А теперь ещё один парадокс. Возьмите любой учебник по истории русской архитектуры, и вы найдёте там и Доменико Трезини, и Бартоломео (Варфоломея Варфоломеевича) Растрелли, и Джакомо Кваренги, и Карла Ивановича Росси. А теперь перейдём к пособию по истории русской живописи, но вряд ли найдём там Иоганна Баптиста Лампи (Старшего). Разве что пара-тройка строчек. Не было такого в истории русского искусства. Ну или был, но так, на вторых-третьих ролях, для профессионалов-искусствоведов.
А между тем, именно Иоганн Баптист Лампи Старший - главный художник последних лет правления Екатерины II. Безусловно первый придворный художник.
Вот только не торопитесь закидывать меня камнями за не патриотичность. Я нисколько не умаляю заслуг выдающихся русских художников. Напротив, я всегда призывал и призываю гордиться портретами нашей «Большой тройки» - Рокотова, Левицкого и Боровиковского. А равно и других выдающихся портретистов XVIII века – И.Я. Вишнякова, А.П.Антропова, И.П.Аргунова. Но зачем выкидывать из истории русского искусства очень значительного художника только потому, что он родился не в Киеве, как Д.Г.Левицкий, а в Тироле? И если для XIX века (особенно для второй половины) можно и нужно говорить о национальных художественных особенностях, то искусство XVIII века на 99% интернационально. Ну хорошо, пусть на 90%. Один из главных портретистов эпохи – Александр Рослин – швед, проведший большую часть жизни в Париже. Кстати, он также бывал и в России, но в отличие от Лампи-старшего, недолго.
Того, кто убедит меня в том, что Екатерина Левицкого достойна относиться к национальной школе и имеет национальные черты по сравнению с Екатериной Лампи, я до конца своих дней буду считать умнейшим человеком нашей эпохи. Я не вижу в упор ни одного мазка, делающего «вторую» Екатерину более «русской и национальной», чем «первую».
Но тем не менее, история русского искусства здорово развела этих «Екатерин» по разным углам. Они даже по разным инвентаризационным описям числятся – «лампиевская» по Эрмитажной, «левицкая» по Русско-музейной. Парадокс.
И повторюсь, для архитектуры в итоге неважно, где человек родился, а вот для живописи выходит, что очень важно. Патриотизм дело замечательное, но только в совокупности со здравым смыслом.
Пригласил Иоганна Лампи в Россию сам Григорий Александрович Потёмкин
Родившийся, как я уже сказал, в 1751 году в австрийском Тироле, Лампи успел к тому моменту поработать и в Вене, и в Варшаве при дворе последнего польского короля Станислава Понятовского. Там и нашёл его Потёмкин, который к тому моменту уже был отставлен от близости с Екатериной и проживал в Молдавии, фактическим правителем которой являлся. Произошло это в 1791 году – в последний год жизни Потёмкина. Можно сказать, что «открытие» Иоганна Баптиста Лампи – одно из последних достижений светлейшего князя. За короткий период жизни в Яссах художник успел написать два портрета своего покровителя.
Видимо там же им был написан портрет знаменитого каталоно-ирландского основателя Одессы, которого часть публики должна помнить хотя бы по еврейским анекдотам, в которых упоминается одноименная улица.
Далее в биографии И.Б.Лампи указано, что Екатерина пригласила его в Петербург. Возможно это произошло в рамках «улаживания дел» почившего друга императрицы (несмотря на отставку в делах амурных, Потёмкин сохранял с ней неплохие отношения до самой смерти), а может быть до столицы уже дошла слава художника. В любом случае в период с 1792 по 1797 Иоганн Баптист Лампи Старший - главный придворный художник Петербурга. Срок немалый. Это вам не гастрольные наскоки Рослина.
Я думаю, что в итоге И.Б.Лампи всё-таки мог бы войти в число классиков русской живописи несмотря на «неподходящее происхождение». Он собирался работать в России ещё долго, был популярен, оброс покровителями, заказчиками и учениками (в числе которых молодой В.Л.Боровиковский).
Но случилось то, что часто случается с архитекторами и придворными художниками. В ноябре 1796 года умерла Екатерина. Вступивший на престол Павел I на дух не переносил большинства из тех, кто был как-то связан с матерью. Лампи просто перестали платить пенсион, и художник был вынужден уехать из Петербурга в Вену, где успешно проработал ещё 33 (!) года до самой смерти в 1830 году. Уезжая, он оставил свою мастерскую Владимиру Лукичу Боровиковскому. Хотя бы за это Лампи заслуживает места в истории русской живописи.
Я не то чтобы считаю показанные сегодня картины гениальными или особо выдающимися. Но простая справедливость, во-первых, и ещё более простая логика, во-вторых, требуют предоставления Иоганну Баптисту Лампи Старшему того места в истории русской живописи, которого он заслуживает. По крайней мере часть пробелов и недостающих звеньев будет успешно заполнена.
Сам же художник, как я уже сказал, смог пережить разрыв с Петербургом, «перезапустить» как это сейчас говорят свою карьеру в Вене и, кроме всего, стал родоначальником целой художественной династии Лампи, о которой как-нибудь следует поговорить.